Страница 37 из 80
Дабы заставить ее лететь кувыркающимся образом, конструкторы придумали нехитрое, но верное приспособление на основе бельевой веревки, на которых хозяйки рубашки и носки с рейтузами сушат. Берется этакая метров десять длиной, по концам привязываются карабины, складывается гармошкой, один карабин за головную часть цепляется, второй - за переходный отсек ракеты. Когда полезная нагрузка, то бишь "голова", отделяется от ракеты, веревка натягивается, рвется и начинается нужное кувыркание.
Разработчики боеголовки перед пуском, в зависимости от своих настроений, делали заказ - крутить голову или нет.
В тот раз было то Степа, то не Степа. Сначала дали разнарядку "крутить", потом, когда ракета уже стояла на стартовой позиции и началась подготовка к заправке топливом, поступила команда "не крутить".
Проблем-то, казалось бы, - веревку перерезать. Чик-чик и готово. Совершенно верно, будь она во дворе между столбами, а не в ракете на самой верхотуре. Привязывают, когда ракета в горизонтальном положении.
В арсенале высотных средств имеется автовышка, но коротка для данной задачи. Вот если в приборный отсек надо, что между баками окислителя и горючего, то запросто, а тут другой отсек - переходный, к которому "голова" крепится и веревка. Можно, конечно, с помощью автовышки на цыпочках попытаться проникнуть в люк, ведущий к веревке. Но инструкций на данную операцию нет. Что делать?
Офицерики топчутся, скромно молчат, хотя вопрос их зарплаты. Боятся, вдруг за это штаны снимут.
Видя нерешительный настрой, Кока запаниковал. Он с таким трудом, даже с боем, как-никак лето отпускное вовсю полыхает, вырвал вчера билет домой, и вот запахло новой отсрочкой старта, а значит, и отъезда.
- Давайте я полезу! - вызвался на амбразуру.
- А у тебя удостоверение монтажника-высотника есть?
- Есть, - соврал Кока, - но дома.
- Без удостоверения, - сказали военные, - не пойдет.
Короче, и хочется и колется. Но пуск откладывать им тоже не резон.
- Ладно, - разрешили.
Дали Коке в помощники старшего лейтенанта, которого Мошкин звал "человек со зверской фамилией".
Зверь, легший в основу фамилии, был из жутко страшных - барсук. Экипировали Коку с Барсуковым, как полагается для работы на высоте монтажными поясами, и полезли бедолаги к злополучной веревке.
По пути Кока вспомнил про две с половиной тысячи, что выдаются родным в случае гибели. "Но ведь я без удостоверения, - подумал. - Могут не дать Марии". Короче, падать было нельзя.
А вероятность имела место. Вышка и ракета ходили под дуновениями ветра. Это на земле он приятно ощущался легким зефиром, наверху сердце екало, когда вышка в одну сторону, а ракета - в другую... Высота, напомню, хороших двадцать метров.
Закарабинился Кока, дотянулся до люка отверткой. Винты удобные невыпадающие, люк тоже хорошо снимать - на цепочке, держать не надо. Осталось веревку перерезать. А как? Как проникнуть в люк, спрашивается? Не хватает автовышки.
С добрый метр можно добавить, если встать на перила площадки. Для чего надо отцепить страховку, которая, как цепь собачья, не пускала к цели.
Кока крякнул, снова вспомнил про две с половиной тысячи и ступил на перила. Под ложечкой похолодело. Фактически на жердочке стоишь, что над пятиэтажной высотой. "Парашют бы", - тоскливо подумал Кока.
Бочина серебристой ракеты перед носом ходит. И автовышка туда-сюда... "Человек со зверской фамилией" за ноги обхватил. "А ведь не удержит, подумал Кока, - если вдруг полечу".
Значит, лететь нельзя. Но подошвы отрывать надо, чтобы в люк залезть. И вот Кока наполовину в ракете - голова в районе головной части, тогда как ноги болтаются в околоземном пространстве. Перерезал веревку у карабинов, чтоб ни клочка не осталось, сунул в карман на память об уникальной операции и в обратную сторону направился. Для чего надо на перила попасть. Глаз на затылке нет, "человек со зверской фамилией" ловит Коку за ноги, показывает башмакам, где перила.
Все получилось удачно, сэкономил Кока государству две с половиной тысячи рублей. И сам доволен - отпустили в Омск. На крыльях любви зашел во двор - балкон открыт, значит, Мария дома, взлетел по лестнице, на звонок надавил, весь в нетерпении обнять жену.
Та открывает, но не радость увидел молодой супруг на лице не менее молодой жены - дикий ужас отразился на физиономии.
Побелела, руками замахала в значении "изыди, сатана". Кока думал: на грудь бросится, она шарахнулась, как от покойника. Убежала в спальню и как заплачет в голос.
Ничего себе - встретила мужа после первой разлуки!
Кока даже обиделся...
Откуда он знал, что Мария себя во вдовы записала. Не дождавшись мужа в обещанный срок, позвонила знакомой, которая работала с Кокой в КБ, но по канцелярской части. В те времена все были сдвинуты на секретности, знакомая, находясь в декретном отпуске, вместо того, чтобы дать телефон приемной КБ или Кокиного отдела, насоветовала "отбить" телеграмму в Капустин Яр, в гостиницу "Уют".
- Больше негде ему остановиться.
Мария так и сделала.
Ответ пришел до жути короткий: "ПАТИФОНОВ НЕ ПРОЖИВАЕТ"
"Погиб!" - остолбенела супруга.
Откуда ей знать, что Кока жил не в самом Капъяре, а на так называемой "четвертой площадке".
Мария снова звонит знакомой.
- Может, он в другой гостинице?
- Одна гостиница в Капъяре, одна. И не паникуй раньше времени, успокоила знакомая. - Еще телеграмму давай. Не захотели толком искать.
Второй ответ несколько успокоил: "ПАТИФОНОВ УЕХАЛ В ОТПУСК"
"К родителям подался? - решила жена. - Мы ведь вместе собирались! Что за человек? Значит, Коленька, не хочешь расставаться с холостяцкими привычками. Ну, задам тебе!.."
Быстренько отправляет телеграмму свекрови со свекром: "ЕСЛИ НИКОЛАЙ У ВАС ПУСТЬ ПОЗВОНИТ".
И сердце оборвалось, когда среди ночи принесли "срочную": "НИКОЛАЙ К НАМ НЕ ПРИЕЗЖАЛ ЧТО СЛУЧИЛОСЬ".
"Что-что? - заревела над бланком жена. - Ракета взорвалась, и все сгорели. Поэтому не сообщают".
Кока ведь застращал супругу секретностью и опасностью своей деятельности. Дескать, ни в коем случае нельзя раскрывать профиль работы мужа, географию командировок. Даже намеком. "Иначе затаскают. Все под контролем спецорганов". И вдруг пропал. Значит...
Сидела и ждала, когда позовут на похороны.
...А он заявляется живее живого.
Бросился Кока в спальню к супруге.
- Все, - вскочила та с кровати зареванная, - завтра подаешь заявление об уходе. Не надо мне ночей бессонных, две с половиной тысячи! Хватит! Ты почему ничего не сообщил?
- Я думал, в отдел позвонишь.
- А ты телефон дал? Чтобы я с тобой еще в отпуск когда собралась, бросила в сердцах. - Раздельно будем отдыхать.
Такой случай припомнил Кока в салоне "двойки". А другой, опять же касаемый отпуска (на сей раз "раздельного"), всплыл в памяти, когда обилечивал граждан на "восьмом" маршруте. Проезжал в районе одной интересной больницы и усмехнулся сам себе.
В те времена - семейный стаж исчислялся уже солидной цифрой - отпуск у Коки выпал на холодную зимнюю пору.
- Никак не дадут поваляться кверху пузом на солнышке, - сказал, ознакомившись с графиком отпусков.
- Позагораешь на полигоне, - пообещал Мошкин. - Облезешь даже.
В феврале Кока взял путевку в Чернолучье, в дом отдыха. Получилось дешево и лучше не надо. Почти задаром, за 30 процентов стоимости, и в часе езды от дома, в чудном месте.
Кока отсыпался, играл в бильярд, в шахматы, катался на лыжах, пил пиво.
Дня за три до отъезда желающим предложили русскую баню.
- Непременно! - разыгрался аппетит на парную у Коки.
Мышцы сладко заныли в предвкушении горячего веника.
Но русскую баню в тот раз топил нерусский. В парной стояла температура моечного отделения, в моечной - предбанника, в предбаннике хоть волков морозь.
А Кока уже растравил душу на пар так, что или пан или пропал. Набравшись сил за три недели ничегонеделанья, рвался в бой на полок. Перед этим, дабы раззудить тело, сделал лыжный поход километров на 15. Настроил организм на массаж банным жаром и березовым ударом. Пива взял три бутылочки. А в парной ни два ни полтора.