Дарю игру

Тбилиси был далеко от районов боевых действий Но дыхание войны обжигало и его. Заметно поубавилось мужчин в городе, едва ли не в каждой семье с тревогой ждали писем с фронта, многие по национальному обычаю носили за груди фотокарточки родных в черной рамке.

Мальчишки в Тбилиси, как и во всей стране, мужали в эти годы рано. Они сокрушались, что поздно родились, что не могут воевать рядом с отцами. И стремились повзрослеть, скорее стать сильными, самоутвердиться.

В бассейне Како подружился еще с одним Гиви, который был старше него всего на полтора года. Тем не менее Гиви, отец которого был на фронте, счел себя достаточно взрослым, чтобы воевать как отец. И рядом с ним. Зная лишь номер полевой почты отца, Гиви отправился на фронт. Далеко он не уехал — поймали и вернули в Тбилиси. Еще два раза Гиви сбегал — и каждый раз его возвращали домой. Но и этого показалось Гиви мало. Он сбежал в четвертый раз. Долго добирался, долго искал. Наконец попал в землянку к солдатам. Его спросили фамилию и имя, он назвал. Спросили, с чем пожаловал. Гиви ответил, что ищет отца, хочет воевать вместе с ним. Через несколько минут в землянку вошел солдат. Это был отец Гиви. Мальчик остался в полку.

Эту историю Петр слышал от разных людей. И даже если в чем-то она стала легендой, главное не вызывает сомнения.

Свое упорство и мужество Гиви доказывал потом не раз. В 1956 году в Мельбурне капитан сборной СССР по водному поло Петр Мшвениерадзе был очень горд, слушая гимн своей Родины, исполняемый в честь олимпийского чемпиона по классической борьбе в среднем весе, своего друга Гиви Картозия.

…Довольно скоро Како понял: чтобы добиться хорошей техники плавания, нужно наблюдать за квалифицированными, техничными пловцами. Он стал приходить в бассейн пораньше. Садился на бортик и внимательно следил. Потом закрывал глаза и мысленно повторял движения, как бы прокручивал в памяти кинопленку, закладывая в сознание сложный образ движения. Потом начиналась тренировка, и Како пытался воспроизвести, выразить этот образ наяву. И если даже что-то долго не получалось, он верил — получится, обязательно получится, если думать, постоянно думать.

Лука Александрович считал, что Како наряду с хорошим телосложением и силой, еще и отлично координирован от природы. Пусть так, но у этой координированности были свой секрет, причина и объяснение — сообразительность, умение анализировать. От природы это или от воспитания — кто знает?

Самым верным помощником Луки Александровича был Володя Барнабишвили — в ту пору уже зрелый пловец, рекордсмен Грузии. Неожиданно для Луки Александровича Володя проявил такое рвение к тренерской работе, что Иоакимиди стал доверять ему даже самых способных ребят.

Барнабишвили постоянно что-нибудь придумывал. Предложил тренироваться с доской, создающей лобовое сопротивление. Ввел тренировки в воде со свинцовыми поясами. Потом — с резиновыми жгутами, стягивающими мышцы рук и ног, создающими статическое сопротивление при плавании. А однажды предложил и вовсе, казалось, неприемлемое — тренировку в шерстяном свитере, едва налезающем на тело, сковывающем движения, мешающем плыть, «ломающем» технику. И эту Володину идею проверили. Выяснили, что толк есть. Приняли и ее.

Иоакимиди не мог не видеть, как правильно Барнабишвили оценивает и понимает технику плавания, замечает ошибки, дает советы. В общем, когда Луку Александровича отозвали на военный сбор, он спокойно доверил Мшвениерадзе своему помощнику. Потом Иоакимиди вернулся, а Барнабишвили, закончив индустриальный институт, ушел на фронт, сдав учителю их питомца с оценкой «отлично». С тех пор Лука Александрович глаз с Како уже не спускал.

На первых порах Иоакимиди мало задумывался над тем, какую плавательную специализацию выбрать для Како, он в равной степени учил его всем стилям, справедливо считая, что «школа», «общее образование» необходимы для каждого. Такой принцип исповедуется большинством тренеров по плаванию и в наши дни, хотя теперь специализированная подготовка пловца обрела крылья настоящей науки, современные методы вобрали в себя достижения биомеханики, гидродинамики, физиологии. Любой тренировочный цикл сейчас просчитан, нормирован, дозирован. Во многом поэтому столь стремительно растут в наше время результаты в плавании. Сейчас, в середине восьмидесятых годов, рекорды в плавании у женщин находятся на уровне мужских высших достижений всего пятнадцати — двадцатилетней давности.

А чем жили тренеры и спортсмены в сороковых годах? Что составляло их методический багаж? Собственный опыт, анализ, интуиция.

Присматриваясь к Мшвениерадзе, Иоакимиди со временем стал все более склоняться к мысли, что из парня может выйти неплохой брассист. Он видел, что наиболее сильны у Како ноги, а это для брассиста особенно важно. Впоследствии именно ноги сделают Мшвениерадзе ватерполистом нового стиля, новой формации — абсолютно непотопляемым, способным вести активную силовую борьбу у ворот соперника. Но пока о таком повороте спортивной судьбы не было ни речи, ни даже мысли.

Не прошло и года занятий — а Како уже рекордсмен своей республики среди юношей и хочет плыть еще лучше, еще быстрей. Он уже познал острый вкус настоящей спортивной борьбы — с соперниками, с секундомером, с самим собой. Ему нравится соревноваться, нравится побеждать. Терпеть, мучиться, преодолевать усталость. Лука Александрович говорит, что у него сильные ноги. Но этого мало. Надо, чтобы сильными были руки и грудь. Во дворе между двух деревьев Како укрепил железный лом, получилась перекладина — почти настоящий гимнастический снаряд. Попросил у завхоза в школе старые гимнастические кольца, привязал к ним веревки, подвесил.

В футбол он теперь играл меньше — когда очень попросят ребята. Зато все чаще приходил на школьную баскетбольную площадку, играл даже за сборную школы. Когда его команда выступила на всесоюзном первенстве железнодорожных школ и заняла в нем второе место, баскетбольные тренеры города Тбилиси наперебой приглашали его в свои команды, суля Како громкую славу. Однако к тому времени он считал себя вполне определившимся спортсменом, а в баскетбол играл для общего развития и, конечно, ради успехов школьной команды, в которой он был лучшим нападающим.

Друзья гордились успехами Како, но сами к плаванию не пристрастились. Мамия Сихарулидзе неплохо играл в баскетбол, стал ходить в секцию бокса, чего Како никак не мог понять:

— Зачем тебе бокс, Мамия, кого ты собираешься побить? Плавать не научился, а драться хочешь, да?

— Я вовсе не люблю драться, Како. Просто я хочу быть сильным, как ты. Я защищаться хочу уметь. И других защищать.

В городе действительно стало больше хулиганов — сказывалась безотцовщина.

Случай защитить себя и других представился Мамия очень скоро. К большому сожалению Како, очень не любившего, как уже было сказано, демонстрировать собственную силу, не обошлось и без его участия.

Закончился баскетбольный матч. Како и Мамия, переодевшись, вышли из раздевалки. Мамия немного отстал, и когда Како обернулся, чтобы подождать Мамия, он увидел, что друг окружен группой незнакомых ребят, настроенных явно враждебно. Что произошло, Како не знал, но тут же направился к группе. В этот момент один из незнакомцев толкнул Мамия в грудь, на что последний незамедлительно ответил правым прямым, казалось хорошо разученным, ударом, но промахнулся, а посему получил ответный и безошибочный. Размышлять дальше было нечего. Како подошел к нокаутированному Мамия:

— Посиди спокойно. И подержи мои тапочки.

После чего вступил в бой. Даже в этот момент он сумел укротить свою богатырскую силу, понимая, что если позволит себе разойтись, то последствия для пострадавших наверняка будут тяжелыми. А ведь у этих ребят вся жизнь впереди, из них еще хорошие люди могут получиться. Так что дрался наш Како с холодной расчетливостью турнирного бойца, помнящего о том, что бокс — не драка, а игра на кулаках. И досталось ему, конечно, немало: все-таки их было шестеро.