Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 54 из 55



В ушах стоял высокий звон, все кусочки сложились. Кукла во сне. Он показывал ее мне. Сказал, что это я. Так и было. И… боги… Милая. Мама так называла меня, когда была под действием проклятия. Но это было не проклятие. Не было алого оборотня. Это был он. Он сделал ее такой. Он заставил ее поступать так со мной.

Он снова улыбнулся, следя, как я собираю осколки воедино.

- Мне нравилось играть ими. Даже поэтично было играть ими в полнолуние. Загадочно, как в сказках. Я не говорил Лифу, вряд ли он поддержал бы. Но мне было скучно.

Я повернула голову, слезы текли по лицу. Все разы, когда мама терзала меня словами. Это был он. И все мои сны. Он был в моей голове. Горечь подступила к моему горлу.

- Зачем? – тихо спросила я. Стоило обрадоваться, что мама не проклята, но это было даже хуже.

- Меня всего лишили, Эррин, - он погладил мое лицо большим пальцем, повернув меня к себе. – Моей жизни. Моего наследия. Все угасло, а мне едва исполнилось двадцать два. Я пятьсот лет спал. Я проснулся в развалинах. Наследие семьи, которое строили поколениями, стало пеплом, разлетевшимся по ветру. Мне обещали королевство, - прорычал он. – Величайшее королевство в мире. И я получу его. Даже если придется создать его на развалинах Лормеры и Трегеллана.

Он впился в меня взглядом, его глаза безумно пылали, и стало хуже, когда он рассмеялся.

- Тебе стоит поблагодарить меня. Из всех людей ты должна быть мне рада. Посмотри на себя, - он отодвинул меня на расстояние вытянутой руки, разглядывая меня. – У тебя ничего нет. Твоей жизнью распорядились наглые богачи, не уважающие традиции или историю, как и тяжелый труд. Они забрали твою маму и заперли. Вашу родню убивали, Лиф рассказывал мне. Твой прадедушка погиб от их рук. Ты могла всегда жить в замке. И я дам это тебе. Я сделаю все таким, каким оно должно быть.

Я уставилась на него.

- И каким оно должно быть?

- Моим, - хищно улыбнулся он. – Моим, под моим правлением и для моей радости. Мне пришлось расправиться с очагом, Эррин, - нежно сказал он. – Так поступают с заражением. Так нужно было сделать в Таллите, а не звать крысолова. Теперь я это понимаю. Сжечь источник.

- Чудовище, - прошептала я.

- Я король. Отец говорил, что король может править страхом или любовью. Еще пятьдесят лет, и люди меня полюбят. Они не запомнят это, а кто запомнит, посчитает это необходимой тьмой перед рассветом. Когда у них будет богатство и безопасность, будет свое место, они будут довольны и полюбят меня за это. А пока что я буду править страхом, если потребуется.

Он похотливо улыбнулся мне.

- Начнем заново. Я использую Сайласа и нескольких избранных, и мы создадим новых алхимиков. Я найду последнюю в роду Пожирательниц грехов, и ее голова будет над моим троном, ее волосы я вплету в свою корону, а зубы сделаю своим ожерельем. А потом я буду в безопасности и сделаю эти земли прекрасными, Эррин. Как было в Таллите. И даже ты полюбишь меня за это. И будешь верна мне. Мы с тобой, а еще Сайлас и Лиф, и те, кого я посчитаю достойным, останутся со мной на этих землях, при дворе. Навеки.

Он поцеловал мой лоб, заправил волосы мне за уши. А потом притянул меня так близко, что наши носы соприкоснулись. Я ощущала его дыхание, отчасти металлическое и гниющее, так пахло и от его големов.

- Я спал пятьсот лет, если не считать моментов, когда я просыпался и ел сердца глупышек, похожих на тебя. Я съел сердце своего сына, чтобы у меня вновь была сила создавать големов. И если ты не замолчишь и не преклонишься передо мной, я съем сердце твоей матери, а потом и твоего брата. Я найду всех, кого ты знала: лучших друзей детства, первую любовь, всех, кто был добр к тебе. Я вырву сердца из них и съем у тебя на глазах.

Он опасно улыбнулся.

- И я заставлю Сайласа создавать Эликсир, пока он не сгниет. Я буду заставлять его и выливать зелье в окно у вас на глазах, а потом приказывать сделать новый. И чем больше ты будешь перечить, тем хуже будет всем.

- Что во мне важного? – сказала я, голос оборвался.

- Ничего.

- Тогда зачем вы это делаете?

- Потому что могу. Потому что проспал пятьсот лет, а теперь хочу развлечься, - он отпустил мои руки и выжидающе посмотрел на меня. – Выбирай.



Я не смотрела на ширму, за которой пряталась Твайла.

Я опустилась на колени.

Эпилог:

- Потанцуй со мной.

Многие мечтают стоять в объятиях красивого принца, улыбающегося вам. Его рука обхватила мою щеку, большой палец гладил скулу, пока мы танцевали. Музыки не было, но она и не была нам нужна, это был бал для нас двоих, личный и полный обещаний. Он был рад, я видела сияние в его глазах, его взгляд с моих глаз опустился на губы и вернулся. Его тело спрашивало, его пальцы прижались к моей коже, он притянул мое лицо к себе.

Между нами не оставалось пространства, и я закрыла глаза. А потом пронзила его горло ножом, украденным за завтраком. Нож был тупым, но я надавила всем телом.

Он отшатнулся, его глаза были огромными, и я сжала пальцы, как когти, глядя, как кровь стекает по его бархатному синему воротнику и пачкает рубашку.

Он вытащил нож из шеи и вонзил в мой живот. Я рухнула на пол, в теле вспыхнула боль.

Нет. Нет.

Кровь текла на мои ладони, я схватилась за рукоять, инстинкт просил вытащить нож из живота, избавиться от того, что заставляло зрение темнеть по краям. Я умру, если вытащу его. Может, так даже лучше.

Я обхватила рукоять, а его рука впилась в мою челюсть, заставила меня отклонить голову и раскрыть рот, куда он влил жидкость. Он закрыл мой рот.

- Глотай, - прошипел он, и я послушалась, закричав, когда он вытащил из меня нож.

Я опустила взгляд, а кровь уже не текла, рана закрылась. Я видела это в разрезе в красном бархатном платье. Я осела на землю, лежала на полу бального зала в луже нашей крови. Он опустился на землю рядом со мной.

- Пора это прекратить, - сказал он, приблизившись, как возлюбленный. – Почему ты не успокоишься? Я дал тебе все, ты живешь в замке. Я вернул твою маму, воссоединил вас с братом. Я кормлю тебя и одеваю. Я ничего от тебя не прошу, кроме твоего общества. Что ты хочешь от меня? Честно, Эррин, это становится скучным.

- Я хочу, чтобы ты оставил меня в покое.

- Ах, но ты мне нравишься, - он улыбнулся мне.

- Потому что я ненавижу тебя.

- Нет, - тихо сказал он, лаская голосом. – Не можешь. Посмотри на меня, Эррин. Что ты видишь?

Я отвела взгляд, его пальцы обхватили мой подбородок и повернули мою голову. Я посмотрела на него. Его золотые ястребиные глаза, серебристо-белые волосы. Красивое ненавистное лицо.

- Ты презираешь меня, потому что у меня его лицо, - сказал он. – И хоть ты ненавидишь меня, но все же немного хочешь, потому что я выгляжу как он. Те же глаза, волосы. Такая же улыбка, - его губы растянулись в улыбку – той самой – и я знала, что проиграла снова. – Это убивает тебя. Каждый раз. Потому я не могу тебя отпустить. Или ты научишься управлять собой, или я сам с этим справлюсь, - выражение его лица стало опасным, невинным, как у хищника, и все во мне сжалось. - Вымойся, - он встал и не предложил мне руку. – Думаю, мы пригласим твоего Сайласа отужинать с нами сегодня. Что скажешь, милая? – я молчала, сердце колотилось, я ждала подвоха. С Ауреком подвох был всегда. – Конечно, его придется принести. И покормить. Вид будет неприятным. Может, ты и не против. Так ведь? Ты ведь ухаживала за матерью, когда она хворала, тебе не привыкать. Конечно, у твоей мамы руки и ноги еще рабочие, хоть она и не может ими управлять. А у бедного Сайласа… выбора нет.

- Прекрати… - прошептала я, во рту появился странный привкус, вестник тошноты.

- Я бы хотел посмотреть, – его голос стал ниже, идея ему нравилась. – Ты режешь ему мясо, поднимаешь вилку к его рту. Ждешь, пока он разжует и проглотит. Вытираешь за него рот, - каждое слово вонзалось в меня иглой. – Не знаю, как далеко Нигредо распространилось на его ноги. В прошлый раз было ниже колена, но теперь… может дойти до бедер. Интересно, он решит стоять или сидеть остаток жизни? Что ты бы выбрала, Эррин? Сидеть или стоять?