Страница 40 из 71
Для себя я так перевожу эти строки на язык науки: современная технология вовлекает в производственный процесс огромные материальные потоки — сырье, топливо, воду, воздух (включая вентиляционный). И немалая часть этих поистине гигантских потоков перерабатывается в лучшем случае в бесполезные, а чаще — во вредные: в токсичные производственные отходы, заражающие среду жизнедеятельности человека, превращающие ее в бесплодную пустыню.
Неудивительно поэтому, что во многих странах Запада начинают раздаваться проклятия в адрес науки и техники, хотя еще вчера их считали чуть ли не рогом изобилия, из которого могут сыпаться только всевозможные блага.
В чем же тогда суть тезиса: «Больше науки и техники, но на разумной основе»?
В том, что нужен более глубокий и всесторонний научный подход к производству и к его прогрессу. Необходимо уточнить, а во многом, наверное, и пересмотреть представления о том, какой быть технологии завтрашнего дня. Требуется большее осознание ответственности и анализ всего, что уже известно сегодня.
А известно тут уже многое, например то, что проблема промышленных отходов имеет решение, и даже не одно, а несколько. Более того, уже сегодня эти решения не представляют собой научной загадки и освоены на практике. Мне вспоминается краткая и выразительная оценка самого существа этой проблемы, данная несколько лет назад академиком А. Н. Несмеяновым. Это было во время выездной сессии Отделения общей и технической химии Академии наук СССР в заводском городе Дзержинске. После доклада Несмеянова ему задали вопрос: «Как вы относитесь к проблеме очистки воды и воздуха?» Несмеянов ответил: «Отношусь резко отрицательно». И добавил: «Не надо чистить воздух и воду, гораздо важнее их не загрязнять».
Это глубоко верно! Я убежден, что корень проблемы — не столько в недостаточной очистке выбросов, сколько в несовершенстве самой технологии производства, позволяющей таким выбросам появляться. Это несовершенство есть результат ограниченности нашего сегодняшнего технологического мышления.
Заводы без труб — такой я представляю себе промышленность будущего. Индустрия без стоков в реки и без выбросов в атмосферу. Я знаю: многие сторонники такой же точки зрения уверены, что рассуждения о беструбной и безотходной технологии можно адресовать лишь в неопределенное будущее. Они совершенно неправы. Создавать такие предприятия можно сейчас, при сегодняшнем состоянии науки и техники.
Мы должны уже теперь проектировать предприятия комплексного использования сырья, заводы, не знающие отходов. Девизом такой промышленности должны стать слова видного химика прошлого века: «В химии нет грязи; грязь — это химическое соединение в неподходящем для него месте». Например, мощные тепловые электростанции, представляющие сейчас, пожалуй, одну из самых больших угроз чистоте воздуха, вполне можно превратить в энергохимические комбинаты. Тогда кроме электрической энергии они будут производить прекрасный и дешевый строительный материал (из золы и шлака, с которыми сейчас иногда не знают, что делать) и серную кислоту (из сернистого ангидрида, который сейчас выбрасывается в атмосферу, загрязняя ее). Даже выбрасываемый сейчас в атмосферу в огромных количествах углекислый газ может приносить пользу. Если поблизости от электростанции расположить тепличные хозяйства, его можно использовать как воздушное удобрение для увеличения урожаев овощей. То же относится и к излишкам тепла.
Возможно, кто-нибудь предположит, что мои рассуждения о беструбной и безотходной технологии лишены сегодня реальной почвы. Это не так. Подобные идеи высказывались и раньше, более того, они даже претворялись в жизнь.
Около сорока лет назад в Донбассе, в городе Горловке, работал скромный азотнотуковый завод, производивший в основном удобрения. Однако, изготовляя удобрения, призванные улучшать плодородие почвы, завод сам плодородие земли отнюдь не увеличивал. Отходы его производства отравляли воздух, уничтожали растительность. А кроме того, со сточными водами, которые завод спокойно спускал в соседний овраг, он терял каждый год 2 тысячи тонн серной кислоты, 900 тонн азотной, 700 тонн аммиачной селитры, тысячу тонн аммиака продукцию чуть не целой небольшой фабрики.
Начали было проектировать очистные сооружения. Но дело это оказалось весьма дорогим. И тогда заводские инженеры пришли к иному решению, совершенно парадоксальному для практики химических предприятий того времени: целые цехи вообще отрезали, изолировали от промышленной канализации! Вещества, которые причиняли ущерб заводу и вред местности, в которой он расположен, теперь собирали и находили им применение. Разумеется, это была достаточно сложная работа. Однако успех был достигнут. Я думаю, он был достигнут благодаря мудрости, подлинно государственному отношению к делу взявшихся за него людей. За несколько лет Горловский азотно-туковый завод превратился в предприятие, работающее почти без вредных стоков.
До полностью бессточного производства оставались считанные шаги, когда началась война и работу пришлось прервать. Тем не менее этот скромный опыт, при котором в условиях несовершенной техники 30-х годов широко мыслящие люди поставили и решили благородную и глубокую задачу общегосударственной, я бы даже сказал, общечеловеческой важности, — этот опыт не пропал зря.
Можно привести и другой пример: советские химики, машиностроители и энергетики создали принципиально новый метод синтеза азотной кислоты, при котором ядовитые окислы азота выделяться вообще не будут. Это означает, что появляется возможность навсегда избавиться от «лисьих хвостов» буро-рыжего ядовитого дыма над трубами заводов, производящих миллионы тонн азотных удобрений и одновременно губящих растительность…
Повторяю, такие решения уже доступны или вскоре будут доступны промышленности. И поэтому в самом ближайшем будущем развитие производства должно будет пойти именно по такому принципиальному пути: комплексные предприятия, не знающие отходов.
Общество уже просто не может позволить себе тех огромных расходов, которые затрачиваются ныне на очистку загрязненных вод и воздуха. Они нередко достигают 30–40 процентов стоимости настоящего производства. Выгоднее перестроить всю технологию так, чтобы предприятие перешло на систему полного превращения всех поступающих в производство материалов в полезные продукты. Следует отметить, что такое проектирование подлинно комплексных предприятий, всесторонняя перестройка, нацеленная в будущее, под силу только социалистическому обществу, в котором вся экономика и ее механизмы находятся в руках государства.
Значит, главное, что поможет решить проблему взаимоотношений человека с окружающей средой, — наш социальный строй. И это не просто фраза, а единственный реальный путь решения проблемы.
Что же нужно сделать для того, чтобы забота о будущем дома, в котором мы живем, овладела каждым?
Для этого мало только нашего желания и имеющихся сегодня возможностей науки и техники. Все яснее становится, что чистая вода и чистый воздух вопрос уже не научно-технический, а социальный.
В такой позиции, может быть несколько заостренной, есть свой серьезный и глубокий резон. Будущее человечества зависит теперь и от того, насколько осознает каждый человек лежащую на всех нас ответственность и перед современниками, и перед нашими потомками.
Конечно, взывать только к сознанию, только к чувству ответственности мало. К сожалению, можно назвать не так уж много стран, где действуют реальные общегосударственные меры против загрязнения биосферы. Одна из таких стран — СССР, где приняты законы об охране природы. Более того, обязанность бережного отношения к природе закреплена в нашей стране конституционно — определена Основным Законом государства.