Страница 14 из 70
Он не был уверен, что это правда, но ее обещание и тихий уверенный голос помогали оставаться храбрым.
И уже в неполных двенадцать, Мэддокс узнал, что обладает способностью ловить темные создания, приходившие в ночи, в серебряные шкатулки, которые потом он закапывал глубоко в землю.
— Почему я могу делать это, мама? — спросил он однажды вечером, когда она готовила картошку и рагу из фазана. Фазана принес человек, в которого, как утверждала мать, была влюблена. Сам Ливиус внешне был очень привлекательным и казался полон обаяния, ума и доброты. Этих качеств вполне было достаточно для его матери, красавицы Дамарис Корсо, чтобы пустить его в дом и постель.
— Я не знаю. — постоянно и как-то не совсем уверенно отвечала она, когда бы он ни спросил об этом, неуловимым чутьем он ощущал недоговоренность и еле уловимую фальшь. Ведь сын тонко чувствовал, что она знает что-то, но уворачивается, ловко и постоянно избегает разговоров, отвечая:
— Ты должен хранить свою магию в секрете. Другие люди не поймут, они — не я.
Тем не менее, именно Дамарис сама год спустя рассказала Ливиусу о способностях сына. Позже Ливиус показал свое настоящее лицо, которое выражало лишь жадность и лживость. Он был элементарным приспособленцем, жуликом, скрывающимся в их деревне, чтобы избежать ростовщиков, которым был должен. И вдруг удача пришла сама, он сразу решил, что наконец — то повезло, как только узнал секрет Мэддокса. В его голове быстро созрел план, как и что он будет делать дальше. Теперь никто не остановит его.
Со временем Ливиус обнаружил, что настоящие призраки встречаются редко, а вот знатные и богатые люди, верящие в то, что их поместья осаждаются призраками, — довольно часто, он начал полагаться на способность Мэддокса извлекать тени, чтобы провести клиентов, которые становились легковерными от страха. И это был хороший трюк: никто не сомневался в способностях Мэддокса как покорителя темных духов.
На следующий день после отъезда из поместья Джиллиса, Ливиус взял Мэддокса на местный праздник. Людей было так много, что невозможно было даже сосчитать, казалось, все жители, которые жили в радиусе двадцати миль, собрались здесь отпраздновать пятнадцатилетие правления богини на землях Северной Митики.
Мэддокс был всего лишь младенцем, когда два лучезарных и могущественных создания впервые пришли в Митику, но он слышал все истории о них. Он прожил всю свою жизнь под правлением Валории.
Но появились и те, кто не хотел поклоняться ни одной из них. Горстка мятежников образовалась лет десять назад, и была легко разбита богинями и их армиями.
В Центральной Митике располагалась большая территория незаселенной земли, считавшейся нейтральной. Те, кто выбирали жизнь там, жили в изгнании, без защиты и покровительства могущественных правителей севера и востока. Центральная Митика была дикой и беззаконной страной, которую Мэддоксу не хотелось бы посетить.
Полная женщина, украшенная цветами, вплетенными в ее волосы и прикрепленных к платью, счастливо поприветствовала Мэддокса и Ливиуса, как только они вошли на переполненный праздник.
— Добро пожаловать на празднование Ее Сиятельства, Богини Земли и Воды! — Она одела им на шеи ожерелья из маргариток. — В голубом шатре есть сидр, а в красном у нас жареные каштаны, запеченное мясо козы, печеный инжир, жареные рыбьи хвосты — так много еды! Пусть ваш день будет полон чудес!
— Спасибо, — ответил Мэддокс, удивленный количеством цветных палаток, вкусным запахом свежего запеченного мяса и только что собранных фруктов, и сотнями людей, наслаждающимися солнечным светом дня. Развивались десятки знамен, украшенные изображением богини и символами ее элементов — волнистые линии для воды и круг в круге для земли.
— Господа хорошие, — другой человек подошел к ним с улыбкой до ушей, — позвольте мне показать мой особый товар.
Он держал глиняный горшок, наполненный коричневой субстанцией, от запаха которой Мэддокс сморщил нос.
— Это удобрение от моей любимой коровы, которую я считаю коровой-ведьмой, способной заклинать землю на созидание. Купите это у меня сегодня, и я гарантирую, что ваши зерна вырастут лучше, чем…
— Сгинь с глаз моих, — проворчал Ливиус, отталкивая его с дороги. — Пошли, Мэддокс. У нас нет времени на подобную чепуху.
— Он утверждает, что его корова — ведьма.
— Он — идиот. К тому же, мы здесь не для того, чтобы приятно прогуливаться среди палаток торговцев. Мы здесь по делу.
Мэддокс замедлил шаг, когда они шли к маленькой желтой палатке, мимо троих жонглеров в ярких одеждах и маленького загона для свиней и цыплят. Да он бы лучше смотрел на волшебный навоз целый день, чем помогал Ливиусу в его делах.
— Должен ли я идти с тобой? — спросил он.
— Да. — прошипел Ливиус. — Перестань задавать глупые вопросы.
Были и другие вопросы, которые Мэддокс хотел бы задать. Например, почему я должен встречаться с человеком, которому ты должен деньги? Ты что думаешь, я смогу защитить тебя с помощью своей магии?
Если бы он мог найти способ как контролировать и использовать свою магию, однозначно, он бы не использовал ее для защиты Ливиуса.
Парень бросил другой тоскливый взгляд на жонглеров, смеющихся и выступающих перед оживленной аудиторией. Казалось, было весело и выступающим, и зрителям.
Ливиус глубоко вдохнул, прежде чем откинул полог палатки и вошел в нее. Мэддокс с неохотой последовал за ним внутрь в темноту.
Два больших телохранителя с угрожающим видом стояли у входа как два уродливых деревянных ствола, их толстые руки были скрещены на широкой груди. Еще один мужчина сидел за деревянным столом, с ним была полногрудая молодая блондинка, подававшая еду и питье.
— Ливиус! — мужчина почмокал губами после поедания сочного ребрышка из какого — то незнакомого животного — вероятно из загона печальных на вид свиней, мимо которых они проходили — и вытер жирные пальцы об свободные шелковые края своей рубашки. — Как долго мы не виделись!
— Кена. — в голосе Ливиуса не было ни опасения, ни страха, только уверенность — даже если она была фальшивая. — Да, слишком долго.
Кена откинулся на спинку стула. Его густые брови сошлись на переносице, напоминая жирную гусеницу, поцепившуюся ему на лицо.
— Какое — то время я думал, ты мертв. Иначе я бы отправил своих людей даже в преисподнюю, чтобы притащить твой зад сюда обратно.
Ливиус рассмеялся, как будто это была самая смешная вещь, которую он слышал когда-либо в жизни. Его пальцы подергивались, когда он пальцами погладил повязку на глазу.
— Нет нужды предпринимать такое путешествие.
— А кто это? — Кена указал на Мэддокса.
— Это, — Ливиус достаточно сильно сжал плечо Мэддокса, чтобы заставить его поморщиться. — мой сын, Мэддокс.
Мэддоксу пришлось прикусить язык, чтобы не поспорить с таким представлением. Кена поджал губы.
— Твой сын совсем не похож на тебя.
— Он похож на свою мать. Но мозги мои.
Ливиус полез в свою сумку и вытащил оттуда тяжелый мешочек с монетами, который он положил рядом с тарелкой Кены.
— Это часть того, что я должен тебе.
Кена взглянул на мешочек.
— Когда я получу остальное?
— Скоро.
— Как скоро?
Челюсть Ливиуса напряглась.
- Очень скоро.
— Я почти забыл, как ты любишь давать туманные ответы, зная, что меня удовлетворят конкретные.
Кена одарил его хищной улыбкой. Между двумя его желтоватыми зубами застрял кусочек мяса. Он взглянул снова на Мэддокса.
— Ты тот, о котором я слышал, не так ли?
Мэддокс не любил так много внимания.
— Вы слышали обо мне?
— Парнишка — колдун, говорящий с мертвыми.
С секретами всегда были проблемы. Как только они начинали распространяться, то переставали быть секретами вовсе.
— Это все трюк. — сказал Ливиус быстро. — У парня не больше таланта, чем помочь своему старику заработать достаточно монет, чтобы расплатиться с тобой.
— Трюк, значит? Из того, что я слышал, довольно успешный. — Кена задержал свое внимание на Мэддоксе, отчего тот чувствовал себя крайне неуютно. Не в его интересах было, чтобы этот человек знал правду. Резкий вздох привлек внимание Мэддокса к правой стороне палатки. Желудок свело, когда он увидел, что снова появилась девушка — дух.