Путешествие в Завтра

Главы третья,

В НЕЙ ЧИТАТЕЛЬ ПОЗНАКОМИТСЯ

С ДОБЫВАЮЩЕЙ ИНДУСТРИЕЙ

Сжигать нефть? От этого мы давно отказались. Это неэкономно. Когда-то еще Менделеев сказал: «Можно топить и ассигнациями», то-есть бумажными деньгами. Очень хорошо сказано для своего времени.

Мой товарищ, инженер Демин, любивший цитировать высказывания выдающихся людей, удовлетворенно замолчал. Энергичное его лицо озарилось улыбкой, как всегда, когда он говорил о любимом и близком ему предмете. Демин начал ходить по комнате. Небольшого роста, плотный и коренастый, он обладал неистощимым запасом энергии и был влюблен в свою профессию химика.

Я повернулся к окну. С высоты тридцать шестого этажа передо мной был виден раскинувшийся вечерний город. Он был ярко озарен. Расплывчатые огни казались сверху облаком дневного света, спустившимся в синеве осеннего вечера на городские кварталы. Внизу, по широким магистралям, окаймленным густой растительностью, как цветные жучки, двигались электромобили. Светящиеся контуры высотных зданий поднимались в различных частях города. Они позволяли мне ориентироваться в этом, казалось, беспредельном пространстве, заполненном площадями, домами, садами, огнями к вечерним движением улиц.

Где-то далеко-далеко, возможно почти на окраине столицы, изредка вздрагивали голубым сиянием редкие вспышки электросварки. Там продолжалось строительство новых зданий.

По темному зеркалу Москвы-реки, вправленному в гранитные берега, скользили речные глиссеры и трамваи. Свет их иллюминаторов отражался в водной поверхности продолговатыми бликами.

Вот проплыл большой электроход дальнего следования. Откуда прибыл он? С Волги, с Куйбышевского или Рыбинского моря? С Балтийского или Черного? А может быть, из Каспия или откуда-нибудь с Аральского моря через Главный Туркменский канал и тысячекилометровые просторы Большой Волги?

На плоских крышах соседних домов темнели сады, и светлыми квадратами выделялись гладкие площадки для посадки вертолетов. Покрытые светящейся краской, площадки эти были отлично видны сверху. Они выделялись мягким голубовато-зеленым отсветом и крупными красными номерами по краям. Таким образом, адрес каждого дома был ясно виден с любого летящего вертолета.

На ближайших крышах стояло несколько больших пассажирских вертолетов. Два маленьких летательных аппарата висели в воздухе почти на уровне нашего этажа. Красные лампы, вправленные в горизонтальный винт ближайшей машины, сливались в один ярко-алый светящийся эллипс.

Я невольно вспомнил, как в детстве темным вечером мы укрепляли маленькую лампочку на ободе велосипедного колеса и долго любовались огненным кольцом, мчавшимся в ночи.

Много лет прошло с того времени. Бесконечно изменился облик города. Изменилась жизнь людей.

Задумавшись, я невольно налюбовался сказочной картиной вечернего города. Залитый морем дневного электрического света, с золотыми шпилями высотных сооружений, с густыми парками и фонтанами, с кипучей жизнью на земле и в воздухе, город был прекрасен.

Из задумчивости меня вывел голос Демина. Видимо, мысль его ни на минуту не прерывалась. Он говорил о том же:

— Я убежден, что во многом именно благодаря тому, что мы смогли по-новому организовать добычу и использование природных богатств, нам удалось достичь необычайных высот техники и строительства. Эти высоты зримо предстают сейчас перед вами, за окном нашей комнаты.

Демин подошел к моему креслу и наклонился надо мной, приблизив свое энергичное лицо.

— Нефть, уголь, природный газ — это не топливо, это в первую очередь источники сырья! — горячо продолжал он. — Помните, Ломоносов сказал: «Широко распростирает химия руки свои в дела человеческие…» Только сейчас мы в состоянии полностью оценить это высказывание. Химия, химическое производство в наши дни стали, пожалуй, основной промышленностью. Мы, химики, не желаем выпускать в трубу богатейшее сырье. Пускай энергетики свободно пользуются энергией рек, морей, солнца и чего им еще угодно, но пусть они оставят в покое то, что может быть использовано во благо народа нами, химиками. — Удовлетворенный эффектом своих слов, Демин сделал продолжительную паузу. — Вот вы сейчас смотрите из окна на город. Посмотрите еще раз и на комнату, в которой вы находитесь. Вы убедитесь в том, что почти все здесь сделано химиками.

Демин принялся энергично ходить по комнате.

— Керамиковая облицовка высотных зданий, светящиеся посадочные площадки вертолетов, шины электромобилей, пластмассовые кузовы самолетов, стены и полы комнаты, обивка мебели, посуда и многое, многое другое — все это плоды наших рук. Все это создано нами из сырья, находящегося в земле, в воде или в воздухе.

Зная чрезмерное увлечение товарища своей специальностью, я не стал спорить с ним. Бесполезно было бы доказывать ему, что во многом он, возможно, переоценивает всесилие химии.

— Нашу химическую промышленность, — вдохновенно начал Демин, — по источникам сырья мы можем условно поделить на три ветви: геохимию, гидрохимию и аэрохимию. Первая имеет дело с полезными ископаемыми, вторая — с водными источниками сырья, третья — с кладовой воздушного океана.

Начну с химии земли. Следует обратить ваше внимание на одну интересную особенность технологического процесса современной добычи полезных ископаемых. Большинство технологических процессов мы проводили когда-то на поверхности земли после извлечения полезного ископаемого из недр. Сейчас мы загнали, если можно так сказать, большинство этих процессов под землю. На поверхность выгодней поднимать только готовый или почти готовый продукт. Зачем проводить труднейшие и огромные по объему подземные работы для добычи грубого сырья! Совершенно новый технологический процесс — геотехнология выдает на поверхность зачастую только готовую продукцию.

Демин перестал ходить по комнате и, казалось, утомившись, сел против меня в глубокое кресло.

— Предположим, — продолжал он, теперь уже спокойно, — обнаружен пласт каменного угля. Пласт очень тонкий. Большое включение в уголь посторонней породы делает разработку окончательно невыгодной. «Как быть?» спрашивают нас. Вот здесь и приходит на помощь геотехнология. Из глубинной залежи мы создаем огромный подземный котел — газогенератор. Так сказать, грубый подземный химический завод без излишней аппаратуры. Мы пробуриваем скважины до уровня угольного пласта. Делается это электробуровыми инструментами или гидравлическим способом. Затем с помощью водяных струй очень высокого давления мы осуществляем подземную сбойку противоположных скважин. Мы соединяем их. Подземный химический завод готов. Зажигая электрическим током угольный пласт, мы поддерживаем режим его горения накачкой воздуха в ряд скважин. Тогда из противоположных скважин при ограниченной подаче воздуха будет подниматься на поверхность земли ценнейший горючий газ — продукт неполного сгорания угля. Этот полуфабрикат можно использовать не только как горючее, но и в качестве химического сырья,

Демин сделал паузу, поднялся, и его плотная фигура вновь заметалась по комнате.

— Теперь вы понимаете, — продолжал он, — все преимущества нового метода разработки низкокачественных угольных пластов? Шахты не нужны, транспорт не нужен — газ можно передавать по трубам на любое расстояние. Подземные работы очень незначительны. При подземной газификации угля мы используем газ в качестве основы для изготовления синтетических веществ. Газификация целиком автоматизирована. Опущенные в скважины газоанализаторы регулируют подачу воздуха и скорость сгорания угля. Однако мы газифицируем только низкосортные угли. Высококачественные сорта разрабатываются и извлекаются на поверхность. Но и здесь механизация добычи угля доведена до полного совершенства. В ближайшие дни я вам с удовольствием покажу полностью механизированную шахту. Мы с вами туда обязательно проедем.