Страница 43 из 77
— Это Чарли… Дэвидсон… Мы вместе учились в…
— Я знаю, кто ты, Чарли. Откуда у тебя этот номер?
— Ну-у, моя помощница звякнула твоей помощнице, прикинулась журналисткой и…
— Забудь. Что стряслось?
— Когда Рейес проживал в твоем заведении, у него бывали супружеские свидания?
Нил откашлялся, и его голос зазвучал помягче:
— Как он?
— На свободе.
Нил мне нравился. Не в школе, ясное дело, но с тех пор он очень повзрослел, так что надо отдать ему должное. Он всегда хорошо относился к моему мужчине, пока тот мотал срок за преступление, которого не совершал. Даже можно сказать поддерживал, насколько может поддерживать заключенного заместитель начальника тюрьмы. Но Нил всегда знал, что Рейес не такой, как все, особенный, и что он заслуживает лучшего.
Знал бы Госсет хоть половину правды…
— Могу я поинтересоваться, почему ты спрашиваешь?
— Он выплачивает алименты пятилетнему ребенку. Если ты не отпускал его периодически в город на мальчишники, то у него должны были быть супружеские свиданки.
— Ничего такого не было, — проговорил Нил под звуки чего-то шкварчащего на гриле. — То есть не совсем.
Я беспокойно нахмурилась:
— Это еще что значит?
— Только то, что не было у него никаких супружеских свиданий.
— Но теоретически могли быть? В Нью-Мексико это разрешено?
— Уже нет. Почти тридцать лет это позволяли, но в две тысячи четырнадцатом власти прикрыли лавочку. К тому же, существовали строгие требования. Большинство заключенных должно было состоять в официальном браке, чтобы запрос вообще отправился на рассмотрение. Дальше следовал затяжной процесс одобрения. Так что уверяю тебя, у Фэрроу не было супружеских свиданий.
— Но? — ляпнула я, потому что прямо-таки чувствовала, что должно вылезти какое-то «но».
— Но… да, это не значит, что ребенок не может быть его. Была одна надзирательница…
— Чего?! — обалдела я.
— Вообще-то, их было три, но именно эта… Ах да, еще заместителем начальника тюрьмы до меня была женщина. Короче говоря, всего четыре. И это только те, о ком я знаю.
— Ушам своим не верю.
— Но, насколько я понимаю, инициатором был не Фэрроу. Если тебе это поможет, конечно.
— Боже мой! — ахнула я. — Мой муж даже в тюрьме был кобелем.
— В его защиту…
— Госсет, — процедила я сквозь зубы.
— В его защиту, — продолжал напирать Нил, как бывало с ним во время футбольных матчей, — я не могу сказать наверняка, был ли там секс. Отношения между охранниками и заключенными строго-настрого запрещены. Хотя, конечно, всякое случается. Но Фэрроу всегда держался особняком. Получал тонны внимания от обоих полов, но, насколько я могу судить, его все это совершенно не интересовало.
— Правда? — спросила я, расцветая под лучиком света, проникшего прямо в кишки.
— Опять же, следить за каждым двадцать четыре часа в сутки невозможно.
— Спасибо. — От разочарования у меня разболелось сердце.
— Пожалуйста.
— Скажи-ка мне вот что. Бывали ли такие случаи, чтобы какая-нибудь охранница беременела от заключенного?
Нил так долго молчал, что я поняла все раньше, чем он ответил:
— У нас надзирательницы постоянно беременеют и уходят в декрет. Большинство из них замужем. Но была одна, о которой ходили слухи, будто она встречается с заключенным. Когда мы ее допрашивали, она призналась, что залетела от зека, но имени не назвала.
— Как ее зовут? — спросила я под звон разбивающегося на куски сердца.
— Я не имею права разглашать такую информацию, Дэвидсон, и ты прекрасно это знаешь.
Блин! А я-то думала, что смогу его расколоть.
— У меня грибы подгорают. Мы закончили?
— Наверное. Минуточку! Можешь хотя бы сказать, когда это произошло?
— Дэвидсон, — угрожающе протянул Нил.
— Ну же, Госсет, как в старые добрые времена.
— В старые добрые времена ты меня ненавидела.
— Неправда. Ты меня всего лишь дико бесил.
— Я же над тобой издевался, разве нет?
— Кончай менять тему, Госсет, — прорычала я.
— Господи, — проныл он в трубку, — я толком и не помню. Может быть, лет пять-шесть назад. Все уже смешалось. Тогда как раз случай был…
Нил стал рассказывать о заключенном, который ложкой перерезал сам себе артерию, но я зависла на словах «лет пять-шесть назад». У моего мужа все-таки есть еще один ребенок.
Я лежала на барной стойке, положив под голову руку. Было вполне удобно, пока стойка не начала кружиться. Пришлось схватиться за край пальцами. Никогда не любила карусели.
С очередным коктейлем ко мне подошла Кэролайн, объявила посетителям о возможности сделать по последнему заказу и начала подвигать коктейль ко мне, но вдруг остановилась. Подняв голову, я попыталась сосредоточиться на ее лице, но ее лиц было слишком много.
Кэролайн — очаровательная рыжеволосая красавица с коротким каре и маленьким носиком. Точнее она была очаровательной, пока не сказала:
— По-моему, с тебя хватит на сегодня кофеина.
С этими словами она отодвинула мой коктейль от меня подальше.
— В смысле? — разбушевалась я. — Да я всего-то пять штук опрокинула!
— Угу, — прогудела Кэролайн и унесла черт знает куда чудесный большой горячий мокко латте с дополнительной порцией взбитых сливок.
До ушей донесся мужской голос. Брайан. Этот парень варит кофе так, словно его зачали и выносили в кофемашине. А еще он второй мой самый любимый человек на земле. Точнее был бы им, если бы все-таки дал мне мой коктейль.
— Скажи ей, что со мной все путем, Брайан. У меня мотор что надо. Выживу.
Брайан усмехнулся:
— Я уже позвонил ее мужу.
— Ты знаком с Рейесом? — удивилась я, осознав, что язык слегка заплетается. — Он сын Сатаны.
— Только не говори, что вы поссорились! — запричитала Кэролайн, прибираясь перед закрытием.
— Конечно, поссорились, — вставил Брайан. — Я своего бойфренда и не такими словами обзываю.
— Всего один стаканчик! Обещаю, утром же обращусь за помощью. Запишусь к психологу, или в группу поддержки, или…
— Какая там по счету стадия, когда торгуются? — поинтересовался Брайан.
— Где-то посередине, — ответила Кэролайн и вдруг выпрямилась, просияв.
Только один человек на свете так действует и на женщин, и на мужчин. И он был здесь.
— Спасибо, что позвонил, — сказал Рейес гладким, как бурбон, голосом.
Я вернулась к валяниям на стойке. За последние пару часов голова стала просто-напросто неподъемной. Вот почему, когда сын истинного зла подошел ближе, я увидела только ширинку. Ту самую, которая обрюхатила какую-то мисс Клэй. Ту самую, к которой меня тянуло, как героинового наркомана к… героину.
— Домой идешь?
— Нет. — Я подняла указательный палец. Уж не знаю зачем. — Я приятно провожу время с друзьями. С Кэролайн и Брайаном. А тебя я не знаю. И об этом я тебе уже сегодня говорила.
Когда Рейес заговорил опять, я расслышала в глубоком голосе нотки веселья:
— Датч, мне за ремень взяться, или как?
Он стал за руку стаскивать меня с табурета, и я завопила, ни к кому конкретно не обращаясь:
— Помогите! Хулиганы!
Как ни печально, но ни Брайан, ни Кэролайн вызвать копов не могли. Оба были слишком заняты тем, что бросали на Рейеса игривые взгляды. Черт бы их побрал. Нет, черт бы побрал его!
Наконец он перестал меня тащить и поднял со стойки мое лицо.
— Ты и правда пьяна?
— Может быть, подливала себе что-то в кофе, — все еще сияя, предположила Кэролайн. — У нас алкоголя нет.
Рейес пошарил по моим карманам, из-за чего у меня в животе что-то сдвинулось, нашел флягу и проговорил:
— Прошу за нее прощения.
Конечно же, я шучу. Нет и не было у меня никакой фляги. Можно подумать, я бы так нализалась с одной фляжечки. По пути пришлось заскочить в винный магазин и купить литр виски. Полбутылки я опустошила еще до того, как прийти в кафе, а остальное контрабандой пронесла внутрь в куртке.