Страница 5 из 12
Но ведь мы спасаемся не своими заслугами перед Богом, не формальным соблюдением закона, а благодатью Христовой. И смотрите, буквальное соблюдение заповедей привело к тому, что фарисей впал в грех гордыни и осуждения. Есть два состояния – когда человек совершает что-то из любви к Богу, и когда он, подобно фарисею, делает это ради себя. Такие люди были и в евангельские времена, есть они и в нашей жизни. Например, один постится, и очень истово, а другой, по немощи своей, не может. И тот, кто постится, начинает осуждать второго. Но ведь как только он осудил ближнего, он все перечеркнул. Потому что впал в тонкую разновидность греха, которая называется «прелесть» – он прельщен сам собой. И если человек, совершающий обычные грехи, еще может увидеть их и прийти, как мытарь, к покаянию, то «прелесть» характеризуется тем, что человек не различает, что находится в греховном состоянии. Ведь формально он делает все правильно. И еще «прелесть» предполагает, что человек находится в осуждении кого-то.
Один благочестивый подвижник перед смертью сказал: «Я не имел больших подвигов, но единственный подвиг я совершил – я никогда никого не осудил». Достичь такого – высокая степень совершенства. Ведь суд в духовных основах жизни – это попытка встать на место Бога.
Есть очень тонкий с точки зрения духовного осмысления момент: «прелесть» фактически уводит человека от Бога к дьяволу, потому что, помните, и Денница также искусился. И еще, в ситуации, когда одному прощается, а другому – нет, важно понимать, что на все это воля Божия! Спасение – это не вопрос человеческой заслуги, спасает не закон, а Христос. И если бы мы сами, исполняя закон, приходили бы к Богу, то, казалось бы, и Бога не нужно было. Иногда говорят, что вот такая-то идеология взяла все христианские заповеди, но нет, этого еще недостаточно, потому что при этом нет Бога, спасающей силы благодати, а ведь только она и может совершить перемену всего существа человека.
Особенный дом, где ближе Небо
Храм – это дом Божий, это небо на земле. В Ветхом Завете есть история о том, как праотец Иаков «пришел на одно место, и остался там ночевать, потому что зашло солнце. И взял один из камней того места, и положил себе изголовием, и лег на том месте. И увидел во сне: вот, лестница стоит на земле, а верх ее касается неба; и вот Ангелы Божии восходят и нисходят по ней. И вот, Господь стоит на ней и говорит: Я Господь, Бог Авраама, отца твоего, и Бог Исаака; [не бойся]» (Быт. 28, 11–13). И дальше Бог разговаривает с Иаковом. Пробудившись ото сна, потрясенный Иаков говорит: «…истинно Господь присутствует на месте сем; а я не знал! И убоялся, и сказал: как страшно сие место! это не иное что, как дом Божий, это врата небесные. И встал Иаков рано утром, и взял камень, который он положил себе изголовьем, и поставил его памятником, и возлил елей на верх его. И нарек [Иаков] имя место тому: Вефиль» (Быт. 28, 16–19), что значит Дом Божий. Кстати, и сейчас при освящении закладного камня при строительстве храма используется елей.
Для того чтобы жить полной церковной жизнью, нужно знать о внутреннем устройстве храма. Ведь даже тот, кто бывает в церкви от случая к случаю, понимает, что все здесь и не случайно, и глубоко символично.
В ветхозаветной книге Исход рассказывается о том, как Бог повелел Моисею устроить скинию, то есть святилище в виде шатра, где, как Бог сообщил Моисею, «буду открываться вам, чтобы говорить с тобою» (Исх. 29, 42). То есть устройство храма было определено Богом Отцом, это был дом Божий, и все внутри было по замыслу Божьему.
Скиния Моисея состояла из трех частей, отделенных друг от друга завесами: внешняя часть, предназначенная для народа; за ней часть, в которую входили священники для приношения жертвы, она называлась «святая»; и затем третья часть, Святая святых, куда первосвященники могли входить только раз в год.
Скиния Моисея была прообразом современного храма, который также состоит из трех частей. Это алтарь – «Святая святых», где приносится бескровная жертва. Во время Евхаристии происходит пресуществление вина в Кровь Христову, а хлеба – в Тело Христово. Далее, за иконостасом, следует вторая, средняя часть храма, которую называют еще «трапезной». В память о том, что у первохристиан был обычай сразу после богослужения совершать совместную трапезу. И входная часть, называемая притвором, – это то, что притворяет храм.
Храмы часто сравнивают с кораблем: стоящие обособленно, на возвышенности, увенчанные крестом и устремленные в небо, они действительно напоминают корабль – корабль спасения, который идет среди бушующего моря жизни. Все внутри храма, в его архитектуре не случайно и подчинено одной цели – встрече с Богом.
В Евангелии от Иоанна есть эпизод изгнания Христом торгующих из храма. В нем, как мне кажется, удивительно ярко проявляется человеческая природа Христа. «…Иисус пришел в Иерусалим и нашел, что в храме продавали волов, овец и голубей, и сидели меновщики денег. И, сделав бич из веревок, выгнал из храма всех, также и овец, и волов; и деньги у меновщиков рассыпал, а столы их опрокинул» (Ин. 2, 13–15). Эта сцена такая ясная, зримая, а вот дальше идет момент не очень понятный. Христа спрашивают: «Каким знамением докажешь Ты нам, что имеешь власть так поступать?» (Ин. 2, 18). И Иисус отвечает: «Разрушьте храм сей, и Я в три дня воздвигну его. На это сказали Иудеи: сей храм строился сорок шесть лет, и Ты в три дня воздвигнешь его? А Он говорил о храме тела Своего. Когда же воскрес Он из мертвых, то ученики Его вспомнили, что Он говорил это» (Ин. 2, 19–22).
Слово «церковь» в греческом языке обозначено как «ekklesia», то есть собрание верующих, от слова «собирать». И церковь – это люди, верующие, наполняющие храм. А сам храм – это здание. Просто в обыденной речи путаются эти понятия.
Люди, составляющие церковь, – это не просто собрание людей, это не какая-то социальная группа или что-то подобное. Вот что сказано апостолом Павлом в Послании к Коринфянам: «Все мы одним Духом крестились в одно тело, Иудеи или Еллины, рабы или свободные, и все напоены одним Духом» (1 Кор. 12, 13). И дальше он говорит о Церкви как о теле Христовом, где каждый верующий – член, частица этого тела, а глава ее – Христос. «И вы – тело Христово, а порознь – члены» (1 Кор. 12, 27). В этом смысле каждый приходящий в храм – часть тех, кто составляет Церковь единую, то есть часть Тела Христова. И молясь вместе, творя общую молитву, а особенно сильно это ощущается во время великих праздников, верующие молитвенно воздвигают стены другого Храма, Храма невидимого. Когда все мы едины, мы составляем единый богочеловеческий организм, глава которого – Бог.
Важно понять, что в храм мы приходим не просто молиться, а молиться вместе. Христос говорит: «…где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них» (Мф. 18, 20). Но в храме мы не только молимся, там совершаются Таинства, и в первую очередь Таинство Евхаристии, которое происходит в алтаре.
Алтарь действительно «Святая святых», и большая часть богослужения происходит там. Расскажу об алтаре подробнее.
Храм всегда ориентируется алтарем на восток, то есть навстречу Христу. Ведь Христос, как Солнце правды, пришел с востока. Это символика прихода Христа в наш мир. А то, где находится восток, определяется по солнцу. Причем определение востока происходит следующим образом: в тот день, на который приходится праздник храма, то есть в день его святого или в день праздника, смотрят, откуда восходит солнце, и туда ориентируют алтарь.
Сам алтарь всегда находится выше центральной части храма, и та часть возвышения, которая выдвинута к народу, называется солея. Завершается солея круглым выступом – амвоном. И на солею, и на амвон могут вступать только священнослужители.
Частый вопрос: почему в алтарь нельзя входить женщинам? Существует правило, определяющее, кто может входить в алтарь. Женщины могут входить туда, только если они пострижены в ангельский чин, то есть инокини (младший монашеский чин), или же монахини, причем после достижения ими определенного возраста. Это связано с тем, что физиологически у женщины бывают периоды, когда ей нельзя касаться святынь. В алтарь также нельзя входить некрещеным и тем, кто был трижды женат.