Предатели Гора (ЛП)

— Да вы только посмотрите на неё, — с отвращением проговорила женщина. — Какой довольной она выглядит!

— Зато она должна бояться, — напомнил я, — ведь мужчина может ей приказать, и она должна будет повиноваться во всех смыслах этого слова.

— Она — рабыня, — проворчала Леди Темиона. — Она не может быть счастливой. Она должна быть несчастной и забитой!

— Не сомневаюсь, что если бы она принадлежала тебе, то Ты смогла бы сделать её именно такой, — усмехнулся я.

— Конечно, она красива и принадлежит кому-то, — процедила она, — Уверена, что некоторым низким мужчинам такие шлюхи как она могли бы понравиться.

— Да, — кивнул я, — Убарам, например, и не только им.

— Я не рабыня, — заявила Леди Темиона, поджав губы.

— Я в курсе, — заверил её я.

Конечно, с юридической точки зрения рабыней она не была, по крайней мере, пока. Да, технически, по крайней мере, в настоящее время, согласно букве закона рабыней она не была, поскольку по закону рабыня рассматривается так же, как и животное, тарск или вуло, просто весьма нежное и соблазнительное вуло.

— Мужчины, мне не владельцы, — бросила она.

— Понимаю, — кивнул я.

— Как же я рада, что я не одна из тех женщин, которые должны ползать под ногами мужчин, облизывать и целовать их, унижаться и умолять о том, чтобы им позволили ублажать своих хозяев!

— Понимаю, — повторил я.

Леди Темиона внезапно дернула своими закованными в кандалы руками, словно пробуя их на прочность. Стальные браслеты невозмутимо остались на прежнем месте.

— Почему Ты сердишься? — поинтересовался я.

— Я не сержусь, — недовольно отозвалась она.

Она недовольно уставилась вниз на свои запястья, окружённые стальными кольцами соединёнными цепью.

— Ты хорошо выглядишь в кандалах, — признал я.

Женщина сложила руки на бёдра, при этом цепь легла в ложбинку между ними.

— Он не захотел меня, — недовольно пробормотала Леди Темиона.

— Верно, — кивнул я.

— Я была им отвергнута!

— Ну, ведь не может любая женщина быть привлекательной для любого мужчины, — постарался успокоить её я, — кроме того, ты — свободная женщина.

— Да! Меня это не волнует! — опомнилась она. — Я свободна!

— Понимаю, — сказал я.

— Как же я рада тому, что не подвергаюсь использованию, — заявила женщина. — Таким образом, хотя мне и пришлось унижаться и служить здесь, я всё ещё могу сохранить свою гордость и достоинство.

— Признаться, я сомневаюсь, что того мужлана хоть сколь-нибудь обеспокоили бы такие тонкости, — высказал я своё видение ситуации.

— Нет, — вздрогнув, признала Леди Темиона, — подозреваю, что нет.

Я украдкой взглянул на мужчину, сидевшего за другим столом. Он уже делал свой заказ красивой рабыне, теперь стоявшей перед ним на коленях. Теперь она должна была относиться к нему как простая обслуга. Впрочем, я сразу заподозрил, что этому невеже удастся получить нечто большее, чем просто миску каши, несмотря даже на позднее время.

— Хотите что-либо ещё? — не скрывая раздражения, поинтересовалась Леди Темиона.

Трудно было не заметить, что она ужасно ревновала к тому вниманию, каким мужчины могли бы наградить простую рабыню. Но что в таком случае было делать ей, если она была свободна, и по её собственному мнению была бесконечно выше какой-то рабыни? Как ей быть, если она заявляла, что её такие вещи не интересуют, а на самом деле, внимания хочется?

— Что-либо ещё, что? — уточнил я.

— Что-либо ещё, Сэр, — ядовитым тоном исправилась она.

Она была приставлена прислуживать за столами. Конечно, хозяин постоялого двора хотел бы, чтобы она демонстрировала надлежащую любезность.

— Ты считаешь, что вела себя достаточно почтительно? — осведомился я.

— Конечно, Сэр, — недовольно отозвалась женщина.

Её позиция развеселила меня. Хотя я не сомневался, что у неё имелось некоторое теоретическое понимание того, что она стала объектом наказаний, но, в отличие от рабыни, она ещё не до конца осознала то, как этот факт мог отразиться на её ситуации. Кроме того, ей даже не сочли нужным сообщить, что она теперь стала ещё и объектом использования для любого постояльца.

— Возможно, Ты хотела бы принести мне рабскую плеть? — намекнул я.

— Нет, Сэр, — поспешно ответила Леди Темиона. — Пожалуйста, не надо, Сэр.

Слишком поспешно, из чего я заключил, что она, как минимум наблюдала, как рабыню бьют плетью, или, по крайней мере, видела её после того как её уже наказали. Значит у Леди Темионы было некое представление относительно того, что плеть могла сделать с женщиной. Всё же, это — превосходное средство для исправления женского поведения.

— Нет, — сказал я.

— Нет? — переспросила она, не сразу поняв на какой вопрос я ответил.

— Нет, — повторил я и пояснил, — я не собираюсь ничто заказывать, здесь и сейчас.

— Вы действительно избили бы меня? — осторожно поинтересовалась она.

— Конечно, — заверил я Леди Темиону.

— Официантка просит сэра разрешить ей уйти, — проговорила женщина.

— Разрешено, — небрежно бросил я.

Леди Темиона тут же склонилась в почтительном поклоне.

— Нет, — остановил я её попытку подняться с колен, — не вставать. Ползи отсюда на четвереньках.

— Ненавижу вас! Я ненавижу вас! Как же я ненавижу вас!

— Ты можешь уже уйти, — напомнил я ей.

Женщина развернулась и поползла к кухне. Я заметил, что на какое-то краткое мгновение её тело непроизвольно выгнулось, слегка приподняв бёдра, но затем, осознав, что произошло она всхлипнула и торопливо перебирая руками и ногами поспешила исчезнуть из зала.

Встав из-за стола, я подхватил маленькую табличку, внутри которой на вощёной поверхности был написан мой счет за посещение столовой, составлявший пять медных тарсков. Прибавив их к моему текущему счету, я получил сумму в девятнадцать тарсков. Надо было не забыть захватить одеяла вместе с остракой со стола администратора.

Напоследок, я окинул взглядом зал, на мгновение задержавшись на бородаче из компании Артемидория с Коса. Рабыня уже приняла заказ и удалилась на кухню, чтобы принести его еду. Признаться, меня крайне заинтересовало, что такого важного могло бы быть в его прямоугольной сумке, что он никогда не расставался с ней, и даже взял с собой в мыльню. А ещё я не забывал, что у него был тарн.

Наконец, я покинул зал и направился к столу администратора. Владельца постоялого двора там, вполне ожидаемо, не было, но имелся ночной дежурный, который, заглянув в табличку, добавил пять тарсков к моему счёту. Табличку он, само собой, оставил при себе. Позже воск будет разглажен, запись стёрта, а сама табличка будет подвешена в ряду других таких же на кухне, готовая к повторному использованию. Я прихватил свою остраку, на которой был написан номер моего спального места и причитавшиеся мне два одеяла, за которые я заплатил ранее. Прежде, чем покинуть стол администратора, я велел дежурному добавить ещё один бит-тарск к моему счету.

6. Ночь в «Кривом тарне»

В общей спальне на третьем уровне южного крыла имелось сто спальных мест, хотя ни одно место не имело номера «100». Вместо сотого места, если можно так выразиться, было «нулевое» в ближнем от входа левом углу. В свете нескольких тусклых масляных ламп можно было разглядеть большие цифры, начерченные на высоте человеческого роста на левой и дальней стенах зала. На задней стене обозначались ряды с нулевого по девятый, а цифры слева означали колонны. Место, соответствовавшее номеру на остраке, определялось по пересечению чисел. Самое дальнее место слева от входа у этой стены, как уже было отмечено, было место «Ноль», а самое дальнее место справа у противоположной стены соответственно — «99». По аналогии с первой строкой гореанского письма идущей слева направо, цифры на левой стене обозначали единицы в номерах, определяющих места, а на дальней стене — десятки. Например, пересечение ряда «7» с колонной «3» означало место «73», а не «37». Этот порядок позволяет без проблем, точно определить, где именно находится искомое место. Конкретно моё место, насколько я рассмотрел, было не столь уж плохо, как и обещал хозяин. Конечно, оно не было угловым, но, по крайней мере, примыкало к стене.