Persona Non Grata

На руки двух наркокурьеров, каждому из которых было лет по двадцать пять, надели наручники и повели к только что прибывшему конвойному микроавтобусу. Парня, ранее крутившегося возле наблюдаемой полицейскими машины, разглядывая ее при помощи фонарика, тоже схватили и повезли прямиком в районный участок полиции на допрос.

3

Двадцать первое марта. Городская прокуратура города Калиопа

— Расследование понемногу продвигается, я смотрю, — произнес Гиорг Шифт, прокурор ведущий расследование группировки, промышляющей контрабандой сигарет, перелистывая толстеющую с каждым днем папку с делом.

— Да, мы уже напали и на след предполагаемых главарей. Сейчас уточняем их местонахождение, — ответил сидевший напротив прокурора следователь Муус.

— Рикард Эль и, — Шифт перевернул следующую страницу, — Яшар… Та…Тахир. Если я правильно понимаю, этот Тахир не имагинерец, а… — Шифт прищурился, вчитываясь в печатный текст под фотографией Тахира, — турок?

— Да, — кивнул Муус. — Эль выполняет функцию своеобразного менеджера — его сообщники принимают груз от приезжих курьеров, а Яшар Тахир, со слов задержанных, отвечает за хранение контрабандного товара и связями с посредниками, которые снабжают дилеров.

— Как думаешь, сколько времени займут их поиски?

— Я считаю, — Роберт Муус задумался, — что, максимум, в конце этой недели мы запеленгуем Тахира. Эль в городе, мы пока за ним только следим и слушаем. Пытаемся засечь переговоры насчет контрабанды…

— Знай, Муус, это дело, похоже, станет самым серьезным из тех, что тебе доводилось расследовать в последнее время, — не отрывая глаз от документов, прокурор сделал своего рода обобщение того, что он в этот момент читал.

— Не могу спорить…

Через пятнадцать минут после того, как Муус и Шифт обсудили все намечаемые действия, связанные с контрабандным делом, следователь попрощался с прокурором и вышел из кабинета. Прокурор же, как только хлопнула дверь, взялся за результаты работы сотрудников КФП (Отдела по Противодействию Коррупции и Финансовых Преступлений при МВД), принесенные Муусом.

Рассмотрев проведенную сотрудниками КФП проверку компаний, связанных с якобы гуманитарным грузом, перевозимым водителем Бекиром Демирчи, Шифт начал составлять письменное обращение в КФПИ (Комиссию по Выявлению Незаконных Финансовых Операций и Незаконно Приобретенного Имущества при Министерстве Финансов). Эта комиссия, имевшая столь труднопроизносимое название, отвечала как за установление фактов незаконного приобретения движимого и недвижимого имущества, так и крупными финансовыми махинациями. К тому же КФПИ могла замораживать банковские счета и деятельность частных компаний, если на это имелось разрешение суда.

В описываемой ситуации повод для вмешательства был значительный: во-первых, нужно было разобраться с благотворительным фондом «Just Cause Foundation International (JCFI)», чей логотип был выбит на коробках, использованных для маскировки контрабандных сигарет, в фуре Бекира. Это же название было отмечено и в транзитных документах, найденных у водителя.

Во-вторых, следовало расщепить весьма изощренную цепочку фиктивных компаний и подставных лиц, под прикрытием которых осуществлялась контрабандная перевозка табака. Обобщенно, схема выглядела следующим образом: сначала JCFI заключали договор с компанией «А» на осуществление транзитного перевоза гуманитарной помощи, предназначенной, скажем, для государства «Х». Со своей стороны подрядчик «А» заключал договор с транспортной фирмой «В», которая предоставляла фуру для перевозки. Далее, фирма «В» прибегала к услугам фирмы «С», нанимавшей водителя.

Впрочем, все три фирмы — «А», «В» и «С», — как правило, были однодневками, зачастую зарегистрированными в какой-нибудь офшорной зоне по поддельным документам. Эти фирмы осуществляли деятельность лишь фиктивно, для прикрытия незаконного промысла, а на самом деле, если даже кто-нибудь попытался бы по заявленному компанией адресу найти ее офис, то единственное, на что можно было наткнуться, был обычный почтовый ящик. Существование этих предприятий тоже было не долгим — конец наступал или в момент обнаружения аферы, или тогда, когда мошенники сами ликвидировали компанию.

Сотрудников КФП сразу насторожили несколько подозрительных деталей. Во-первых, председателем фонда значился некто Саллех Абдулла. По происхождению этот 45-летний мужчина был иорданцем, хотя по паспорту, как ни странно, он был живитаром. Однако, интерес вызвала иная подробность из прежней биографии Саллеха. Дело было в том, что господин Абддула (в паспорте, выданном в Живице, его не характерное для региона арабское имя было изменено на «Сали Абдулович») в начале девяностых годов руководил другой благотворительной организацией под названием «Mutual Aid Foundation (MAF)».

И вот тут на поверхность начали всплывать самые любопытные факты. Оказывается, что в 1997 году деятельность MAF была приостановлена, так как фонд был внесен в черный список террористических организаций ООН. В частности, организацию обвиняли в пособничестве радикальным исламистам, воевавшим в Живице на стороне мусульман против вооруженных сил Югоравии и православных живитаров-мизийцев в период с 1992 по 1995 гг.

Нужно отметить, что Саллех Абдулла прибыл в Живицу в начале 1992 года по приглашению Дженара Ибрагимовича, лидера оппозиционной партии мусульман под названием «Демократическое Движение Живицы» (ДДЖ), сформированной в 1990 году. В официальных заявлениях того времени Ибрагимович уверял, что представители фонда MAF приехали для «осуществления совместных социальных, культурных и образовательных проектов».

Самым первым проектом MAF стала реконструкция двух мечетей в столице Живицы, городе Поврилец. Наряду с этим организация Абдуллы открыла несколько так называемых культурных центров в непосредственной близости от храмов. Центры привлекали местных мусульман раздачей еды, одежды и небольших денежных сумм. Перечисленные подарки сопровождались религиозными лекциями, проповедующими салафизм — течение, отличающееся крайностью взглядов и строгому следованию канонов ислама.

Однако MAF не ограничивали себя только простой благотворительностью и религиозными внушениями. Под прикрытием гуманитарной деятельности в регион начали регулярно приезжать представители ряда стран Ближнего Востока и Африки. Этих людей объединяли несколько отличительных черт: возраст не старше сорока лет, хорошая физическая подготовка, нестриженые бороды, фундаменталистские взгляды и, что самое главное, каждый второй из них до этого имел боевой опыт. Этот факт, в конце концов, привлек внимание местной прессы.

Одна из ведущих газет в населенном преимущественно православными живитарами-мизийцами северо-восточном регионе Живицы в тот период писала следующее: «расследование, которое недавно провели наши репортеры, показало, что под прикрытием благотворительного фонда MAF из Иллирии в Живицу каждый месяц попадают десятки граждан Саудовской Аравии, Афганистана, Египта, Ирана, Судана, Пакистана и других стран. (…) На деньги MAF они не только живут в автономном крае, но параллельно посещают религиозные семинарии и почти ежедневно собираются в здании бывшего санатория близ поселка Пожарина. (…) К этой группе часто примыкают и иностранные студенты, исповедующие ислам и обучающиеся в югоравских университетах. (…) Нашему корреспонденту удалось встретиться с одним из таких гуманитарных работников, и он рассказал, что во время религиозных бесед им объясняют, что мусульмане Живицы «должны объединяться и бороться за свою утраченную духовность и право свободно управлять своей землей; ополчиться против неверных, которые всячески угнетают их и, если нужно, прибегать к крайним мерам». (…) Известно, что фонд MAF развернул свою деятельность на территории Югоравии с официального разрешения Дженара Ибрагимовича, лидера «Демократического Движения Живицы. (…)».

Учитывая вмешательство Ибрагимовича, становилось понятно, почему местные правоохранительные органы закрывали глаза на подозрительных работников, как до начала, так и во время войны. На все газетные и общественные упреки лидер ДДЖ отвечал, что MAF не имеет ничего общего с терроризмом, что в заброшенном санатории под Пожариной приехавшие с Востока люди занимаются спортом, а отнюдь не изучением методов ведения партизанской войны, в чем их многие подозревали, что в культурных центрах людей знакомят с особенностями ислама и восточной культуры, что там никто не призывает к войне и отделению от Югоравии.