Страница 13 из 16
– А ты справишься, Ксюша? Не раздерут тебя мои родственнички?
– Не раздерут. Я новгородка, а мы к князьям своё отношение испокон веков имеем. Кланяться я им не стану. Все до последней куны высчитаю.
Дмитрий Александрович и Ксения
На следующий день князь Переславльский Дмитрий Александрович собирался передать дань от земель своих людям великого князя и покинуть Владимир. Последние дни Дмитрий всё больше и больше был недоволен своим положением, считая, как и другие князья, что с ним обошлись несправедливо. Потеря Новгорода всё больше и больше вызывала обиду на дядю.
Велико было удивление Дмитрия, когда дань принимать у его людей стали не люди князя, а княгиня.
– Ты, купчиха, – обратился Дмитрий к Ксении, – и великому царю и хану повезёшь дань? Без тебя не справятся?
– Переславец, ты недодал дани хану, о чем я вынуждена буду ему сообщить.
– Я дал столько, сколько посчитал нужным, купчиха! Переславль всегда платил столько.
– А надо по переписи, в зависимости от того, сколько в городе дворов. Твой долг мы ждём неделю. Если не привезёшь, то отправим хану дань в таком размере и сообщим, что сын Александра уклоняется от уплаты дани великому царю.
– Ты хочешь, чтобы татары пришли на Русь? У меня только Переславль, а у вас и Тверь, и Новгород, и Владимир с Москвой.
– И ещё Переславль, думаю, хан нам передаст, если дань не заплатишь.
– Но у меня больше нет средств!
– Великий князь и я можем дать в долг, но ежели до первого снега ты его не вернёшь, мы возьмём своё землёй. Это где-то треть княжества.
– Мы, Рюриковичи, землёй не торгуем!
– Дело твоё, князь! Я только пересчитала дань, а ты уж сам думай, как поступать.
– Послушай, а зачем ты так начала? Обиделась и мстишь?
– Нет. Я новгородка и люблю счёт. А обиды на тебя, князь, не держу. По мне, ты хоть горшком меня назови, только в печку не ставь. А я тебя буду звать князем, а в печку поставлю.
– Давай я прилюдно признаю тебя княгиней, а ты мне долг простишь! Нет в Переславле денег больше! Что мне прикажешь, ратников распускать?
– А ты с кем воевать собрался, князь? Ладно, десятую часть прощу, если прилюдно признаешь меня княгиней. И долг будешь выплачивать не до первого снега, а до первого зелёного листика.
– Смилостивись, княгиня! Прости хотя бы треть недоимков! Ведь татары толком ничего не пересчитают! Всегда так было!
– Пятую часть, князь, и если прилюдно меня княгиней назовёшь.
– Я и так на Новгород не претендую, откуда мне дань такую собрать? Здесь и так половина дохода города!
– Из Новгорода тебя, князь, вече погнало по малолетству. Видно, прав народ, молод ты, чтобы княжить. Пятую часть прощу. Остальное в долг до весны, а там и посмотрим.
– Что ж мне, оружие у ратников забирать и броню, чтобы долги платить? Или церкви Божьи налогами обкладывать? До чего ты меня довести хочешь, княгиня? Всегда Владимирский князь часть дани оплачивал, а часть просто недодавали, а не всё до последней куны пытались с родичей выжать.
– А ты мне не родич. Мои родичи не по праву крови честь свою блюдут, а по уму. Так что, князь, соглашайся.
– А не боишься, что я против дяди рать поведу?
– Не, князь, не боюсь. Как только ты выступишь, то кончишь, как Василий. Был такой князь до тебя в Новгороде. Брат твой, кажется. Татары всё равно разобьют тебя, и больше никогда удела тебе не видать!
– Согласен.
– Надо грамоту соответствующую составить.
– Я князь, можешь мне на слово поверить.
– А я купчиха, сам говоришь, так что грамоту составим. Но сначала сегодня я тебя на трапезу приглашаю к великому князю и там жду от тебя достойного поведения.
– А не боишься, княгиня? Ведь Ярослав не вечен.
– Так и ты не всесилен. Все по воле Бога по земле передвигаемся.
На трапезу Дмитрий Александрович пришёл мрачнее тучи. Князь Святослав Псковский должен был дань от земли своей передать только на следующий день, поэтому с Ксенией ещё не виделся. Он подошёл к Дмитрию.
– Дима, что-то ты хмурый какой-то. Что случилось?
– Змея проползла к нам в гнездо!
– Это ты про кого? Про купчиху?
– Да!
За трапезой князь Дмитрий неожиданно встал и, к великому удивлению Святослава Ярославовича, поднял здравницу.
– Князья и бояре! Опустошим кубки с мёдом хмельным за здоровье великой княгини-матушки Ксении Юрьевны!
Святослав аж поперхнулся, но выливать мёд побоялся и сделал глоток. Дмитрий осушил чашу до дна.
Великий князь Ярослав Ярославович был очень сильно удивлён. В глубине души он боялся, что Дмитрий вообще на трапезу не придёт, и как бы и вправду не приключилось новой кровопролитной брани на земле Русской.
Когда трапеза закончилась и все встали с лавок, княгиня неожиданно для всех заговорила:
– Князь Дмитрий, останься!
Святослав посмотрел на двоюродного брата и увидел, как тот покраснел, словно рак, но не ослушался, а покорно остался за лавкой.
– Отец, – обратился Святослав к великому князю, – что теперь и мы, в ком течёт кровь Рюрика, должны слушать её? Какое имеет право она так с родичем нашим разговаривать и словно холопу говорить, чтобы он остался?
– А ты, сынок, – не дала сказать Ярославу Ксения, – тоже останься, поглядишь на брата своего двоюродного.
Ярослав не вмешивался, предпочитая посмотреть, что задумала Ксения. Конечно, он не совсем понимал, как так получилось, что Дмитрий признал княгиню. Но Дмитрий – это всё же племянник, а Святослав – родной сын. Когда Ксения назвала Святослава сынком, это вызвало улыбку у всех троих князей.
– Ну что, князь Дмитрий, давай грамоту составлять. Примем в залог у тебя треть Переславля и земли, а нехватку дани сами оплатим из казны великого князя.
Святослав понял, откуда подул ветер. Он и половины положенной дани не привёз, предпочитая тратить деньги на свои нужды. Выходит, змея новгородская примучила князя Переславля так же, как и новгородцы заставили отца жениться. Любимое средство использовала новгородка – шантаж.
Сгорая от стыда, князь Дмитрий подписал грамоту.
– Иди, князь, – сказала княгиня, – и береги средства. Тебе не о войнах теперь думать следует, а о том, как долги твои оплатить.
Князь Дмитрий послушно вышел. Но Ксения поняла, что теперь этот человек навеки будет врагом ей.
– Святослав, говорю с тобой перед лицом отца твоего и мужа моего. Не хочу ссоры вашей.
– А чего хочешь?
– Предлагаю мир и союз. Я не выбирала себе мужа и не стремилась быть княгиней, но, став ею, не хочу вражды с тобой. Смеются над нами другие князья, видя ваш с отцом разлад из-за меня. Я тебе матушкой быть не собираюсь, но и ты на людях меня худородной не выставляй.
– Хорошо, княгиня, я не буду тебя хулить. Но и славить не стану.
– Хорошо, князь. Будем считать, что договорились.
Летние деньки в Медведках
Наступило жаркое лето. Солнце заставляло людей прятаться в тени. Княжич Василий Александрович остановил коня возле дома Елены, той самой девушки, что весной напоила его земляничным квасом. С той поры образ девушки не покидал его мыслей. Они несколько раз встречались, но поговорить возможности не имели.
Василий не хотел признаться себе, что полюбил эту девушку, но постоянно ловил себя на мысли, что думает о ней. Так получилось, что с того момента, как он её увидал, он ни разу даже не подумал о своих княжеских амбициях. Как будто мир изменился.
Княжич спрыгнул с коня и пошёл в дом Елены. Дверь отворила женщина лет тридцати пяти, по всей видимости, мать Елены.
– Хозяйка, дай воды напиться!
Женщина сразу пошла за водой. Василий украдкой осмотрел избу, где жила его возлюбленная.
Когда хозяйка протянула ему ковш с водой, то Василий спросил женщину:
– А где дочь твоя Елена?
– В лесу, княжич, ягоды собирает.
– А как вас зовут?
– Меня? Марфой.
– А по батюшке как?