Желтая акация

— Хорошо. Я благодарю вас за то, что вы соглашаетесь нам помочь. Но у нас есть одно условие: сейчас же вы все должны отнести домой ваши ножи, кинжалы, штыки — одним словом, все это оружие. С оружием мы вас в свой поход не примем. Поняли?

— А вы без нас не уйдете?

— Как же мы вас можем обмануть, если мы сами просим вас помочь нам?

Ничего не поделаешь. Сбегали, отнесли домой «холодное» оружие.

Прибежали снова.

Вот тогда и начался торжественный момент.

Открыли настежь двери в теплице и стали подавать кедровые ветки.

Всех предупреждали:

— Не мните хвою. Идите потихоньку, ровно.

На каждого пришлось чуть ли не по десятку.

Надо было видеть, какой это был поход!

Шли через все Ботяновичи, залитые лучами весеннего солнца. Сымон Васильевич и Зоя Кирилловна — впереди; они тоже несли лапки-ветки, за ними по тротуару шли школьники. Едва ли не на полкилометра растянулся строй. Будто вышли на встречу какого-то прославленного героя, на встречу с чудом.

Если хорошо подумать, так оно и было: шли встречать завтрашний день, шли осуществлять благородную мысль известных ученых, претворять мечту в светлую явь.

Кто бы не заинтересовался таким торжественным походом!

Многие взрослые — матери, сестры — вышли из хат и внимательно вглядывались в длинные красивые хвоинки сибирского гостя, который с сегодняшнего дня становится туземцем, братом извечной белорусской сосны.

Только и слышалось со всех сторон:

— Вот он какой!

— Лишь бы принялся! Какая радость нашим детям будет!

— Да и для нас радость немалая.

Позади шло звено Антона Саломахи: все в халатах, с предохранительными очками, с сумками через плечо.

А весь поход замыкали учительницы — Нина Ивановна и Тамара Алексеевна.

Когда все были расставлены по участкам и работа, самая ответственная, началась, директор с большим удивлением вдруг заметил, что Тамара Алексеевна тоже прививает.

— Тамара Алексеевна! Что вы делаете?

— Прививаю кедр.

— А вы… вы не испортите прививку?

Тамара Алексеевна улыбнулась:

— Дорогой Сымон Васильевич! Мой отец — садовод в техникуме. Я ему помогала студентов приучать к этому делу, можно сказать, сама профессор, а вы спрашиваете.

Сымон Васильевич протер очки, посмотрел, как она ловко, аккуратно, с настоящим мастерством работает, и сказал Нине Ивановне:

— И такую дивчину посмели обидеть! Вы только подумайте, сколько у нее талантов: певица, историк, еще и садовод!

Работа подвигалась успешно. На поле, близ сосняка, росла горка сосновых веток, куда младшие школьники сносили их из сосняка.

Антон Саломаха со своим звеном не отставал. Плохо только, что запах от «ДДТ» был не очень приятным, но, к счастью, ветер тянул в другую сторону, и аромат соседнего соснового бора нейтрализовал запах химикатов.

Наконец подошла минута, когда было сказано одно короткое слово:

— Всё!

Привили больше тысячи молодых деревцев. Если взять самый плохой результат, 50 процентов, то и тогда в Суховерши станет пятьсот красавцев кедров.

— Придется со временем и название урочища менять. Какая тут Суховершь будет…

— Придумаем.

Разожгли костер. Не сразу занялся он: пришлось бегать и за можжевельником, и за сухим хворостом. Но зато потом как вспыхнул, так только приходилось отводить малышей подальше от огня. У костра договорились, что из двухсот веток, которые остались в теплице, сто надо передать в Братковскую школу и послать своих ребят и Нину Ивановну.

Нина Ивановна сказала, что у нее есть неотложные дела и что она сегодня поехать не может, а только в следующее воскресенье.

Тамара Алексеевна выручила ее:

— В чем дело? Вы только договоритесь по телефону с братковцами, чтоб прислали машину. Пообедаем, и я съезжу вместо Нины Ивановны.

Директор даже руками всплеснул:

— Какой же я чудак! Дорогая Тамара Алексеевна! Я просто забыл, что вы мастер на все руки. Согласен!

Так и сделали: из Браткова пришла машина, забрали из теплицы сотню, а может, и больше кедровых веток, поехали туда молодые садоводы и химики с запасом «ДДТ». Эту «экспедицию» возглавила Тамара Алексеевна. Таким образом, в Ботяновичах и Браткове в один и тот же день хорошее и интересное дело было сделано. Теперь остается только ждать шишек с орехами. Они-то начнут завязываться на будущий год, но их обязательно надо срезать, чтоб не обессиливать молодые деревца. Через два года и ботяновцы будут иметь три сорта орехов: извечную лещину, кедр и водяные орехи. Пожалуй, тогда их деревню и можно переименовать в Ореховичи. Пускай им сопутствует удача!

Это не конец, а начало

Земля, мать родная, нас всем наделила,

Жить вольно дала и дышать с полной силой,

Так жить, чтоб мы всюду, борясь, побеждали,

Чтоб звезды нам, вечные звезды, сияли.

Для нашей поступи нет границ, как нет границ в наших исканиях. Перед нами беспредельные просторы. Нам даны неисчерпаемые возможности для осуществления самых смелых поисков и мечтаний.

Это величайшее счастье принес нам Великий Октябрь.

Такими словами я мог бы и закончить свою повесть. Но чувствую, что некоторые мои читатели будут недовольны такой концовкой. Они спросят: «А каковы результаты той работы, которую начали проводить ботяновские юные натуралисты? Что с желтой акацией? Где обещанные ими аллеи из грецкого ореха до Пригожего Городка? Как принялись прививки на дубках, предложенные братковскими школьниками?»

Могут быть еще и другие вопросы, не менее важные и законные.

Ответить на них можно, так как я знакомился с работой своих героев непосредственно у них, пересмотрел почти все рисунки и фотографии, прочитал их дневники, протоколы педагогических советов и общих собраний. Более того, дополнительно разговаривал с участниками собраний, если какой-нибудь вопрос или выступление в протоколе было не четко записано.

Но спрошу и я: нет ли в моей повести ответов на все эти вопросы? Вы познакомились с моими героями. Вы должны убедиться в том, что слова у них не расходятся с делами. Значит, если у них что-нибудь недоделано, какой опыт не доведен до конца, то они его, безусловно, закончат.

Работа их только начинается.

Подумайте хорошенько сами.

Семена желтой акации посажены. Остается только ждать, пока они взойдут.

Лещина находится под неустанным присмотром и дала богатые плоды.

Водяные орехи посажены. Думаю, что каждый из вас скажет, что и они дадут неплохой урожай.

Груша, привитая на тополе, дала первые плоды. Их пробовали, признали вкусными и съедобными.

Кедр на сосны привит. Через года два будут орехи.

Так это ли не достижения? Еще какие! А ведь у них ведутся опыты с дубровкой, с черноплодным пасленом, да мало ли еще каких! Взять хотя бы масло из липовых семян. Они его пробовали? Пробовали! Всем это масло очень понравилось. А что, если они выведут такие сорта липы, на которых семена, будут по доброму ореху?

Вы говорите, что не выведут? Слишком много задач на себя взяли?

А почему бы не попробовать сделать, осуществить это вам, вашему кружку юных натуралистов? Почему бы и вам не привить кедр на сосны? Почему бы вам не посадить в затонах своего озера или в старицах своей реки водяные орехи? Что вам мешает в этом? Кто вас лишает возможности посоревноваться с юными ботяновцами? Что мешает подготовить в школьном питомнике молодняк тех же грецких орехов или черноплодной рябины и обсадить ими хотя бы свою школу или улицу в родной деревне?

Ничто вам не мешает в этом, наоборот — все содействует и помогает.

Кто-нибудь может ответить и так: давать советы легче, чем их выполнять.

Должен заметить, что я сам занимался этим делом. Занимался немало, только не в таких условиях и не при таких благоприятных обстоятельствах, какие есть у вас. Когда-нибудь я расскажу вам более подробно об этом. Теперь приведу только один маленький пример. В далекой Сибири, над рекой Бирусой, где зимой морозы доходят до шестидесяти градусов, я в 1957 году посадил яблони улучшенных сибирских сортов. Некоторые люди тогда говорили мне так: «А зачем ты их сажаешь? Они либо вымерзнут, либо ты уедешь отсюда и не отведаешь яблок». Я и ответил, как старик из известной сказки: