Страница 32 из 123
Бородач на мгновение замер, по-видимому, рассматривая эту возможность.
— Ну, возможно, Ты прав, — задумчиво сказал он.
У меня появилась уверенность, что теперь мне не придётся насаживать на свой меч этого буяна, по крайней мере, не сейчас. В таком убийстве, особенно в его текущем состоянии, была бы мало чести. К тому же, довольно трудно использовать меч профессионально в такой темноте, а я, признаться, склонен быть тщеславным в таких вопросах. В конце концов, меч не столь родственен темноте, как хитрость и кинжал. Конечно, новичок, при данных обстоятельствах, скорее всего, зарубил бы его не задумываясь.
— Пора спать, — объявил бородач.
— Точно-точно, Вы совершенно правы, — согласился с ним наш общий сосед.
За эту ночь этот здоровяк уже второй раз, оказался в смертельной опасности, и даже не понял этого. Подозреваю, что он не поймёт этого, даже утром, когда протрезвеет.
— Садись, — сказал мне бородач.
— Отлично, — кивнул я, усаживаясь на свои одеяла.
Облегчённо вздохнув, сел и другой мужчина, оказавшийся на месте «98». Здоровяк пока ещё стоял над нами, озираясь вокруг себя. Он был единственным, стоящим в этом зале.
Он занял первую ванну в мыльне. Он создал напряжённость в зале паги. Ему послали превосходную рабыню, возможно даже бесплатно. Я подозревал, что и выбор блюд на ужин у него был куда разнообразие, чем тот, что предложили мне. Спальню он пересёк подобно урагану. Признаться меня терзали сомнения, что это слишком понравилось другим постояльцам. В конце концов, этот буян избыл несколько человек, продираясь к своему месту. Фактически он пересёк зал по диагонали, вместо того, чтобы, как другие, более добропорядочные люди, идти боле длинным и извилистым путём минуя спящих. Кроме того, как мне показалось, этот невежа продемонстрировал недостаточное уважение ко мне, не говоря уже о товарище рядом со мной, чьё оплаченное место он занял, и о тех на кого он наступил и ударил за время своего прохода по залу. Не оценил я и его критику, пусть и неявную, моего выбора относительно аренды шлюхи. Откровенно говоря, я думал, что мог бы присмотреться к Леди Темионе получше, чем он это сделал. Кроме того, принимая во внимание расценки этого постоялого двора, она обошлась мне довольно недорого.
Наконец бородач уселся на теперь уже своё место под номером «99», самое безопасное и самое уединённое в этой спальне.
— Ты храпишь? — поинтересовался он у товарища рядом со мной.
— Никогда, — поспешил заверить его тот.
— Если храпишь, то лучше бы тебе эту ночь провести сидя, — предупредил здоровяк.
— Я как раз это и планировал сделать, — успокоил его мужчина.
Я уже не сомневался, что этот товарищ, оказавшийся между нами, на самом деле запланировал исчезнуть отсюда, как только бородатый заснёт. Не трудно было предположить, что ждёт соседей этого здоровяка, когда он проснётся, мучимый похмельем, и в каком настроении он при этом будет. Кроме того, нельзя было исключить, что ему может присниться ужасный кошмар, и отчего он посреди ночь начнёт метаться с ножом в руке.
Мужчина на месте номер «98» сел, прижавшись спиной к стене. Здоровяк высокомерно мазнул по мне взглядом и, усмехнувшись, проворчал:
— Любитель тарскоматок.
Я обратил внимание, что ремень своей сумки, прежде чем лечь спать, он намотал на левую руку. Насколько мне было известно, в большинстве таких сумок, предназначенных для, если можно так выразиться, дипломатической переписки, ремень усилен металлическим кордом, да и внутри, между внешним слоем кожи и подкладкой, зачастую вшиты стальные кольца. Подобные предосторожности делают сумку неуязвимой к, обычным в таких случаях, попытках подрезать её.
Уже через несколько инов здоровяк задышал глубоко и равномерно.
Протянув руку, я задержал товарища с 98-го места, который явно собрался покинуть ставшее небезопасным помещение.
— Ну почему, — простонал он, — меня никогда не оскорбляют маленькие мужчины?
— Вы ведь торговец, — заметил я. — Какого рода торговлей Вы занимаетесь?
— Я — маркитант, — ответил мой собеседник.
— Превосходно, — чуть не воскликнул я.
— Обычно, я тоже так думаю, — сказал торговец.
В принципе я уже и сам догадался об этом. Зал в основном был заполнен извозчиками и беженцами. Этот беженцем мне не показался. Например, с ним не было ни компаньонки, ни детей. К тому же у большинства беженцев просто нет средств на постоялый двор. К тому же я не заметил в нём ни рафинированности, свойственной богатым торговцам, ни грубости характерной для извозчиков. Такой наплыв возниц, позволивших себе постой в таком недешёвом заведении, конечно, объяснялся их возвращением от Форпоста Ара. Скорее всего, они сейчас неплохо зарабатывают на доставке животных, скорее всего верров или тарсков.
— Вы сейчас держите путь к лагерю косианцев осадивших Форпост Ара, — рискнул предположить я.
— Да, — не разочаровал он меня.
Я предположил, что он встал на постой на постоялом дворе, желая защитить свои товары. Монеты или долговые расписки, конечно, можно спрятать в фургоне, но куда ты спрячешь мешки с мукой и солью, вяленое мясо и кувшины с пагой, не говоря уже об обычном наборе разнообразных предметов полезных для действующей в полевых условиях армии, на продаже которых может рассчитывать подзаработать маркитант. Как прожить солдатам без таких вещей как гребенки, щётки, свечи, жир для ламп, ножи, инструменты, кастрюли, посуда, оселки, кремни, сталь, кандалы для больших пальцев, наручники, кольца для носа, верёвки для связывания, рабские ошейники и плети.
— У меня будет поручение для Вас, — сказал я.
— Хотите, чтобы я убил нашего общего друга? — уточнил он кивнув на спящего на 99-м месте здоровяка.
— Нет, — успокоил его я.
— Уже неплохо, — заметил он. — В конце концов, я вряд ли был бы в состоянии сделать такую работу аккуратно, а он, проснувшись и увидев меня стоящим над ним на коленях с окровавленным ножом в руке, думаю, не захотел бы рассматривать этот вопрос с нашей точки зрения.
— Вы совершенно правы, — признал я.
— Характер у него и без того ужасный, — проворчал мужчина, — а, при таких обстоятельствах, любой вышел бы из себя.
— Вынужден полностью с вами согласиться, — усмехнулся я.
— Что тогда? — полюбопытствовал он.
— Слушайте внимательно, — прошептал я наклоняясь к его уху.
7. Дежурный
— Дежурный! — крикнул бородач, из одной из первичных ванн, стоявшей сразу перед вторичной. — Разведи огонь!
Было достаточно рано, но большинство тех, кто спали на полу мыльни этой ночью, уже покинули помещение.
Мужчина, дежуривший в ваннах, довольно крупный товарищ, в надвинутом по самые глаза капюшоне, почти полностью скрывавшем его лицо, возможно дабы спрятать раны такого характера, что своим видом они могли бы испугать постояльцев, принимавших ванну, прихрамывая, поспешил, к кирпичной платформе принялся шуровать кочергой в топке.
— Да разожги ж, Ты, огонь! И поторапливайся! — приказал купальщик.
— Да, Сэр, тотчас же, Сэр, — прохрипел дежурный.
Основываясь на увиденном вчера вечером, я был уверен, что придя в мыльню утром, бородач выберет именно эту первичную ванну, чтобы потом было удобно переместиться в стоявшую следом вторичную ванну. Многие любители ванн, и он, очевидно, один из них, считали эту пару самой престижной. Так что было вполне ожидаемо, что этот товарищ должен был занять именно их. Как на беду выяснилось, что именно в платформе под той ванной, которою он решил принять, этим утром не развели огонь. Дежурный, чьей задачей было присматривать за ваннами, торопливо приступил к исполнению своих обязанностей. Бородач, по-видимому, питавший слабость к роскошной жизни, вынужден был подождать какое-то время, пока вода нагреется до комфортной температуры. Истопник, прихрамывая и иногда бормоча себе под нос, ухаживал за огнем.
Я ожидал, что этот товарищ захочет принять ванну этим утром. Тому было много предпосылок, например, он выпил лишнего предыдущим вечером, а следовательно, должен был проснуться утром мучимый жаждой и воняющий потом. Понятно, что после вчерашнего, ужасающее похмелье ему было обеспечено. На случай, если он, вдруг, оказался бы менее скрупулезным, чем ожидалось, мы взяли на себя смелость и вымазали пол вокруг его места тем, что нашли в отхожем ведре. Само собой, мы надеялись, что он сам придумает причину их появления, опираясь на воспоминания о своей вчерашней попойке.