Страница 15 из 27
— Ледя? — позвал Ыгрх.
— Вот этот человек, — я повторно указала на фокусника, который как-то раздраженно дораздал ребятишкам леденцы, повернулся и зашагал в сторону королевского дворца, — этот человек только что проклял господина Литке. Определенно он. И если вспомнить рассказ торговца, то первый раз проклятие, повредившее его артефакт он получил, прогуливаясь в парке близ королевского дворца. И проклятие, поверьте мне, сильнейшее, раз повредило сам Таш-акка-хад и этот человек уходит!
Я подскочила, и тут же рухнула обратно на стул. Растерянно посмотрела на Гобби, затем на Ыгрха. И именно Ыгрх сказал:
— Этот человек — мэнэр Укоме, королевский шут. Главный королевский шут. Весомая фигура в королевстве и неприкосновенная. Если ты решила его догнать, то зря — в окно посмотри.
Я посмотрела.
— Приглядись, примерно на расстоянии в десять шагов от этого мужика, двигаются две темные фигуры — охрана. В двадцати шагах еще трое. Уткоме охраняют постоянно, как и любую достаточно весомую фигуру. Охранный отряд, в ведомстве которого королевская семья и ближайшие приближенные к трону, на особом положении — все маги, в основном боевые, все лично отобраны самим Рханэ. Знаешь, что это означает?
Отрицательно покачала головой.
Ыргх перегнулся ко мне через стол и доверительно прошептал:
— Это значит, что мы не связываемся с персонами, которые под охраной гвардии Рханэ.
Гобби посмотрел на него, и под этим взглядом гоблин сел обратно на свое место и принялся есть, потом на меня, осознавшую, что человек, дважды уже проклявший господина Литке так и уйдет безнаказанным, после достал свой блокнот и написал:
«Поедим, потом будем думать, что делать».
— Так он уйдет ведь, — расстроено сказала я.
«Недалеко. Во дворец», — написал Гобби.
— Так во дворец нам не пробраться!
Гобби пожал плечами, мол как знать, как знать. И торопливо начал есть суп. Я тоже приступила к трапезе, едва ли ощущая вкус еды. Гоблины между собой продолжили разговоры на своем, а потом я вдруг услышала:
«Где ты?» — не узнать голос ректора было невозможно.
Зажмурилась, представляя себе Гаэр-аша так, словно смотрю ему в глаза, подумала:
«В таверне, обедаем».
«Я в королевском дворце, — пришел ответ. — Если не освобожусь к тому моменту, как вы завершите покупки, просто подними правую руку вверх. Покидать придворцовую площадь без меня не смей. Здесь территория охраняется, далее не настолько».
«И… что будет, если я руку подниму?» — у меня лично даже предположений не было.
«Тебя отведут во дворец, ко мне» — спокойно сообщил Гаэр-аш.
Я постаралась всеми силами сдержать внутреннее ликование.
«Все, занят», — сообщил ректор.
И на этом разговор был завершен. Я же, сияюще посмотрела на Гобби и сообщила:
— Если поторопимся с покупками, у нас есть шанс попасть во дворец!
Гобби кивнул, и торопливо завершил с едой. Я тоже. Ыгрх же все это время вопросительно смотрел на Гобби. Мое умертвие отрицательно покачало головой и гоблин сник. Я так поняла, что мы не берем его во дворец.
Что касается покупок — это было неимоверно и крайне быстро. Таверну мы покинули через другой тайный вход, ну в нашем случае выход, и оказались на оживленной улице близ королевской площади. Гобби, ухватив меня за руку, потащил к магазину «Эльфина», у которого была самая броская вывеска на всей улице, витые золоченые перила у лестни цы, покрытой зеленым ковром и стеклянная витрина с изумительнейшими платьями. Перед нами в этот в высшей степени дорогой солидный магазин, вошли несколько леди, которые подъехали в белоснежной карете, запряженной серыми лошадьми с белоснежной же гривой. Большинство девушек проходили мимо, тяжело и завистливо вздыхая и восторженно глядя на белоснежное, лазоревое и палевое платья, украшающие витрину. Я бы тоже завистливо повздыхала, глядя на россыпь драгоценных камешков у воротников на платьях, в которых безошибочно угадала амулеты, но вздыхать было некогда — Гобби решительно протащил меня вверх по лестнице, несмотря на то, что я попыталась возразить, распахнул дверь, звякнувшую хрустальным перезвоном, и втолкнул меня вовнутрь.
В какой-то единый миг я из суетливого шумного мира придворцовой площади перенеслась в совершенно иной мир, пахнущий изысканными духами, наполненный изысканной музыку, которую эльф-полукровка задумчиво играл на арфе, и встретивший меня изумленными взглядами утонченной публики, на которой сверкали украшения запредельной стоимости. В смысле камни в этих украшениях стояли безумное количество денег и я, откровенно говоря, смутилась, оказавшись в этом царстве дорогих тканей, разложенных по цветам и палитрам на высоких уходящих под потолок стеллажах.
Я подумала, что мне здесь явно не место, и как оказалось, не я одна так думала.
— Деточка, — раздался отточенный мелодичный голос, — милостыню здесь не подают.
Повернувшись на голос, увидела высокую удивительно стройную блондинку в светло-желтом пышном платье стоящую перед тройственным зеркалом, которое позволяло увидеть себя сразу с трех сторон. Зеркало заинтересовало меня с первого взгляда — один из артефактов Одрена, сглаживающий недостатки смотрящегося, увеличивающий его в росте, и слегка стройнящий. Вот только ранее я полагала, что все артефакты знаменитого мастера красоты находятся вне пределов человеческих королевств, а оказывается…
— Деточка, — визгливо воскликнула блондинка, — дверь за твоей спиной, если ты не поняла. В этом магазине обслуживаются исключительно придворные дамы, а всякая шваль проплывает мимо!
Одна из рассматривающих ткани леди, лениво оглянувшись на меня, столь же прекрасно поставленным мелодичным голосом произнесла:
— Успокойся, Невлали, побродяжка не стоит твоего внимания, сейчас появится охрана и вышвырнет прочь.
И словно по команде из служебных дверей разом шагнули двое охранников в угольно-черных камзолах, но оба остановились, едва увидели Гобби. Замерли, переглянулись, и отступили, а тот, что был слева, торопливо нас покинул, юркнув во все тот же служебный вход.
И не прошло минуты, как из дверей выпорхнул удивительно толстенький полуэльф в темно-синем бархатном костюме, всплеснул унизанными кольцами руками и возвестил:
— Прекрасные леди, мне бесконечно жаль, но магазин срочно закрывается до вечера. Прошу прощения, искренне сожалею, безмерно сочувствую вашему потерянному времени… — проговаривая все это, он бесконечно жестикулировал, одновременно приближаясь к нам с Гобби. Подойдя, мазнул взглядом по моему умертвию, остановил восторженный взор на мне и по слогам произнес: — И-зу-ми-тель-но!
Вероятно не стоит говорить, какая потрясенная тишина установилась в «Эльфине». Швеи у зеркала, которые поправляли платье на светловолосой леди застыли, приоткрыв рты, играющий на арфе полуэльф едва не уронил свой музыкальтный инструмент, а наплевавший на всех присутствующих кажется владелец магазина, картинным жестом распахнув на мне плащ, повторно возвестил:
— И-зу-ми-тель-но! — и обратился ко мне. — Моя дорогая, понравилось ли вам платье?
Моего ответа он не ждал, и продолжил, беззастенчиво разглядывая:
— Прекрасное телосложение — изящно, но в меру, прекрасная высокая аккуратная грудь, достаточно зауженная талия, притягательной формы бедра, длинные ножки… Сколько вам, моя дорогая? Едва исполнилось семнадцать, как я полагаю?
Едва кивнула, робко оглядываясь на Гобби и мечтая бежать прочь отсюда со всех ног, но полненький темноволосый полуэльф уже крепко держал меня за плечи и отпускать, судя по всему, совершенно не собирался:
— Все свободны! — повысив голос, возвестил он. — А мне предстоит восхитительная, упоительная, изумительная, чарующая работа по огранке этого чистейшей воды бриллианта. Не зря, ох и не зря вас называют сокровищем Некроса, моя дорогая. Вы, вероятно, дитя большой любви, ведь только от любви рождаются столь прекрасные экземпляры. Идемте, мой бриллиант, нас ждут великие дела!
И меня решительно повели ко все тому же служебному входу, где, хлопнув в ладоши, полуэльф воскликнул: