Страница 48 из 57
— Я должна быть уверена, что вы подчиняетесь только мне, и никому больше, — заявляет Койл, но ее взгляд кричит об обратном: «Я всего лишь маленькая девочка, не бейте меня!»
Становится ясно: грядет что-то страшное. Приказы не обсуждаются — хочешь не хочешь, а выполнять надо. Капитану Койл не по душе приказы, которые она получила. Но она образцовая космодесантница.
ВППОЗ.
— Зачем вы водили нас за нос, капитан? Почему не рассказали все сразу? — сонно бормочет Диджей и потирает шею.
Я замечаю зеленые пятна у него на щеках, наверное, хватался руками за лицо.
— Что это с ним? — удивляется де Гузман.
— Устал, — пожимаю плечами я. — Мы все устали.
— Всему свое время, — отвечает Койл. — В любом случае, теперь вы знаете правду. Наши детонаторы слабоваты, поэтому придется заложить дополнительные заряды внизу, у Церкви. Потом мы присоединимся к вам у южных ворот. Приношу извинения, мастер-сержант. Младший капрал Медведев останется с вами.
Значит, и она в курсе про Церковь.
Девушки одна за другой скрываются в люке, до последнего удерживая нас на прицеле. Де Гузман замыкающая. Сестры исчезают так же стремительно, как и появились, словно в страшном сне.
— Не слушайте их, — предупреждает Ви-Деф. — Они погубят нас всех. Это же самоубийственная миссия.
— Крепкий чаек, да? — говорит Диджей.
Слабое утешение
Во дворе нас уже поджидает минивэн. Я выбираю сиденье в заднем ряду, подальше от водителя. Он отделен от нас пластиковой перегородкой и скорее всего не слушает, но все-таки… Я шепотом продолжаю рассказ и поглядываю в окно. Снаружи очень светло, хоть и облачно. Гадаю, куда мы едем, но по большому счету мне плевать.
Я чувствую себя очень странно, и виной тому не космолин и не адаптация организма к земной атмосфере и притяжению. В голове проносится хоровод мыслей, образов, каких-то призрачных картин. Они не имеют отношения ни к тому, что происходило со мной в реальности, ни к тому, что я видел или читал, не связаны с моими органами чувств. Словно кто-то передает информацию прямиком мне на подкорку, словно в моей голове зарождается — или просыпается — еще один ангел. Это причиняет боль, но приятную, похожую на то, как ноют мышцы после спортзала.
И тут настроение резко портится. Как бы история ни начиналась, закончится она плохо — это суровая правда войны. Все, чего мы хотим, оборачивается бедой. Нет, я вовсе не на седьмом небе от счастья: все внутри — и желудок и мозг — сжимается от спазмов.
— Меня сейчас вырвет, — говорю я.
— Вряд ли, — возражает Элис.
— Но мне правда тошно.
— Не преувеличивай.
Она говорит так, словно знает какой-то секрет, но не собирается открывать его мне — не здесь и не сейчас. «Ну и пусть», — внезапно соглашаюсь я. Побуду покладистым для разнообразия. Я действительно чувствую себя странно, но доверяю Элис. Что, конечно, махровая глупость, даже несмотря на то, что Элис хорошенькая, вкусно готовит и умеет настоять на своем.
Она накормила меня чиоппино — рыба, моллюски, краб и овощи. Объеденье.
— Ты подмешала в еду наркотик?
— Нет, — твердо отвечает она, похлопывает меня по колену, отстегивает ремень безопасности и пересаживается вперед, чтобы поговорить с водителем.
Потом возвращается на заднее сиденье и спрашивает:
— Джо послал тебя на Землю с чужими документами, но в суматохе никто этого не заметил, верно?
— Нас особо не проверяли. Задача была вернуть домой всех.
— Джо говорил, начальству понадобится несколько дней, чтобы увязать ваши истории друг с другом. Но потом они непременно захотят найти вас и изолировать. Вот почему он советовал остерегаться СНЗВ.
— Верно.
— Поэтому Джо и не пришел сам. Только дурак складывает все яйца в одну корзину. Он прислал меня. И — нет, я не подсыпала тебе наркотиков. Но ты принял полную дозу биодобавок и витаминов.
— Значит, меня тошнит от них?
— Да не тошнит тебя! — раздражается Элис.
Я испытываю ее терпение, растягиваю его как резинку. Оно оказывается таким тонким, что аж просвечивает. Я тоже могу быть терпеливым или нетерпеливым — по ситуации.
Черт, я в самом деле под кайфом, парю, как в невесомости…
Но спустя миг дурман проходит.
Мой разум чист как стекло.
— Что, черт возьми, тут произошло?
— Вот ты мне и расскажешь. Но позже. Мы будем у цели всего через час.
— А куда мы едем?
— В тихое, безопасное и уединенное место. Джо постарается успеть туда раньше нас.
— Мы с ним оба спаслись. Оба улетели с Марса.
— Я знаю.
— А они хотели перебить нас — всех до единого.
— Так и есть.
— Но ты не откроешь мне правду прямо сейчас, да? Будешь ждать, пока сам не догадаюсь или кто-то мне не расскажет?
— Потерпи. Уже скоро, Винни, — кивает она.
Перед тем как нас намазали космолином, орбитальное командование пообещало тем, кто участвовал в кампании, медали с эмблемой нашей роты. Но то, что творится сейчас у меня в голове — и у других тоже, у Диджея, например, — отодвигает все посулы на второй план.
Меня увозит куда-то красивая, эффектная женщина, которая отменно разбирается в кулинарии и биодобавках, заявляет, что знакома с Джо… и знает, что для меня хорошо, а что плохо.
— И последнее, — говорю я.
— Последнее, — соглашается Элис, наклоняясь вперед и пристально глядя на меня.
Я шепчу очень тихо, чтобы не услышал водитель:
— Я — ценная фигура в этой игре, да?
— Не просто ценная — незаменимая.
Дорога Тил
Мы шаг за шагом поднимаемся вверх и удаляемся от зала с мертвыми кобольдами, люка и скрывшейся в нем Койл. Боже, у меня сейчас мозг взорвется. Надо отвлечься от мыслей о капитане, ее сестрах и орбитальном командовании.
Подумаю-ка я лучше о кобольдах. Зачем они копают? Может, просто потому, что это их предназначение. Как термиты уничтожают все на своем пути, так и кобольды не успокоятся, пока не превратят штольню в каменную труху.
Мы сворачиваем то влево, то вправо, но неизменно движемся вверх. Проходит около часа, и тут мы замечаем на металлическом потолке и стенах отблески света.
— Это же Мишлен! И Ними! — орет Диджей.
Несмотря на тесноту коридора, мы сбиваемся в кучу и светим друг другу в лицо фонариками. Наши друзья выглядят так, словно их пропустили через мясорубку: от гермоскафов остались одни лохмотья, шлемы пробиты, экраны оторваны. Мишлен прижимает к груди сломанную руку.
Акерли пытается помочь ему, но Мишлен шарахается в сторону и закатывает глаза как испуганная лошадь.
— Где остальные? — спрашиваю я.
Мишлен описывает круг уцелевшей рукой — вверх, вниз, по сторонам — и говорит:
— Дерьмо падало с такой высоты, что мы его даже не учуяли.
— Не приставай к нему, — кривится Ними, — спрашивай лучше меня, пока я соображаю.
— Как жаль, что я не соображаю… — затягивает Мишлен.
Ними мягко прикрывает другу рот ладонью, Мишлен сползает по стенке и опускает голову.
— Расскажи про Койл, — прошу я.
— Перед смертью этот корейский генерал, Квак, дал ей последние указания. Я думаю, затем они все сюда и пришли.
— Долбаные генералы, — бормочет Мишлен.
— Какие указания?
— У сестер в рюкзаках до хрена кассет с отработанной материей. Видать, на Земле решили, что эта шахта должна взлететь на воздух. Так мне кажется. И Бойцовому Петуху… то есть подполковнику Русту тоже. Поэтому Койл и напала на форов. У несчастных ублюдков не было ни единого шанса.
— Сестры убили их всех?
— Попытались, но некоторые улизнули.
— А что с Тил? Фермерской женушкой?
Ними качает головой.
— Мы с Мишленом вырвались оттуда, и Бойцовый Петух, наверное, тоже. Но самый ужас в другом: внизу разгуливают какие-то существа! Похожи на клубки из соломинок, но бегают очень шустро.
— Мы их тоже видели. Это кобольды, — объясняет Бром.