Страница 148 из 151
— Ну что, хотела бы это узнать? — спросил я.
Она отчаянно закивала, так и не произнеся ни слова, не забыв о моём сигнале о молчании.
— Однако любопытство не подобает кейджере, — заметил я.
Выражение лица девушки изменилось моментально, а глаза наполнились слезами.
— Но здесь сто золотых монет, — сжалился я над ней, — полновесные тарновые диски Ара.
Вообще-то, я не пересчитывал содержимое кошеля, как сомневался и в том, что это сделал Марк. Но с другой стороны, эти деньги были приготовлены в качестве награды за ту, чьим именем ещё недавно было «Ина», и у меня не было поводов сомневаться, что там всё тщательно посчитано и взвешено. Если бы там не хватило бы хотя бы одной монеты, или вес оказался меньше обещанного, то не хотел бы я быть на месте Октантия, и иметь дело с его наёмниками.
Сказать, что взгляд девушки бы ошарашенный, это ничего не сказать. Выплату такой суммы можно было бы ожидать за лучшую рабыню из садов удовольствий Убара.
— Да если бы у меня было в тысячу раз больше, — воскликнул Марк, — я бы отдал за тебя всё, не задумываясь!
Теперь рабыня смотрела на своего хозяина с некоторой опаской. Одно дело уйти с прилавка за серебряный тарск или около того, и совсем другое за сто монет золотом. Конечно, у неё было некоторое понятие о ценах на женщин на рынках. Кроме того, она знала, что не была, например, дрессированной рабыней, или высокой рабыней, или политически значимой закованной в цепи дочерью Убара, публично продаваемой в городе её отца завоевателями, или кем-нибудь в это роде. Фактически она была всего лишь новообращённой рабыней. Она даже не познала свою первую сотню поцелуев.
Но Марка не волновали такие мелочи, он уже сомкнул свои пальцы на её щиколотках, готовясь развести их в стороны.
— Приготовься к использованию, прекрасная рабыня, — сказал он.
— А как Ты собираешься назвать её? — несколько не ко времени спросил я его.
— А какое имя она носила, когда она была свободной женщиной? — уточнил Марк. — Туллия, Публия?
— Нет, — ответил я.
— Фульвия? — попытался угадать юноша.
— Нет, — улыбнулся я. — Феба.
Внезапно Марк снова свёл ноги рабыни, но при этом так вцепился в них, что девушка застонала.
— Мне не нравится это имя, — пробормотал мой друг.
— Очень изысканное имя, — заметил я.
— Оно мне не нравится, — повторил он, но теперь его голос стал холодным и твёрдым.
Рабыня явно испугалась. Конечно, ведь она не понимала того, чем вызвано это внезапное изменение в нём.
— Уверен, Ты знавал женщин в Аре, — предположил я, — чье имя тоже было Феба?
— Это — косианское имя, — буркнул Марк.
— Но Ты же знал или слышал о женщинах с таким именем?
— Да, — признал он.
— И разве это не симпатичное имя? — поинтересовался я.
— Полагаю, что как имя, оно прекрасно, — не стал спорить мой друг.
— Ну вот, — улыбнулся я. — Красивое имя.
— А она может разговаривать? — осведомился он.
— Честно говоря, я удивлён, что Ты только сейчас этим озаботился, — усмехнулся я.
— Откуда Ты, рабыня? — спросил Марк. — Телетус, Асперич, Табор?
— Нет, Господин, — ответила девушка. — Я не оттуда.
— Откуда Ты? — внезапно зарычал парень, рефлекторно сжав руки так, что она захныкала.
— Я с Коса, — сказала она. — Из Тельнуса.
— Это невозможно! — воскликнул молодой воин. — Ты досталась нам здесь около Брундизиума! Брундизиум — союзник Коса. Косианских женщин не должны продавать здесь!
— И тем не менее, она с Коса, — заверил я его.
— Нет! — выкрикнул он в гневе, вскакивая на ноги. — Нет! Нет! Нет!
Я всё равно нисколько не сомневался, что он и сам бы предположил вероятность этого, стоило бы только ей открыть рот. Акцент у неё был явно косианским.
— Она стала моей пленницей в «Кривом тарне» на Виктэль Арии, — решил объяснить я, — это произошло неподалёку Форпоста Ара незадолго до его падения. А потом она всё время была с Эфиальтом, и другими, двигаясь на запад вдоль реки, вслед за косианскими экспедиционными войсками. В конечном счете, вместе с Эфиальтом, она попала сюда в окрестности Брундизиума. Что касается косианских женщин, то не будь наивным. Я нисколько не сомневаюсь, что здесь найдётся немало невольниц родом оттуда. Они переходят от одного рабовладельца к другому так же легко, как и все остальные.
— Как Ты мог так со мной поступить? — закричал он на меня. — К чему эта безумная жестокая шутка?
— Не сердись, — попытался успокоить его я.
— Она косианка! — закричал Марк. — Косианка!
— Ещё несколько мгновений назад, — напомнил я, — Вы казался очень довольными ею.
Внезапно он пнул девушку, и она, перекатившись на бок, заплакала и поджала ноги, стараясь стать как можно меньше. Теперь она была по-настоящему испугана, и смотрела на того, чьей собственностью была, и кому принадлежала со слезами горя, а не радости на глазах.
— Косианка! — снова крикнул Марк, и резко развернувшись, столкнулся взглядом со мной. — Я ненавижу Кос и всё косианское!
— Хватит злиться, — бросил я ему.
Внезапно парень выхватил меч и встал над девушкой, беспомощно замершей на боку в розе эмбриона, и с ужасом в глазах смотревшей на него. Марк занёс меч над головой, и рабыня опустила голову, закрыла глаза и сжала зубы. Однако я не думал, что существовала опасность того, что он может ударить её. Он этого и не сделал. Зато повернувшись лицом ко мне, в ярости крикнул:
— Слин!
Впрочем, я не сомневался в том, что он не ударит и меня. И он этого не сделал. Лишь в бешенстве вбросил меч в ножны, и вдруг, как это не покажется странно, горько заплакал.
Девушка, извернувшись всем телом, поднялась на колени. Она испуганно, озадаченно и влюблено смотрела на него.
— Я должен был бы убить её, — всхлипнул Марк.
— За что? — поинтересовался я.
— Она — враг, — пояснил он.
— Нет, — заверил я его, — она — всего лишь рабыня, домашнее животное.
— Я могу говорить, Господин? — спросила девушка.
— Да, — разрешил я, раз уж Марк так и не захотел отвечать на её вопрос.
В конце концов, это разрешение может быть дано любым свободным человеком и действует, если оно не отвергнуто настоящим хозяином.
— Я попытаюсь служить хорошо, чтобы мой господин был доволен мной, — пообещала она и, съёжившись, испуганно опустила голову, встретив его полный ненависти взгляд.
— Я должен был бы убить тебя, — бросил он ей, заставив задрожать.
— Да, с такими способностями, — усмехнулся я, — Ты, скорее всего, не скоро поднимешься в рейтинге торговцев.
Марк озадаченно уставился на меня.
— Ты только что заплатил за неё сто монет золотом, — напомнил я ему.
Признаться, в первую очередь именно по этой причине, я столь охотно взял золото. Нет, я, конечно, не думал, что Марк мог бы убить или даже в действительности хотел убить девушку своей мечты. Однако от него можно было ожидать того, что он начнёт думать, что он должен думать об этом. Вот поэтому, я и счёл целесообразным привести ему экономическую причину, в качестве призыва к его рациональности, чтобы он выкинул из своей молодой головы эти мысли. Всё же, даже для него кормить слина объектом столь значительных инвестиций было бы, по меньшей мере, экономически неблагоразумно.
— Верно, — вынужден был признать юноша.
— Конечно, верно, — усмехнулся я.
— Но она же ничего не стоит, — заметил он.
— Правильно, но фактически, — поспешил напомнить ему я, — она пошла за сто золотых монет.
Марк только и смог, что горько рассмеяться.
— Но если Ты хочешь, — пожал я плечами, — я готов вернуть тебе твоё золото. Я просто выкуплю её назад.
Мой друг задумчиво посмотрел вниз, на стоявшую на коленях девушку.
— Ну что, идёт? — спросил я.
— Нет, — вдруг отчаянно замотал он головой, вызвав у меня улыбку.
Феба подняла голову и с надеждой посмотрела на него. Но Марк встал над ней, и, на какое-то мгновение я всё же испугался за Фебу, поскольку я никогда не видел его таким.