Желтая акация

— Как это все интересно! — заметил Василь Григорьевич. — Миллионами лет швыряются академики, как волейбольным мячом… Миллионы лет! Да что же могут сделать ребята из Ботяновской школы, когда такой приговор дан этому делу? Надо было почитать им об этом.

— Я читал. А они мне говорят: «Не боги горшки обжигают. Академики пускай делают свое, а мы будем делать свое. Будем соревноваться с ними, будем искать свои способы скрещивания». Они на тополе грушу привили даже.

— И как?

— На трех тополях прививки цветут. Сам смотрел перед отъездом. Осенью будем первые плоды пробовать.

— Все, что ты говоришь, Сымон, необыкновенно интересно. Возможно, эти юноши и девушки не добьются своего с желтой акацией, а преуспеют в чем-то ином, не менее ценном и полезном для нас. Но как приятно видеть и знать, что у нас растет такая славная и способная молодежь! Ты только подумай — наперекор всему, против ветра и грозы выходят на борьбу с самой природой!

— Основной их девиз — слова Мичурина: «Мы не можем ждать милостей от природы; взять их у нее — наша задача». Я тебе скажу больше. У нас много разных кружков. Но ни один мне так не нравится, не захватывает меня самого, как этот. То ли на старости лет к земле потянуло, то ли действительно увлекся вместе с ними — не знаю! Я тебе расскажу еще про одно дело, но мне неловко, что я и так много времени у тебя отнял…

— Ничего, ничего! У меня маленькое затишье. Только вот одно… Жена работает, как ты знаешь, в больнице, а моей маленькой хозяйки — Нади — тоже нет дома, она еще в школе. Как придет — позвонит мне, сразу пойдем ко мне, пообедаем и все закончим. А пока рассказывай.

— Если так, начну рассказ о выведении новых сортов растений. Не подумай только, что это легенда какая-то. Самый настоящий факт. Фамилий я тебе не называю, так как они в этом случае значения не имеют. Тем более, что некоторых из участников нет в живых… Так вот слушай. Когда у нас начали делать первые шаги по осушению Полесья, в заграничную командировку-экскурсию поехала (в 1927 или 1928 году) группа наших агрономов-экономистов. Маршрут их пролегал по северной части Западной Европы, по тем местам, где болота осушивались давно, где был собран большой научный материал и, кроме всего, находились хозяйства-имения, опытные станции. Цель была такая: выяснить, как практически проводится осушение и как — это самое главное — используются осушенные земли, что на них сеют. Что они там видели, чему научились, я точно, не знаю. Наверно, были поданы соответствующие доклады и отчеты. Но вот что мне рассказал один из участников этой экспедиции. «Приезжаем на одну опытную станцию в северной части Германии. Все интересно. Обходим поля, смотрим, спрашиваем, пишем. Подходим к одной — стоит стеной горох, да стручистый такой! Мы все удивились. Как известно каждому, горох хорошо растет и плодоносит на суходольной почве. Спрашиваем у хозяина: „Как вы вывели такой сорт гороха? Это же чудо, а не горох — на такой почве, на только что осушенном болоте! Как называется этот сорт?“ — „А это, — говорит хозяин, — ваш белорусский горох“. У нас глаза на лоб полезли. Покраснели мы все, как раки вареные. „Простите, — говорим ему, — но мы такого сорта не знаем“. — „Ничего удивительного в этом нет, — отвечает он. — Дело вот в чем. Во время мировой войны 1914–1918 годов я был офицером немецкой армии. Довелось бывать и в Белоруссии. Поскольку я агроном, меня все интересовало. И вот, проходя через ваше Полесье, я нашел на самой трясине горох. Он меня очень заинтересовал. Я собрал стручки — а дело было по осени — и отправил домой. Когда вернулся с войны, взял и из той горстки семян вывел побольше… Пожалуйста, возьмите, сколько вам надо, и отвезите на свою родину. Это мой подарок, да еще с большой благодарностью“».

— Черт знает что делается на свете! — воскликнул Василь Григорьевич. — Только подумать! А есть ли он у нас теперь, тот самый сорт гороха?

— Вот этого не знаю! Может, даже и нет. Сам знаешь, после войны всё начинали сызнова.

— Слушаю тебя, а сам думаю: не поехать ли с твоей молодежью на Полесье во время своего отпуска, закатать штаны да полазить всюду. Может, и мы с тобой, Сымон, что-то интересное там найдем.

Сымон Васильевич засмеялся:

— Тебя жена не пустит. С медицинской точки зрения: гипертония, гипотония… Да и работа твоя куда обширнее нашей.

Зазвонил телефон. Василь Григорьевич снял трубку:

— Надюша, ты? Пришла?.. Есть захотела?.. Даже очень! Со мной дядя Сымон. Так что накрывай на троих… Собирай свои бумаги и пошли, — обратился он к Сымону Васильевичу.

Лекарство от глухоты

…Побольше внимания самым простым, но живым, из жизни взятым, жизнью проверенным фактам коммунистического строительства…

Надя приветливо встретила отца и гостя.

Сели обедать. Во время обеда Василь Григорьевич спросил у дочери:

— А знаешь ли ты что-нибудь, доченька, про рогоз? Что в нем есть полезного для человека?

— Знаю. Есть много крахмала, сахар. Много хорошего в нем есть.

Василь Григорьевич обратился к гостю:

— Вот тебе, Сымон, юная натуралистка из Пригожего Городка!

Потом он снова спросил у дочери:

— Но откуда ты обо всем этом узнала?

— У меня, папочка, есть очень интересная книга «По следам Робинзона». Написал ее Николай Михайлович Верзилин. В ней говорится про многие нужные для человека и ценные дикорастущие растения.

— Почему же ты, Надюша, никогда мне об этой книжке ничего не говорила?

— Она написана специально для детей. Кроме того, у тебя нет времени читать такие книги. А еще — она недавно к нам домой вернулась. Ее брали мои друзья, так как в библиотеке ее нет.

— Значит, интересная книга, если и друзья брали читать?

— По-моему, так даже очень интересная. И захватывает, на каждой странице дается все новое и новое. По правде сказать, подобной книги у меня нет и не было.

— Ты мне на ночь положи ее на тумбочку. Надо и мне почитать, проверить твою оценку.

Сымон Васильевич подтвердил слова Нади:

— Я знаю эту книжку. Надюша правильно говорит. Добавлю только, что и люди старшего возраста найдут в ней много для себя нового, интересного.

— Обязательно почитаю! — заинтересовался окончательно Василь Григорьевич. И, продолжая свою мысль о полесском горохе, сказал: — Для меня неясно только одно: почему мы сами не отыскали тот горох, не заинтересовались им?

Сымон Васильевич засмеялся:

— Да мало ли таких примеров есть еще? Во всем виновато какое-то наше равнодушие. Вот, к примеру, за границей вывели новые сорта салатных растений. За основу они брали те полезные дикорастущие растения, которые известны нам всем с детства: одуванчик, или, как его еще зовут, богатки, ключики-первоцвет, валерьяну, настурцию. А назвали их по-своему: рапунцель, рапункул, брункрес и т. д. Теперь мы привозим от них семена этих салатов и в академических даже изданиях — для придания этим салатам большей солидности и пикантности — пишем: «рапункул», «рапунцель», «брункрес». Не зная, подумаешь, что это, наверно, что-то вроде ананасов.

— Остается только подождать, пока из нашего осота не сделают какой-нибудь «трамтамтам», а из сныти — «пимпампам». Мне это очень напоминает то, как в столовых яичницу называют омлетом, а обычные мясные клецки — фрикадельками. А есть ли что действительно ценное в тех салатах или это только причуда какая?

— Еще бы! Возьмем для примера наши красивые весенние цветы первоцвета, или, как их еще называют, баранчики, ключики…

— Я их хорошо знаю! Сам в детстве ел эти золотистые цветы… Про них чудесная народная легенда есть, как ими весна небо отмыкает, после чего начинается великий расцвет на земле и запевают соловьи…

— Но в этих красивых цветах настоящий ключ к нашему здоровью: в листьях первоцвета находится до 6 процентов аскорбиновой кислоты, почти в пятнадцать раз больше, чем в апельсинах или мандаринах… Следует добавить, что в этой чудесной травке есть еще много разных ценных веществ, которые использует научная и народная медицина. Учеными установлено, что корни первоцвета в пять раз более действенны при лечении, чем зарубежная ипекакуана или сенега…