Страница 7 из 55
Меня охватил ужас.
- Не могу.
- Почему?
- Мама больна. Очень больна. Я не могу ее трогать, - ложь слетела с губ раньше, чем я обдумала ее.
- Забавно, утром твоя мама ходила по делам, ты сама говорила. А теперь она при смерти:
- Ходила. И она должна была вернуться раньше… ей не стоило выходить, это было глупо, - я лепетала, но не могла остановиться. – Теперь она отдыхает, но ее нельзя двигать. Я не знаю, что это, но… я не хочу, чтобы рядом с ней кто-то был, - я понизила голос. – Это может быть заразно. И в караване, а потом в лагере… заболеть могут все. И я не смогу там ее выходить.
Было слишком поздно, я завела себя в ловушку, и я поняла это, когда увидела в его улыбке нечто схожее с торжеством.
- Как хорошо это сошлось с моим предложением.
- Предложением? – повторила я.
Он оглянулся через плечо и понизил голос. Его тон был льстивым, неприятно интимным.
- Если хочешь остаться здесь, я могу обеспечить комнату в доме пастора. Для вас обеих, - он широко улыбнулся.
- Что?
- Я видел твое лицо, когда я сказал об эвакуации. Знаю, тебе некуда идти. Твой отец и брат мертвы.
- Лиф не мертв. Он вернется.
Анвин смотрел на меня с жалостью.
- У тебя ничего нет, моя девочка. И я останусь здесь, буду работать с армией. Не могу углубляться в подробности, но я приглашаю вас остаться. За цену, конечно.
- Какую? – пот выступил на моих плечах, остужая меня.
- Думаю, мы придем к соглашению. Между нами. И это будет устраивать обе стороны.
Его зрачки расширились, он говорил тихо и с придыханием, и я поняла, что он имел в виду, чего хотел. Он думал, что получит это от меня, потому что у нас не было выбора.
Я старалась сохранять внешнее спокойствие, не ударить его.
- Вы очень добры, но мы вынуждены отказаться.
- Отказаться? – он моргнул. – Отказаться? Как можно отказаться?
- Нам есть куда идти. У нас есть родня на севере. Нас ждут. Маме станет лучше, и мы уйдем. Это меня и тревожило, что мама болеет и задерживает нас. А не то, что мы одни.
Его брови поднимались все выше с каждым моим словом, а потом он оскалился.
- Ты никуда не уйдешь, потому что еще не вернула долг. Шесть флоринов.
- Я… - начала я, но Анвин прервал меня, и теперь он говорил жестоко и со злобой:
- Я… - передразнил Анвин высоким голосом. – Что, Эррин? Еще отговорка? Еще находчивое возражение?
- Я… - меня оставили слова из-за страха, я впервые его боялась, и язык не слушался.
- О, говори уже, - он склонился, слюна брызгала мне на лицо. – Утром ты так складно говорила. Где теперь умные слова? А? Уже не парируешь? Не возражаешь? Где мои деньги, Эррин?
- Вот, - вдруг вернулся Сайлас из-за угла и протянул руку к Анвину, что повернулся к нему. Я раскрыла рот. Он вернулся. Вернулся. – Сколько нужно?
- Я здесь из-за ее долга, а не твоего, кем бы ты ни был, - оскалился Анвин, я смотрела на Сайласа. Я не успела прийти в себя, а худой Сайлас встал между мной и Анвином, словно хотел оградить меня.
- Шесть флоринов, как я слышал? Конечно, - и он улыбнулся Анвину так широко и ярко, что я бы никогда не подумала, что он так может. А он сунул горсть монет Анвину, и тот удивленно принял деньги. – Вот. Все оплачено.
Мы стояли в потрясенном молчании, никто, казалось, не верил в произошедшее.
- Сними капюшон, - вдруг рявкнул Анвин. – Кто ты? Покажись.
- Если позволите, я бы оставил капюшон, - спокойно сказал Сайлас. – Я получил сильные ожоги в пожаре пару лет назад. И не все они зажили. Страшное зрелище.
Анвин ему явно не поверил.
- Уверен, я видел и хуже, - он попытался сорвать капюшон, Сайлас отпрянул, а я судорожно вдохнула.
- Не думаю, - вдруг голос Сайласа зазвучал опасно, угроза стерла все спокойствие.
- Где твои документы? – прорычал Анвин. – Откуда ты? Ты и звучишь не как трегеллианец. Что ты здесь делаешь? Как связан с ней?
- Он друг семьи, - сказала я, и Сайлас в этот миг сказал:
- Кузен.
Моя кожа снова пылала, но это было не сравнить с лиловыми пятнами, что появились на щеках Анвина, а потом растеклись по его лицу.
- Хотя я всегда думала о нем, как о кузене, - сказала я быстро. – Мы росли вместе. Это к его семье на севере мы уйдем. Он поможет нам собраться. И проводит, когда маме станет лучше. Так ведь? – я просила его каждой клеточкой подыграть мне.
- Верно, - улыбнулся мне Сайлас широко и лениво, и все мое тело зажглось, и я была удивлена, как я не вспыхнула. Он взял меня за руку, и мое сердце затрепетало и замерло. Он коснулся меня. Сам. – Я пришел помочь кузине. Мы близки, - слышала я его, но будто издалека. В ушах гудело, а во рту пересохло.
Глаза Анвина превратились в щелки, и я не знала, что он так видит. Он смотрел то на Сайласа, то на меня.
- Ясно, - медленно сказал он. – Ясно.
- Если это все… мистер Анвин, да? – сказал Сайлас, и я слышала торжество в его словах. – Нам пора. Много дел, - сказал он, потащил меня к двери домика, втолкнул нас внутрь и закрыл дверь перед лицом Анвина.
Мое сердце колотилось так быстро, словно вибрировало, но в доме он отпустил мою руку. Скорость этого поступка ранила, и я ушла к окну, чтобы скрыть обиду, посмотрела в щель между ставен на Анвина, а он смотрел на дверь с яростью. Я повернулась к Сайласу, а он смотрел, наверное, на руку, но дурацкий капюшон мешал понять. Казалось, он напряженно застыл, губы были недовольно поджаты, и мне стало не по себе.
- Это было умно, - рявкнула я. – Скажи, как твоя шея выдерживает вес такой глупости?
Сайлас вскинул голову.
- Прости? – в его голосе поднималось недовольство.
- Ты. Почему ты не вонзил нож ему в живот? Это было бы не так опасно.
Он глубоко вдохнул.
- Я пытался помочь.
- Выведя его из себя?
- Я не люблю, когда угрожают. И мне не понравилось, как он говорил с тобой. И как смотрел на тебя. Я не смог стоять в стороне, Эррин. Не смог.
Я сдалась, сердце екнуло в груди раньше, чем я пришла в себя.
- Стоило уйти, пока был шанс, - сказала я, но жало было опущено.
- Знаю, - тихо и хрипло прошептал он. – Но я не собирался стоять и слушать, как он так с тобой говорит.
Мне не нравилось, как на это реагировало все внутри меня.
- Я справлюсь, - сказала я.
- Почему ты не рассказывала, что должна ему денег?
- Потому что… это с тобой не связано. Все было под контролем, - он тихо фыркнул, и я мрачно посмотрела на него. Он пожал плечами и повернул голову, пока не оказался напротив комнаты, где была мама. Я и забыла о ней. А ночь была близко…
Я подошла к нему и встала между ним и дверью.
- Не хочу показаться грубой, но у меня есть дела. Вот… - я подошла к камину, вытащила из горшка флорин, добавила к трем, что он заплатил мне за белену. Я подошла к нему слишком близко, и он отпрянул, чтобы расстояние сохранилось. – Остальное отдам позже.
Он покачал головой.
- Не переживай. Слушай, если хочешь, я могу остаться, вдруг он…
- Нет! – прервала я его, молясь, чтобы мой голос не разбудил маму. – Сайлас, я не врала Анвину про болезнь мамы. Она отдыхает, и я не хочу мешать ей, так что… - я протянула руку с монетами, но он игнорировал ее.
- Не нужно врать и мне, Эррин.
- О чем ты? – я застыла.
Он заговорил медленно, словно с ребенком:
- Посмотри на это место. Вещи здесь висят твои, я их узнаю. Голубой халат, в котором ты была в нашу первую встречу. Зеленое платье было на тебе, когда…
Он замолчал, а я в смущении сжимала кулаки. Он продолжил спешно:
- Здесь одна чашка, одна миска и ложка. Один матрас у камина. Всего по одному. Может, твоя мама там, - он кивнул на закрытую дверь, - вдали от огня, и все вещи при ней, как и предметы, или я бы сказал, что ты живешь здесь одна.
- Я не…
- Хватит, - он начал расхаживать, топая слишком громко, и мои плечи покалывала тревога.
- Это не…
- Что за мать пустила бы дочь одну в лес? – он не слушал меня. – Что за мать позволила бы дочери варить яды в доме? И продавать их, чтобы сохранить крышу над головой? Я стоял здесь с тобой, Эррин, когда пришел он и попросил плату. Ни ты, ни Анвин не говорили о твоей матери, пока тебе не потребовался предлог, чтобы прогнать его. Ты не упоминала мать. Ты рассказывала мне только об отце и брате. Я и не видел, чтобы сюда приходил кто-то кроме тебя с момента моего прибытия. Я знаю, что ты одна. И всегда знал. Я не прошу рассказывать что-то еще, но перестать врать про это. Бессмысленно. Ты знаешь, что я пользоваться ситуацией не буду.