Кометы Оорта

— Кому я мог бы рассказать?

— Надеюсь, никому.

Танабе печально взглянул на пустые тарелки, потом также печально оглядел комнату и вдруг повеселел.

— А появились новые женщины. Посмотрим, не повезет ли мне.

Но ему не повезло и, вернувшись, японец сказал:

— И это место бесполезно, и если мне требуется женское общество, то я не желаю терять больше времени. Я ухожу.

— Хорошо, — сказал Деккер. — Куда мы отправляемся теперь.

Танабе покачал головой.

— Мы никуда не идем. Я иду один. У меня нет времени играть в игры с этими американскими кривляками в этот уик-энд, так что, думаю, придется за это заплатить, — кисло сказал он. — А платить за тебя я не собираюсь.

— Платить за что? — спросил Деккер.

Ему никогда не приходило в голову, что проституция может существовать и за пределами поселка Масаи. И пока Танабе объяснял, марсианин смотрел на него с недоверием.

— Так что найди, чем тебе заняться в эти несколько часов, — закончил Танабе. — Сходи в музей или еще куда-нибудь. Потом встретишься со мной там, где я собираюсь пообедать. Место называется «У Тирли», это дальше по главной улице. Там будет и народ с базы. В сущности, место для служащих, — сказал он, слегка кривя губы, — но американцам подобные вещи нравятся. Мы там выпьем, а потом ты сможешь отвезти меня домой.

Таким образом, Деккер вновь оказался в Денвере один.

Он, конечно, ни в коей мере не был обязан следовать указаниям Танабе. И конечно же, у него не возникло никакой более привлекательной идеи. В Денвере он никого не знал, если не считать Маркуса Хэгленда. В какой-то момент он подумал, не попытаться ли ему отыскать наставника просто для того, чтобы поговорить с человеком, знавшим его отца. Но встреча с Маркусом ничего хорошего не сулила.

Оставался также вопрос денег.

Скромные сбережения Деккера из академической стипендии едва ли сильно помогут ему в большом городе. Когда, за отсутствием лучших идей, он все же последовал приказу Танабе, то обнаружил, что платить необходимо даже за вход в музей. Даже входная плата в музей искусств или планетарий была большей, чем готов был заплатить Деккер из своего худого кредита. И все же, утешал он себя, ему не надо волноваться о деньгах на обед. После роскошного ленча желудок у него все еще был полон. И марсианин пообещал себе, что обед его будет еще более обильным.

И попытался не думать о сексуальных приключениях, в которые пустился Танабе, в то время как сам он рассматривает столетней древности картины.

В планетарии было очень мило, хотя экспонаты с Марса печально устарели, а музеи современного искусства, если не привлекательны, то очень любопытны. После осмотра очередной экспозиции интерактивных голограмм у Деккера отчаянно заболели ноги. И не только ноги, но и все тело, поскольку все кости от ступней до шеи жаловались на заданную им дополнительную работу.

Деккер устроился в сквере, размышляя над картой города Денвера. Он поглядел в небо, пытаясь вычислить, где будет север, но не увидел в нем ничего, что могло бы ему помочь. Солнце пряталось за облаками. А ниже их вереница вертолетов, направляясь к порту Денвера, тащила за собой огромные грузовые контейнеры. Это, конечно, несколько облегчило ему задачу, как только на карте он отыскал порт.

Деккер заключил, что для того чтобы попасть в то место, где он должен встретиться с Танабе, ему предстоит двигаться на север. И вот, похоже, есть автобусный маршрут, который отправляется в нужном направлении и, быть может, привезет его в «бар сдельщиков» — чтобы ни означало слово «сдельщик» — где он встретит Танабе.

Конечно, было еще слишком рано. Но сидеть на лавочке тоже было не так уж весело. Он попытался вызвать в себе интерес к нечеловеческой фауне Земли, например, насекомым, — на Марсе никакие насекомые вокруг не летают, и кто знает, какие из них вдруг захотят тебя укусить? — и голубям. Голубям он бросил несколько кусочков от захваченного с ленча рогалика, и тут же пожалел об этом. Определенно, давал знать о себе голод.

Деккер уставился на уличное движение по обеим сторонам сквера. Сейчас уик-энд, так? Так что же делают все эти люди вокруг за рулем гидроавтомобилей, из выхлопных труб которых неустанно вырываются облачка пара? Или земляне никогда не ходят пешком? Или не сидят дома? Выхлопные газы насыщают воздух, подумалось ему…

А потом почувствовал — о господи, конечно, — что как какая-то жидкость намачивает его одежду, перестав быть просто результатом выхлопов автомобилей, из-за которых Болотный Город получил такое название. Снова полил дождь.

Земные автобусы, похоже, никогда не шли в том направлении, какое было указано в расписании. Пришлось сменить маршрут и долго еще ехать во втором, набитом автобусе, а потом еще и остановка оказалась в нескольких кварталах от «У Тирли», а дождь все лил и лил. К тому времени, когда Деккер отыскал наконец ресторан, он и опоздал, и промок до нитки.

— Почему ты не смог поспеть сюда вовремя? — проворчал Танабе, недоуменно оглянувшись, когда Деккер тронул его за плечо. — Мы уже съели почти все, что заказали. Я не знаю, осталось ли что-нибудь, так что сам посмотри, не найдешь ли ты чего-нибудь.

Он стал уже поворачиваться к чернокожему землянину, с которым вел разговор, но потом придумал, на что еще пожаловаться Деккеру.

— Почему ты так вымок? — обвиняющим тоном спросил он. — Тебе следовало взять с собой плащ или, по крайней мере, зонт.

— Прости, — ответил Деккер.

Он собирался было, но потом раздумал упомянуть о том, что он не привык к планете, где иногда жара настолько сильна, чтобы заставить вспотеть и марсианина, а иногда такой мороз, чтобы заставить тосковать по сапогам на меху и перчаткам, и всегда слишком влажно. Кому придет в голову запасаться таким количеством одежды?

Танабе на его тон только сморгнул, потом пожал плечами.

— Садись куда-нибудь, — раздраженно сказал он. — Думаю, ты всех тут знаешь.

— Нет, не знаю, — ответил Деккер.

Но Танабе уже углубился в разговор со своим темнокожим собеседником. Человек этот был из класса, проходящего следующую фазу, и Деккер смутно помнил, что он вроде бы откуда-то из Африки. К сожалению не из Кении — это предоставило бы Деккеру хоть какую-то тему для беседы, но из какого-то другого места в Африке, которое называлось Верхняя Вольта. Во всяком случае, эта пара казалась занятой сравнением впечатлений от сексуальных приключений прошедшего дня, в которых Деккер никак не мог бы с ними состязаться.

Чуть дальше он отыскал свободное место за столом и сел. Видение обильного обеда испарилось, остатки выглядели скудными и малопривлекательными. Деккер нашел стакан, который показался ему чистым, и из кувшина в центре стола налил себе пива. Попивая пиво, он с отвращением смотрел на остатки какой-то еды, которую здесь называли «пицца» — холодные и вязкие.

— Ты голоден? — спросил его женский голос.

Деккер обернулся, чтобы увидеть, что на него сверху вниз смотрит Вен Купферфельд.

— Да, — просто ответил он.

— У тебя был такой вид. Вон там бесплатный ленч, — она махнула в дальний конец комнаты, почти скрытый завесой сигаретного дыма. — Ты замерз, так ведь?

Марсианин кивнул, только сейчас осознав, насколько она права.

— Ну тогда тебе лучше взять на время мой свитер, — сказала она.

Вен сняла завязанный у нее вокруг талии свитер. Сама она, подумалось Деккеру, вообще никогда не мерзнет. Одежда Вен явно служила не для тепла, поскольку на ней были лишь кружевной топ и едва прикрывавшая бедра юбка.

— Знаешь, марсиане легко простужаются, — продолжала она.

— Марсиане не заболевают, если у них сделаны все прививки, — поправил он ее. — А у меня они есть.

И все же просторный свитер приятно согревал промерзшие кости — на ней он должен был казаться огромным — не говоря уже о том, что натягивая его через голову, Деккер уловил очаровательный, заманчивый запах Вен.

К несчастью, этот ход мысли вел в никуда. Как только ее миссия милосердия была завершена, она оставила его, чтобы вернуться к напряженной в полголоса дискуссии с каким-то неизвестным Деккеру студентом. На стол Деккер смотрел безо всякого удовольствия. От стола пахло пролитым пивом и табачным дымом, который заставлял его испытывать тошноту, не уменьшая при этом голода. Он встал и отправился посмотреть, что такое «бесплатный ленч». Это оказалось немногим привлекательнее отвратительной холодной пиццы: на стойке не было ничего, кроме заготовок для сандвичей и странно выглядевшего паштета из какого-то убитого животного, намазанного на Крекеры. Деккер изучил все это с некоторой тоской, оплакивая роскошные выставки блюд в утреннем ресторане: предлагаемое здесь едва ли могло стать им заменителем.