Страница 37 из 102
Яносик, между тем, уже успел дойти до противоположного конца исторической городской части. По устоявшейся привычке он нарезал пару лишних кругов, проверяя не следят ли за ним, скажем, сотрудники отдела собственной безопасности ЦБТ. Убедившись, что никто за ним не ходит, Денис успокоился и пошел к своей машине.
Выпив вторую кружку кофе, Петер расплатился с официанткой и, закинув рюкзак за плечо, отправился в редакцию газеты «Нюз Ляйнер». Неразборчивые записи в его блокноте должны были лечь в основу его следующей статьи, которую нужно было дописать до конца недели.
Вспомнив что-то, Сантир вдруг остановился, достал из кармана мобильник и позвонил в редакцию.
— Алло, Анна, привет. Скажи, из наших кто-нибудь работает по ночной погоне и имаму?
— Секундочку, сейчас проверю… а… Теодор утром ходил в полицию брать интервью. Передать ему трубку?
— Да, пожалуйста.
— Алло, Петер, привет. Что такое?
— Привет, Теодор, ты о вчерашней погоне и мечети чего-нибудь выяснить успел?
— К сожалению, немного… я только смог узнать имена троих задержанных и то, что мечеть сейчас проверяют на предмет распространения радикального ислама. Пока это все…
— Ладно. Я где-то минут через двадцать буду в офисе, поговорим поподробнее…
— Хорошо… чем-то еще помочь?
— Пока нет, Теодор, спасибо. До скорого.
Журналист продолжал стоять на тротуаре, о чем-то думая, потом снова поднес телефон к уху и сделал новый звонок. Кстати, не только газета «Нюз Ляйнер» пыталась добраться до Мансура и его подельников, охраняемых несколькими десятками жандармов. К полицейскому управлению, в которое доставили задержанных, с раннего утра начали съезжаться корреспонденты разных газет и каналов, стремясь первыми снять имама опечатанной мечети и взять интервью у кого-нибудь из начальников, которые не очень спешили отвечать на вопросы журналистов. Пресс-службы силовых структур так же помалкивали, отделываясь лишь общими фразами.
После того, как Мансура осмотрел врач, к нему приставили охрану и поместили в отдельную камеру, затем, спустя некоторое время, к нему зашли двое мужчин в гражданской одежде, без каких-либо знаков отличия. Имам быстро понял, что перед ним стоят не полицейские, а, скорее всего, сотрудники спецслужб.
Это было действительно так — незнакомцы были отнюдь не простыми оперативниками, а высокопоставленными офицерами ЦБТ. Араба (по национальности Мансур был саудовским арабом) первыми должны были допросить следователи из
Генеральной прокуратуры, так как именно Генпрокурор распорядился обыскать мечеть, однако приехавшие еще ночью контрразведчики чуть ли не силой прорвались к Мансуру и потребовали, чтобы они первыми допросили его.
После короткого спора — разведчики даже переходили на угрозы, пытаясь навязать свою волю, — со следователями из прокуратуры и полицейскими, их все-таки впустили к арабу. Удивительным было и то, что агенты ЦБТ настойчиво потребовали оставить их наедине с Мансуром. Лихорадочную спешку двух разведчиков понять было трудно — можно было подумать, что они боятся, что задержанный наговорит чего-нибудь лишнего. Впрочем, их действительно очень сильно интересовало, какую конкретно информацию могли получить следователи от имама.
20
Тот же день, немного позже
— Теодор, в связи с последними событиями, в особенности то, что произошло в Визне, я взял решение снять Швалька с должности. ЦБТ сделали недопустимые просчеты, поэтому там требуется сделать некоторые перестановки, — Президент обращался к сидевшему напротив него Теодору Оневольту, Премьеру Имагинеры.
— Я понимаю. Думаю, это оправданный шаг, — ответил Премьер, ковыряя ногтем угол стола.
— Швальк показал, что нам нужно более внимательно выбирать кандидатов на ответственные посты, — хотя Одест говорил во множественном числе, он конечно же имел ввиду то, что Швалька назначили начальником ЦБТ с одобрения Оневольта. — Кроме того, я обратил внимание на одну вещь — межправительственные соглашения с вестлендерами по борьбе с терроризмом. От наших спецслужб я уже не раз слышал, что вестлендеры вмешивались в их работу, переходя за рамки соглашений.
— Подписанные соглашения четко регламентируют полномочия вестлендеров. Текст был специально проработан так, чтобы наши национальные интересы не были затронуты, — спокойным тоном объяснил Оневольт.
— Я проведу отдельный разговор со всеми начальниками разведки. Иностранные службы должны с нами считаться. Они ведь не позволили бы нам, образно говоря, рыться в их белье.
— Это не странно, для вестлендеров исламский терроризм больная тема.
— Да, но это не повод вмешиваться так бесцеремонно в наши собственные дела, — твердо ответил Президент, — у нас тоже все далеко не гладко.
— Угроза всегда существует, но мы контролируем обстановку. У исламских фанатиков нет потенциала, совершить у нас теракт. Спецслужбы сейчас максимально бдительны.
— Зарекаться не надо, Теодор. Мы ведь всех террористов поименно не знаем. Кстати, ты слышал, что на днях говорил Госсекретарь Вест Лендс? Что Имагинера, мол, «могла бы включиться более активно в борьбу с международным терроризмом и увеличить свою долю участия в миротворческой миссии в Афганистане».
— Верно, что афганская кампания, похоже, затянется надолго, но там замешены огромные экономические интересы. Вестлендеры давно хотели построить там нефтепровод, поэтому скоро оттуда не уйдут. Думаю, что стоит учитывать это и подумать, как имагинерские компании могли бы вписаться в эти планы после войны.
— У нас достаточно туго с бюджетом, чтобы тратить дополнительные ресурсы на это, — возразил Президент, — да и я не думаю, что вестлендеры потом подпустят кого-либо к выгодным проектам…
— Так или иначе, — Оневольт продолжал ковырять угол стола, — у них на европейской арене серьезных конкурентов нет, и в обозримом будущем, судя по обстановке, не будет. Так что нам нужно это учитывать.
— Знаю, но я не хочу обострять отношения с русскими. Ведь на начало следующего года запланирован пересмотр договоров по нефти и газу. Нам не нужны лишние трения.
— Это так, — кивнул Премьер, — но мы не должны идти у них на поводу. Вестлендеры ведь не прочь разместить у нас свои противоракетные радары? Это можно было бы как-то использовать в переговорах.
— Ну, это отдельная тема, ее еще предстоит обдумать, обсудить.
— Да, конечно, — согласился Оневольт.
— Я подозреваю, Оневольт, что в спецслужбах есть отдельные лица или группа, которая каким-то образом потакает террористам. К примеру ЦБТ — некоторые действия Первого отдела просто непонятны. Там нужно устроить серьезную проверку.
— Кого думаешь уполномочить провести проверку?
— Пусть Генеральный прокурор этим займется, он и без того сейчас разбирается с расследованием террористов.
— Наверное, не стоит давать большую огласку этой проверке, общественность может неправильно истолковать наши действия, — подметил Премьер.
— Я не думаю, что пресса не сумеет пронюхать это, но я предупрежу Бертвольта не говорить лишнего перед журналистами.
— Да, это правильно…
После разговора, закончившегося через пару минут, Оневольт вышел из кабинета Президента и отправился по своим делам, а Одест остался дожидаться все еще занимающего пост директора ЦБТ Владимира Швалька. Директору предстояло выслушать короткую речь Президента о том, что контрразведка допустила серьезные ошибки в своей работе, что кредит доверия к Швальку исчерпался, и что он не сумел в полной мере справиться с поставленными задачами. Проще говоря: от директора ЦБТ требовалось написать рапорт и уйти с поста «по собственному желанию».
Смещение Швалька, однако, не решало все проблемы. Одест не мог отделаться от мысли, что скандал с бородатыми террористами каким-то образом направлен против него, что некий круг людей пытается дискредитировать его. Его беспокоил и натиск, оказываемый Вест Лендс, так как, в отличие от остальных стран Центральной и Восточной Европы, Имагинера не спешила вливаться в блок НАТО (она была только ассоциированным членом) и на ее территории не располагались крупные военные базы Вест Лендс. Конечно же, были и другие поводы, но вышеупомянутые были главными.