Страница 6 из 13
Так, на юге восточнославянских земель в VIII веке совершился переход к малым семьям, объединённым в соседскую общину, мир. В то же время на севере, у кривичей и ильменских словян, этот процесс был далёк от завершения. На западе он шёл также неравномерно. У словаков, например, большая семья, объединявшая родичей до третьего колена, известна ещё и в Новое время[27]. Развитие северных славянских племён в VIII веке имело целый ряд сходных черт, но не меньше было и различий. Новым толчком к развитию восточнославянского общества послужило открытие во второй половине VIII века великого транзитного Каспийско-Волжско-Балтийского пути, способствовавшего дальнейшему развитию взаимоотношений славян с внешним миром, а также открытие на рубеже VIII–IX веков Балтийско-Днепровско-Черноморского пути, проходившего в большей своей части по восточнославянским землям, что позволило восточным славянам развить взаимоотношения со странами Балтийского региона и Византийской империей[28].
Восточнославянские племенные союзы вели как оборонительные, так и наступательные войны, приобретая благодаря этому громкую известность в соседних землях и странах. Первое по времени известие о славянских князьях принадлежит готскому историку Иордану. Он закончил свое сочинение «О происхождении и деяниях гетов» около 551 года, при этом в сочинении была использована информация предшествующего по времени труда готского историка Кассиодора (ок. 526–533). Излагая события истории готов IV столетия, Иордан сообщает о князе антов, которого он называет Boz (Бoж)[29]. По мнению О.Н. Трубачева, в данной записи Иордана форма имени антского князя графически недостаточно ясна, вследствие чего существуют многочисленные её интерпретации, к тому же возможно, что в имени Boz отразилась передача праславянского слова «вождь». Наиболее часто употребляемой формой имён славянских князей среди византийских авторов является «архонт» или на латинский манер – «рикс» (рекс)[30].
Масуди сообщает нам об одном славянском племени, которое господствовало некогда над остальными, его царя называли Маджак, а само племя – «валинана». Этому племени в древности подчинялись все прочие славянские племена, так как власть (верховная) была у него и прочие цари ему повиновались. Бож и Маджак – не единственные дошедшие до нас имена восточнославянских вождей, стоявших во главе крупных племенных союзов. Менандр сообщает о некоем Межамире, имевшем большую власть у антов и аваров. Феофилакт Симокатта упоминает славянского предводителя Ардагаста, распростершего свое господство на целую страну[31]. Маврикий Стратег также уже имел представление о славянских племенах и их вождях. Он сообщал о том, что у славян и антов было много вождей, с которыми рекомендовал византийскому правительству считаться: привлекать подарками и обещаниями тех из них, кто находится поближе к византийским границам, и при их помощи громить других славянских и антских вождей. Маврикий советовал ромеям сеять раздоры между племенами антов, мешая им соединиться и стать «под власть одного вождя»[32]. К середине IX века восходит сообщение Ибн-Руста о славянах. Князь этих славян, сообщает он, – глава глав, сами они его называют свиет-малик. (Б.Н. Заходер считал, что вторая половина слова «малик» означает «князь», «свиет» – передача славянского «светлый», а все вместе «светлый князь»[33].) Живет он в городе Джарваб (в «Худуд ал-Алам» Хордаб, вероятнее всего – Хорват), где ежемесячно происходит торг в течение трёх дней. Князь славян является обладателем прекрасных кольчуг. В указанном источнике также говорится о системе передачи власти[34].
Таким образом, можно заключить, что восточнославянскому обществу была характерна неоднородность состава вождей. Если вождь племени (военный предводитель) избирался на определённое время в период военных событий, то статус вождя племенного союза мог быть постоянным. Этот факт также указывает на то, что славянское общество постепенно утрачивало принципы демократии. Со временем союз родственных племён – объединение племён – становится необходимостью из-за усиления внешней опасности. По мнению А.П. Новосельцева, князя союза племён по-прежнему выбирали на народном собрании, и его власть не передавалась по наследству[35]. С.В. Алексеев указывает на то, что князья севера в VII–VIII веках были пока слабее своих южных сородичей, но и они, опираясь на дружины и свой жреческий авторитет, усиливали свою власть над соплеменниками. При этом даже самые сильные племенные союзы, как велетский или ободричский, оставались пока только союзами. В этих «княжениях» имелось несколько племенных князей, из числа которых выделялся старший или знатный. Но в рамках отдельных племён, а кое-где и на уровне целых племенных союзов княжеская власть уже закрепляется за одним, сильнейшим родом и передаётся по наследству – не обязательно от отца к сыну. Укрепление княжеской власти, как и на юге, являлось частным следствием общего усиления знати[36].
Так, если в позднем племенном обществе князь избирался из знати на народном собрании для управления племенем, такое избрание отражало значительную развитость институтов племенного строя, в котором наряду с высшим органом племенного самоуправления – народным собранием и коллективным органом управления – советом старейшин уже существовала необходимость в принятии единовластных решений внутри племени, а также персонифицированного представительства племени в его внешнеполитических связях.
Подобное избрание давало князю право исполнительной власти, при этом по-прежнему существовала власть совета старейшин и верховная власть племенного народного собрания – веча. Первоначально князья выполняли функции не только светского, но и духовного характера. О том же говорят и некоторые косвенные данные, связанные с правом князя на проведение религиозных преобразований, а также с погребением умерших князей-язычников в курганных насыпях, как указание на то, что князь мог быть и верховным жрецом.
В племенном обществе князь принимал участие и в судебном процессе, высшую инстанцию которого представляло народное собрание. В позднем племенном обществе избранный князь вследствие своего особого общественного положения, исполняемых военных, политических и административно-судебных функций получал от племени добровольные натуральные подношения и часть судебных пошлин, все это становилось определённым видом его материального обеспечения в мирное время.
В праславянский период такой форме материального обеспечения, по мнению О.И. Трубачева, соответствовало, вероятно, понятие «darъ», которое продолжало древнейшую индоевропейскую традицию отношений, содержащихся в понятии «дар» – «давать, брать». В древнейший период такой дар подразумевал кроме материальных оснований отдар – постоянное добросовестное исполнение обязанностей вождя племени. Эта система дара-отдара материально и идеологически объединяла избранного князя с его племенем и являлась обоснованием обязательного исполнения им управленческих функций. В позднем племенном обществе такой дар становился также формой признания рядовыми членами племени особого почётного положения князя[37].
В древнерусский период эти виды общественных отношений в виде добровольных внутриплеменных натуральных подношений князю были продолжены и развиты в особых государственных податях[38]. На последней стадии племенного строя добровольные натуральные подношения рядовых членов племени князю и его дружине становились началом постоянного внутриплеменного податного обложения для их содержания. Об этом свидетельствует также эволюция праславянского понятия «darъ» от обозначения добровольного дара к названию государственной подати.
27
Алексеев С.В. Славянская Европа VII–VIII вв. М., 2007. С. 254.
28
Ляпушкин И.И. Славяне Восточной Европы накануне образования Древнерусского государства (VIII – первая половина IX в.): Историко-археологические очерки. Л., 1968; Лебедев Г.С. Эпоха викингов в Северной Европе: Историко-археологические очерки. Л., 1985. С. 227–235.
29
Иордан. О происхождении и деянии гетов // Свод древнейших письменных известий о славянах. М., 1991. Т. 1. С. 115.
30
Трубачев О.Н. Этногенез и культура древнейших славян: Лингвистические исследования. М., 1991. С. 229.
31
Феофилакт Симокатта. История // Вестник древней истории. 1941. № 1. С. 263.
32
Маврикий. Стратегикон. М., 1969. С. 255–256.
33
Заходер Б.Н. Каспийский свод сведений о Восточной Европе. М., 1967. Т. 2. С. 119.
34
См.: Абу-Али Ахмед Бен Омар Ибн-Даста. Известия о Хозарах, Буртасах, Болгарах, Мадьярах, Славянах и Руссах / Перевод Д.А. Хвольсона. СПб., 1869.
35
Новосельцев А.П. Восточные источники о восточных славянах и Руси VI–IX вв. // Древнерусское государство и его международное значение. М., 1965. С. 387–389, 408.
36
Алексеев С.В. Славянская Европа VII–VIII вв. М., 2007. С. 253.
37
Трубачев О.И. Славянская этимология и праславянская культура // Славянское языкознание: Х Международный съезд славистов. М., 1988. С. 323.
38
Свердлов М.Б. Домонгольская Русь. Князь и княжеская власть на Руси VI – первой трети XIII в. СПб., 2003. С. 73.