Страница 6 из 15
– Почему?
– Видишь ли, Франт в том качестве, в котором он известен в преступном мире, – человек непонятный. Да, свой, да заслуженный. Но не вор. Не коронован, партачек положенных не имеет и вообще – странный. Так что и люди, что с ним рядом ходят, другими быть тоже не могут. Ты – понятно, Франт больше по загранице работал, там себе соратника ближайшего и подобрал. Это ж там в моду вошло – банки динамитом подрывать, не у нас… А уж какие среди тамошних злодеев нравы, про то здесь мало кто ведает. Опять же, ты у нас человек весь из себя старорежимный, как принято сейчас говорить. И на бывшего царского офицера машешь со всем откровением.
– Что делаю? – удивился сапер.
– Похож ты на него. Привыкай, и не такие словеса в нашем обороте будут встречаться!
– Ну, надо же…
– А ты думал! Что же до ребят, то статьи у них самые бандитские – пьянство, мордобой, самоуправство. Да и дезертирство до кучи. В воры их, понятное дело, сразу не возьмут, а вот в банду какую – так милости просим! Опять же, не могут по легенде с Франтом рядом настоящие воры быть.
– Почему?
– А потому, дед, что должен я их по окончании дела списать вчистую. Да так, чтобы никто мне потом за это предъяву не кинул. А с настоящими ворами такое не покатит… за них вписаться по полной могут многие.
Сиротин нахмурился.
– Ты это… насчёт списать… Правда, что ль? Действительно парней порешить хочешь?
– Я на психа сильно похож?
– Так то ты! А то – Франт!
– О! – поднял палец вверх Гальченко. – И ты поверил? Это хорошо!
– Чем же?
– А тем, что со стороны подобного человека – это норма. Поверят в это. Не примут – да, такое у воров тоже западло. Но не везде. Бывают такие случаи. Это типа как побег с бычком.
– С кем? – старый сапер даже рот от удивления приоткрыл.
– С коровой – так тоже говорят. Это когда через глухую тайгу в побег идут, жрать там человеку неумелому негде добыть. Вот и берут с собою в побег какого-нибудь лоха покрепче. Сначала-то он со всеми вместе ногами топает, а уж потом, когда животы подведёт… А чтобы ничего сей бедолага раньше времени не заподозрил, так с ним себя ведут обходительно. Рядом с собою посадить могут, уважение проявят, даже защитить при случае могут. И всё – размяк парень, поверил, что его за своего приняли.
– Ну и нравы там у вас…
– У вас – это у кого? Ты и впрямь во мне Франта увидал уже?
Сиротин усмехнулся.
– И впрямь… Умеешь же ты мозги людям задурить, признаю! Сколько лет тебя знаю, а купился! Ты с ребятами этими говорил уже?
– Нет пока. Они ещё в лагере, но информацию по ним дали – нормально там парни себя ведут.
– А как так вышло, что они в лагере? Ведь штрафроты уже того – нету их!
– Да во всём наша родная бюрократия виновата. Пока дела оформили, пока направили… штрафные роты к тому моменту уже расформировали. Так что официально, – Гальченко особо это подчеркнул, – они там не состояли ни одного дня. Вот приказ их и не коснулся. Не были в штрафниках – стало быть, не подлежите освобождению вместе с ними. Те, кто туда неделей раньше попал, – уже на свободе да в прежних званиях расхаживают. А этим не повезло. Бардак…
– Да, подкосило их…
– Так что собирайся! Вместе поедем!
3
– Заключенный Вильнер по вашему приказанию прибыл! – а тем временем бывший сержант быстро стрельнул глазами по сторонам.
Так, лагерный «кум» присутствует, он и вызывал. А вот эти два залетных гостя – они кто такие?
Подполковник и майор. Ведомство – то же.
Серьёзно: наш-то «кум» старший лейтенант, так что он тут явно не главный.
– Присаживайтесь, Николай Иванович.
Это подполковник – он, видать, тут за главного.
Вильнер присел на краешек стула.
– У меня есть к вам предложение… – главный присел напротив.
– Какое же?
– Вы ведь из студентов?
– Так точно. Московский университет. Был когда-то…
– В армию добровольцем ушли?
– Да. Всё это в личном деле есть.
– И как собираетесь дальше жить?
Странный разговор. Вербовать в стукачи – так столь высокий уровень для этого не нужен. И местного особиста за глаза хватит. Что надобно этому дядьке? И второй – старый уже мужик-то, но ведь зачем-то приехал? Ох, что-то тут такое…
– Сначала ещё отсидеть нужно. А потом уже думать. Пока что вся жизнь – она запреткой ограничена.
Оба гостя переглянулись, старый одобрительно кивнул.
– Ваша кандидатура отобрана для выполнения особо важного задания, – собеседник выжидающе посмотрел на Вильнера.
– Кем?
– Мною. Про задание вы не спрашиваете?
– Вы же не скажете. А вдруг я не соглашусь?
Подполковник усмехнулся.
– Имеете право. Можете прямо сейчас встать и выйти. И этого разговора не было. Никаких последствий не будет, это я могу обещать. Вот в другой лагерь вас, правда, переведут – и немедленно.
– Задание опасное?
– Да.
– Подумать могу?
– Пять минут. Прямо здесь.
Серьёзный мужик! А наш-то «кум» ажно подобрался весь! Ох и непростые тут гости… Стало быть, задание у них… соответствующее.
– Не надо пять минут. Я согласен.
Собеседник повернулся к старому, тот одобряюще кивнул.
– Прекрасно. Пройдите в соседнюю комнату, вас там ждут.
А дальше все пошло вполне ожидаемо. Подписка о неразглашении, ознакомление под роспись с выпиской из постановления суда.
«…Временно приостановить исполнение приговора в отношении гр. Вильнера Николая Ивановича, 1922 г.р. Направить гр. Вильнера в распоряжение МГБ СССР…»
Вот так!
Не куда-нибудь – в МГБ!
За каким, простите, рожном?
Нате-здрасьте – БУР[1]!
Отдельная камера.
Двое заключенных – морды знакомые, свой брат-штрафник. Одного знаю – «Драчун», крепкий, суровый мужик. Кажись, Олегом зовут.
– Всем привет!
– Здорово, – буркнул «Драчун». – А тебя сюда за какие грехи засунули?
– Да хрен его знает… нашли!
– Тады вон шконку выбирай. Их тут две свободные есть. Какую хошь…
Странное дело – но койки оказались опущены! Это днём-то? Чудеса…
– Николай, – протянул руку второму постояльцу Вильнер.
Тот окинул его внимательным взглядом, помедлил, но руку в ответ протянул.
– Алексей.
Что за фигня происходит?
Почему БУР? Вроде бы всё ведь подписал? И приговор приостановлен…
А эти тут почему?
Но сюрпризы на сегодня не закончились.
За стеною затопали сапоги – надзиратель.
– Лицом к стене! Руки за спину!
Бухнула, открываясь, дверь.
И через порог шагнул… Тот самый подполковник. В лагерной одёжке. Ни дать ни взять – обычный ЗК.
Лязгнул замок двери.
– Удивлены? – усмехнулся гость.
Опустился на свободную шконку.
– Ну, что ж, давайте для начала познакомимся. Подполковник Гальченко…
Спустя два часа.
– Ещё что-нибудь непонятное есть? – подполковник обвёл взглядом собеседников.
– Да… вроде понятно всё… – Драчун почесал в затылке. – Непривычно, однако ж, мы тут уже таких субчиков нагляделись! Вполне можем комедию свалять!
– Неправильно ты говоришь! – не согласился Охотник. – За ту такую комедь и бошку отвернуть могут на раз-два! Это ежели фальшиво сыграть…
– Леха прав, – поддержал его Математик. – Тут без шуток нужно. Нагляделись мы уже на урок – этот противник лёгким не станет. Головой надо думать и каждое слово выбирать правильно. А вот вопрос у меня есть, товарищ подполковник…
– Франт, – перебил его Гальченко. – Привыкайте! Один раз такое с языка сорвётся – всем нам могила! Да и нет среди уголовников «выканья» – это тоже учтите. Разве уж в каких-то совсем особых ситуациях, когда кого-то подколоть или специально выделить нужно.
1
Барак усиленного режима. В настоящее время ШИЗО – штрафной изолятор. Своеобразная лагерная тюрьма.