Страница 16 из 58
Большинство вопросов начиналось так:
— А почему про них никто ничего не говорил?
— Почему мы не слышали?
— Почему их не разводят?
— А почему?..
— А потому, дорогие товарищи, что у нас не было времени, не было возможности обращать на это внимание! Проклятые, навязанные нам войны отбирали у нас время, средства, талантливых людей. Если бы не это все, у нас был бы рай земной, было бы полное благополучие.
Так Нина Ивановна отвечала на бесконечные «почему».
Не меньше внимания было отдано и стенной газете. Тут читали и обсуждали заметки про липу, кедр, черноплодный паслен, аир, камыш. Все было как будто очень хорошо знакомо с детства и в то же время все как новое.
Дубровка, или, как ее называют в других местах, горлянка, серебреник, гортанная трава. Та самая дубровка, с мелкими, желтыми цветочками и серебристыми листочками. А в ней, оказывается, полная аптека:
В народной медицине применяется при туберкулезе, кровавых поносах, цинге, грыже; чтобы избавиться от песка в почках, при каменной болезни, при заболевании суставов, при судорогах, при воспалении глаз, при зубной боли, для омоложения кожи. В некоторых местах корнеплоды дубровки используют и как пищевой продукт.
А купальская травка — зверобой, тоже с золотистыми, как звездочки, цветками?
А что в ней?
Эфирные масла, дубильные вещества, смолы и краски, сахар, никотиновая кислота, каротин, аскорбиновая кислота. Каротина больше, чем в моркови.
Лекарство от колитов, всяких кровотечений, от болезни десен, при заболевании сердца, изгоняет глистов и остриц, укрепляет сердце и печень, очищает почки, залечивает язвы, помогает при невралгиях, истерии, бессоннице, эпилепсии, при параличах, при заболевании легких, от болей в груди, от удушливых кашлей, ревматизма. Народная медицина утверждает, что зверобой — это лекарство от девяноста девяти болезней.
Будто какими-то удивительными яркими прожекторами осветили эти всем известные, тысячи раз виденные и перевиденные растения, травы, цветочки, и они засверкали так, как чудесные, сказочные, разыскиваемые всеми поколениями в ночь на Ивана Купала «цветы счастья», засверкали такими колерами — красками, что действительно захотелось потрогать их и проверить: они это или не они? А может, это привезенные из-за «тридевяти земель» немного похожие на них, но не наши цветы?
Нет! Это они, это наши цветы, травы. Они взяты из неоглядных наших лугов, наших дубров, наших боров и пущ, взяты из того величественного, чудодейственного храма, имя которому — природа, про которую поэт Анатоль Велюгин так красиво сказал:
Торжественно-возвышенное настроение создавали эти растения, собранные руками девочек и мальчиков, дочерей и сыновей ботяновских граждан и показанные ими в этот день, залитый лучами горячего весеннего солнца.
На лицах у родителей была заметна гордость.
— Наши дети молодцы, они тоже что-то свое внесли в общую сокровищницу.
Веселый смех не прекращался у отдела сатиры и юмора. Если бы кто начал знакомиться с ним сразу, не осмотрев выставки, не читая интересных статей и заметок в стенной газете, может быть, тот и обиделся бы: «Моего сына (или дочку) высмеяли, какие-то шуточки строят». Но после всего предыдущего шутки воспринимались именно как шутки, как что-то нужное, ну примерно как горький хрен к салу, как острая присказка в беседе. Да тут и поговорок хватало:
Высоко поднял, а снизу не подпер!
Соответствующий и рисунок: наговорил много, а сделал бестолково, без фундамента. Вот и рушится высокое здание…
Лапоть с постолом
торгуются за лычко под столом.
А рядом рисунок: два «друга» не поделили лычка и подрались. Имена не названы — со временем забудется, а драться они никогда не будут. Под столом сидеть перед всем селом во второй раз не захочет никто.
В Беларуси пчелы, как гуси,
резвинами мед носят.
На этот раз рисунок был очень отчетливый: огромная пчела, больше похожая на шершня, но с лицом Юрки Рослика, несет за плечами резвины, а в них — соты с медом. Мед течет по этой пчеле или шершню на тропинку. Рисунок вызван тем обстоятельством, что этот Юрка — большой врунишка. Ему сказать, что среда — это пятница или наоборот, ничего не стоит. Даже глазом не моргнет. Никакой фамилии, конечно, не было, ее заменяла надпись:
Так-то оно так, фамилии не было, это верно. Но лицо, а главное — курносый нос! Тут все узнали без подписи, кто такой этот самый Врунишка (да еще с большой буквы). Узнал себя и Юрка. Он сразу подошел к редактору и с возмущением сказал:
— Когда это я мед резвинами носил?
А Зося спросила:
— Почему ты решил, что это именно ты? Разговор идет о пчеле.
— А нос разве не мой, а пчелиный?
— А ты что, патент взял на такой нос? Я тебе в одних Ботяновичах десяток таких носов покажу… Еще чего не хватало!
Петрусек же, тот самый, что приносил заметку про лягушек и джаз, солидным басом добавил:
— Кто поросенка украл, у того в ушах визжит.
На том вся претензия и кончилась.
Но были тут шутки и про юных натуралистов. На одном рисунке — липа. Под ней сидит с цимбалами Гиляр (он, как и его отец, хорошо играл на цимбалах) и под музыку поет:
Тут же нарисованы и ушаты. Имени нет, но узнали все по цимбалам. Посмеялись:
— Аппетит неплохой! Посуду взял подходящую! А может, и вправду будем цистернами липовое масло возить?
На следующем рисунке парнишка, похожий на Адама Скрипку, стоит в огороде и выбрасывает оттуда на улицу капусту с огурцами. Под рисунком соответствующее стихотворение:
Эти стихи написала Кася. Написала тогда, когда недоразумение на уроке Нины Ивановны не было еще ликвидировано. Редакция долго совещалась: не хотелось ворошить старое, но жаль было рисунка. Такой рисунок удачный, хоть на выставку! Кочаны вылетают на улицу так, что кажется, видишь, как они летят. Один даже на четыре части разбился. И Адам как живой.
Наконец редакция решила: «Позовем Адама. Покажем ему. Если не понравится — выбросим».
Адам только взглянул и расхохотался:
— Галина работа! Больше никто так не сможет нарисовать!
Зося ответила неопределенно:
— Дело, Адам, не в том, кто именно нарисовал. Но после всего, что было, нам не хотелось бы снова вспоминать ту историю. Решили спросить у тебя: печатать эти стихи с рисунком или нет?