Страница 4 из 102
Оказалось, что Рик, которого на самом деле звали Рикард Эль, и раньше сталкивался с правосудием. Из архивов следователь выяснил, что Рикарда, гражданина Имагинеры, пару лет назад судили за распространение фальшивых документов. Рика осудили за то, что он возглавлял и контролировал незаконную группу для распространения фальшивых паспортов и водительских удостоверений, которыми его снабжали трое других помощников. Кстати, фальсификаторам тоже не удалось избежать уголовной ответственности.
В расследовании контрабандной схемы, длившемся уже почти шесть месяцев, «Рик» впервые был упомянут одним из посредников, поддерживавших связь с дилерами. Выявить настоящую личность Рика быстро не получилось, так как задержанный посредник его настоящего имени не знал, к тому же, встречался он не с ним, а с кем-то из окружения Рикарда. Такое неведение не вызвало удивления у полицейских, так как преступники, в данном случае контрабандисты, всегда действовали при помощи разветвленной системы сообщников, пытаясь в максимальной степени запутать сыщиков. Таким образом, между организатором преступления и его физическим исполнителем порой можно было насчитать двух, трех и более связников, которые, как правило, не были знакомы между собой.
Собрать прямые доказательства в этой ситуации тоже было очень трудно, не говоря уже о том, что некоторых свидетелей преступники запугивали, и они нередко меняли показания, ссылаясь на то, что они или «не видели», или «не помнят» подробностей случившегося. Поэтому, в большинстве случаев, доведение дела до суда требует очень много времени и нервных усилий.
Проделав немало кропотливой работы, сыщики сумели сначала выяснить происхождение контрабандных сигарет, просачивающихся в Имагинеру крупными партиями, затем вычислили нескольких дилеров, через них вышли на посредников, которые обеспечивали их товаром, потом на еще одну группу посредников, а в конце всплыла личность и самого Рика.
В данный момент следователь Муус составлял запрос на разрешение установить за Рикардом Элем электронное и радиопрослушивание. Впоследствии этот запрос должен был попасть к прокурору, который курировал данное дело, а он, в свою очередь, должен был представить вышеупомянутый документ окружному судье и получить от него официальное разрешение. Поэтому Муус отбросил все остальные заботы, спеша вовремя закончить с этой формальностью. Спустя минут двадцать следователь, наконец, закончил и, взяв под мышку папку с бумагами, отправился в прокуратуру.
2
Двадцатое марта
Полночь. На улице было весьма прохладно, легкие порывы ветра подхватывали валявшийся на асфальте бумажный мусор и разбрасывали его в разные стороны. Было тихо и спокойно, как всегда в это время суток, лишь изредка в округе звучал собачий лай. Но этот мирный пейзаж был обманчив — описываемый район находился на восточной окраине Калиопы и имел дурную славу среди столичных жителей.
Даже название, которым его окрестил народ, было говорящим — «Крысиный квартал». Такое скверное отношение район заработал себе не только, потому, что был самым бедным и непрестижным. Эта часть города была преимущественно заселена иммигрантами из Восточной Европы и Азии, причем, никто в миграционном агентстве не мог назвать точное количество людей, обитавших этот район. Уровень преступности в «Крысином квартале» был самым высоким в городе, в частности, тревогу вызывал угрожающий масштаб наркоторговли и все связанные с ней последствия.
Жители района, давно живущие в нем, со временем приспособились жить в условиях криминала и частых происшествий, происходивших у них под окнами. Разборки между группировками, в которых нередко кто-то из преступников расплачивался собственной жизнью, были нормой. Некоторые местные даже могли по звуку выстрелов различать калибр применяемого оружия.
Впрочем, вооруженные стычки чаще всего возникали между тремя самыми мощными группами: турками, живитарами и албанцами. Они считали себя истинными хозяевами этой части города, чувствуя свою безнаказанность. Последнему, кстати, способствовали и связи преступных главарей с чиновниками и представителями правоохранительных органов. Временами, конечно же, с коррупцией боролись: одних увольняли, других со скандалом сажали, но, тем не менее, резкого изменения ситуации к лучшему не наблюдалось.
Группировки «Крысиного квартала» специализировались на самом прибыльном из незаконных промыслов — наркотиках. Бандиты воспринимали серые городские улицы не только как свою вотчину, но и как рынок, где торговали своим смертоносным товаром. Острая конкуренция между отдельными бандами регулярно заканчивалась жестокими разборками и переделом территорий.
Основные силы были распределены примерно следующим образом: самая крупная доля наркобизнеса контролировалась тюркоязычными кланами и албанцами, известными в преступных кругах под названием «Sendika»[2], специализировавшимися на кокаине, героине и синтетических наркотиках. Немного меньшую долю имели выходцы из бывшей Федерации Югоравия (в прошлом самая крупная страна на Балканском полуострове, ныне расколовшаяся под ударами гражданской войны на шесть отдельных субъектов: Мизия — бывший «центр» Югоравии, Иллирия, Восточная Панония, Живица, Копродина и Македония). Самыми многочисленными во второй группе были представители одной из отделившихся частей федерации, маленького государства Живица (до 1992 года оно имело статус автономного края) — его подданные контролировали треть каналов, по которым в Имагинеру поступали героин и конопля.
«Задруга» — этим словом в преступной среде обозначались организованные банды выходцев из Живицы. Хотя это название — буквально оно означало «общее дело» или «кооперация» — было нарицательным для всех банд Живицы, на деле, между ними было больше различий, чем близости.
Во-первых, группировки отличались клановостью: каждый клан основывался на очень крепких и тесных связях, и доверие между его членами заменяло всякие подписи и печати. Доверие ценилось так высоко, что нарушенное обещание или предательство каралось крайне жестко. Интересы клана стояли выше, чем, например, интересы общины. Подобный феодальный характер во многом объяснял и сильное противостояние между отдельными группировками, часто переходившее в открытую кровавую вражду.
Во-вторых, существовал еще один разъединяющий фактор — дело было в том, что группировки из Живицы делились и по религиозному принципу: живитары были представлены тремя основными конфессиями: мусульманами, католиками и православными христианами. Мусульмане составляли до сорока пяти процентов населения Живицы, православные живитары-мизийцы были на втором месте, — их насчитывалось почти тридцать пять процентов, — а католиков (этнических иллирийцев) было меньше четверти — около семнадцати процентов. В стране, кроме этих трех основных групп, компактно проживали цыгане, евреи и другие.
Вражда между христианами и мусульманами подпитывала не только огонь кровопролития в самой Живице, где до сих пор не прекращалась открытая борьба между конкурирующими политическими силами, охотно манипулирующими националистическими настроениями, но и жестокое соперничество между преступными бандами в самом сердце Имагинеры. Хотя наркоторговцы преследовали свои собственные корыстные цели, не связанные с политикой, они так же презирали собственных соотечественников, исповедующих иную религию.
Тем временем в пятиэтажном однотипном доме на одной из «крысиных» улиц царило необычное для такого позднего часа оживление. Одна из квартир дома, находившаяся на четвертом этаже, на трое суток стала наблюдательным пунктом для нескольких сотрудников Отдела по Противодействию Наркотикам (ОПН) МВД Имагинеры. За несколько дней до этого полицейские получили информацию о предстоящей крупной героиновой сделке и сейчас готовились к захвату преступников.
Третью ночь оперативники из ОПН — или «опэны», как их называли коллеги, — непрерывно выслеживали действия наркоторговцев, которые должны были осуществить сделку. Квартира, занятая полицейскими, превратилась в маленький командный штаб. На кухне, чьи замызганные окна выходили на дворик перед подъездом, за столом сидели руководители операции. Рассматривая карту города, разложенную на столе, они то и дело водили по ней пальцами, обсуждая план предстоящих действий. На карте, кроме двух карандашей, линейки и резинки, лежали две рации и из них, время от времени, доносился треск радиопереговоров.
2
«союз»