Страница 3 из 123
— Что там у вас происходит? — крикнул человек с дороги.
Посмотрев вверх, я увидел там несколько фонарей.
— Я вижу там четверых мужчин, по ту сторону фургона, — ответил ему кто-то. — Кажется уже всё в порядке. Они удержали его.
Я услышал, что когти первого тарлариона скребли по камням дороги. Несколько человек, подскочили ко второму ящеру и, схватив его под уздцы, потащили его наверх. Другие, вцепившись в борта и передние колёса, в меру сил помогали тащить фургон на дорогу. Конечно, частично это делалось исходя из духа дорожной солидарности, но, не стоит забывать и о том, что люди торопились как можно скорее продолжить движение. Задерживаться в этих местах было небезопасно, особенно для беженцев из окрестностей Форпоста Ара.
— Я вижу внизу ещё одного человека, — сказал один из тех, кто стоял на дороге.
Я задержался на дне канавы, чтобы забрать свой дорожный мешок. Он был мокрым насквозь, впрочем, как и я сам, с той лишь разницей, что я промок от пота. Признаться, я очень испугался в то мгновение, когда фургон начал переворачиваться. Теперь он стоял выше меня, на дороге, но, всё ещё наклонившись, ибо его левое заднее колесо стояло на самом краю обочины. Кромешная мгла и встречное движение по другой стороне дороги делали попытку полностью выехать на дорогу небезопасной. Существовала немалая вероятность того, что продолжая двигаться наискосок, фургон мог зацепиться оглоблями со встречным, сбруя перепутаться, а люди попасть под лапы тарлариона.
Поднявшись на дорогу, я поставил свой рюкзак на задок фургона.
— Он из алой касты, — сказал один человек другому.
— Поднеси фонарь сюда, — велел я товарищу возницы, который всё ещё держал под уздцы тарлариона запряжённого в следующий фургон.
— Эй, да это же — Андрон, разбойник, и его шайка! — внезапно выкрикнул один из стоявших мужчин, тыкая пальцем в вожака шайки дорожных грабителей.
Начавшая было расходиться толпа, собралась снова. Послышались злые крики.
— Переехать их шеи колесами! — предложил кто-то из толпы.
— Лучше на кол их! — закричал другой.
— Нет, привязать их за ноги к фургону и тащить пока не сдохнут, — высказался третий.
— На колени, — приказал я разбойникам.
Толпа собралась приличная, и у меня уже не было уверенности, что я смог бы защитить их. Признаться, я не рассчитывал, что эти проходимцы окажутся столь известными.
— Головы склоните, — посоветовал я своим пленникам. — И постарайтесь выглядеть настолько безопасными насколько возможно.
— Повесить их на цепях и в железных ошейниках перед постоялым двором! — предложил кто-то из собравшихся.
Казнимый таким способом мужчина иногда может промучиться два, а то и три дня.
— В цепи и на доски, — выкрикнул другой.
Это — почти аналогичный способ казни, при котором жертва приковывается ошейником и кандалами к параллельным вертикальным доскам, платформам или столбам. Такое можно встретить в портовых городах около причалов. Похоже, что тот, кто предложил подобное, скорее всего, был уроженцем речного порта Форпоста Ара. В сельской же местности чаще сажают на кол, обычно устанавливаемый около перекрестков.
— Лучше пусть их растопчут тарларионы, — заявил ещё один.
— Нет, давайте разорвём их, — предложил его сосед.
В этом случае руки и ноги жертвы привязывают веревками к сбруе двух тарларионов, которых, просто понукают в противоположных направлениях.
— Да, это действительно лучше, — согласился с этим предложением первый.
Если кто-то делит с виновным Домашний Камень то, конечно, казнь зачастую может оказаться довольно гуманной. Обычно, в этом случае приговорённого раздевают, привязывают к столбу и, избив палками, отрубают голову. Такие способы умерщвления, как вывешивание на цепях, приковывание к доскам, и тому подобные, скорее являются устаревшими и редкими способами казни.
— Нет у нас времени на это, — заявил один из мужчин, и, сквозь пелену ливня я увидел, что его нож покинул ножны. — Я просто перережу им глотки.
По толпе пробежал ропот одобрения. Коленопреклонённые пленники испуганно заозирались.
— Мы не можем тратить время впустую, — пояснил мужчина. — Как только буря прекратится, и раздует облака, тарнсмэны Артемидория снова начнут нападать на колонны.
Артемидорий, о котором шла речь, был косианцем, капитаном отряда наёмников-тарнсмэнов.
— До утра осталось всего несколько анов, — напомнил мужчина.
Мужчина с ножом шагнул вперед, но я встал на его пути.
— Это мои пленники, — объявил я.
— Они слишком известны на этой дороге, — покачал головой мужчина с ножом.
— Отойди, — посоветовал другой. — Позволь нам свершить правосудие.
— Эй, что тут случилось? Фургоны сегодня пойдут? — донёсся мужской голос из-за спин.
— Нас здесь много, — любезно сообщил мне мужчина с ножом.
— Фургон всё ещё не на дороге, — напомнил я ему, указывая на левые колеса. — Давай-ка мы поедем дальше, а вместе с нами и вся колонна.
— Перерезать три глотки займёт не больше трёх инов, — заметил мой противник.
— Лучше помогите мне вернуть фургон на дорогу, — сказал я.
— Ты умён, — усмехнулся мужчина. — Ты собираешься заручиться нашей поддержкой и сделать так, чтобы мы стали твоими товарищами, а потом на этом основании отказать нам в нашем требовании.
— То есть Ты не будешь мне помогать? — уточнил я.
— Пусть тебе помогает кто угодно! — заявил он. — Только не я!
— Долго мы ещё будем стоять! — раздражённо выкликнул мужчина из-за его спины.
Ему вторило фырканье тарлариона перешедшее в недовольный трубный рёв. В первой шеренге, пятеро мужчин стояли с фонарями. Ещё несколько ламп мелькали в толпе позади.
— Я сейчас сам кому-нибудь горло перережу, если через два ена мы не стронемся с места, — предупредил всё тот же возмущённый голос. — У меня в фургоне моя спутница и двое детей, безопасность которых я должен обеспечить.
— Значит, Ты не собираешься мне помогать? — спросил я того что держал нож в руке.
— Нет, — отрезал он.
— Тогда отвали, — бросил я и, повернувшись спиной к фургону, присел под его задний борт.
— Не надо! — крикнул товарищ возницы, державший один из фонарей.
— Да он же безумен! — воскликнул другой.
— Смотрите! — поражённо сказал третий.
Медленно выпрямившись, я оторвал загруженный фургон от земли, при этом, не отрываясь, глядя в глаза мужчины с ножом. Справа от меня, тихонько поскрипывая, медленно крутилось колесо фургона, поблёскивая в свете фонаря каплями дождя, скатывавшимися по его железному ободу. Мужчины были тихи в дожде. Медленно, дюйм за дюймом, я начал смещаться влево. Наконец, по-прежнему не сводя глаз с мужчины с ножом, я аккуратно поставил фургон на дорогу. Теперь повозка всеми четырьмя колёсами стояла на каменной поверхности. Выбравшись из-под днища, я с мучительным стоном выпрямил спину и посмотрел сверху вниз на мужчину с ножом.
Тот испуганно отшатнулся и поспешно вложил свой нож в ножны.
— Они — ваши пленники, — примирительно сказал он.
— Лезь на фургонный ящик, — велел я товарищу возницы. — Не теряйте время. Выбирайтесь отсюда. Как только сможете, накиньте пленникам на головы капюшоны, мешки или любые тряпки, какие найдёте и надежно привяжите к их шеям. Не дайте кому-либо увидеть их лица. Похоже, этих проходимцев знает каждый путник даже на расстоянии ста пасангов отсюда. А если их убьют, то вряд ли вы получите за них, хоть что-то с владельца рабочей цепи.
— Тот фургон принадлежал Септимию Энтрату, — напоследок сообщил мне товарищ возницы.
— Замечательно, — кивнул я, хотя для меня это ничего не значило.
— Желаю вам всего хорошего! — попрощался парень, спеша занять своё место в фургоне.
— И вам удачи, — сказал я ему вслед, и сдёрнул свой рюкзак с задка их фургона.
Через мгновение спереди донёсся хлопок кнута и рёв животного. Толпа начала рассасываться, люди спешили к своим транспортным средствам. Тяжелогружёный фургон, стронулся с места и, набирая скорость, покатился в темноту. Я ещё постоял на дороге, сжимая в руке свою поклажу и глядя ему вслед, пока тот не растворился в ночи. Некоторые стоявшие рядом мужчины успели ударить и пнуть привязанных пленников, которые были просто рады следовать именно за этим фургоном. В конце концов, они были разбойниками, людьми выбравшими грабёж в качестве основного занятия и жившими на то, что удалось добыть. Теперь, в некотором смысле, сами они стали добычей, и в конечном итоге, должны принести некую пользу честным людям, неожиданно превратившимся из жертв в их владельцев. Бросив последний взгляд в ту сторону, где в темноте ночи и в пелене дождя растворился фургон, я усмехнулся, да, теперь эти проходимцы сами были добычей, тем, чем обычно были женщины.