Страница 87 из 96
- Это последствия пережитого тобой стресса. Тебе нужен отдых, – объяснил Максим, и я согласно кивнула.
Он помог мне выбраться из машины, и мы зашли в дом. Всю поездку на лифте он обнимал меня, повисшую на его плече. Мы ехали молча и так же в полной тишине разулись, войдя в студию. Максим, не терпя моих возражений, повел меня в ванную, где помог раздеться и поставил под теплые струи душа. Он раздевал меня осторожно, трепетно прикасаясь, словно я могла разбиться от одного неверного движения. А его нежные прикосновения рук, когда он намыливал мое тело, вызывали непередаваемое ощущение блаженства и покоя. Никакой эротики, почти… разве что вид его обнаженного тела, когда он встал под душ вместе со мной, вызвал во мне знакомое чувство нарастающего томления, которое медленно поднималось от низа живота и застряло где-то на уровне груди.
- Максим, – я положила свою руку ему на грудь, погладила ее, затронув правый сосок. Его учащенное дыхание отозвалось во мне скручивающей спиралью, так сильно, что едва не подкосились ноги.
- Оксана, – он дышит тяжело, сопротивляется. Он думает, что мне сейчас нужен покой и отдых. Но это не так, мне нужен только он. Я сделала шаг к нему, а он не сдвинулся с места, продолжая наблюдать за моими действиями. Еще шаг – и вот я уже могу соприкасаться с его телом своим. Мокрые, скользкие от пены и такие пылающие тела.
- Поцелуй меня, – я не прошу, я требую.
- Оксана, - его голос звучит почти побежденно, как много людей могут похвастаться, что смогли его победить?
- Поцелуй меня вот сюда, – я указываю пальчиком на свою шею. – Мне это нужно, Максим.
Он наклоняется медленно, и я могу прочувствовать каждую секундочку этого томительного ожидания. Максим откидывает полностью мои волосы назад и едва уловимо касается моей шеи губами.
- Ах, - я не могу сдержаться от стона, так приятно это легкое прикосновение. – Еще сюда – я веду пальчиком от шеи к подбородку, и он следует за ним, затем щека, мочка уха. Я уже вся пылаю, я ощущаю его каждой клеточкой своего тела. Я хочу его так сильно, хочу медленно и долго. Пока все мысли в моей голове не начнут кружить только вокруг него одного. Я сосредотачиваюсь на этом ощущении близости, вдыхаю влажный аромат наших горячих тел, пробую на вкус его кожу языком, медленно лаская его плечи руками.
- Ты уверена? – шепотом спрашивает Максим, а я веду его губы дальше вниз, хочу, чтобы он целовал меня еще. Моя грудь, налитая от желания, стала такой тяжелой, соски твердые как горошины, жаждут его ласк, трутся о его твердую грудь
- Как никогда, – шепчу я в ответ. – Ласкай меня, Максим, ласкай меня.
Легкое касание зубов на сосках вырывает из меня еще один сладостный стон. Максим ласкает меня руками, губами и своим языком, и я уже готова умереть, только бы не дать ему остановиться. Он опускается ниже и встает передо мной на колени, продолжая ласкать мой живот. Максим целует его, и я, чтобы не упасть, упираюсь руками о скользкие стены душа. Он берет меня за колено и быстро запрокидывает себе на плечо. Поднимает свою голову вверх и смотрит на меня своими горящими от желания глазами. Нет ничего более эротичного, чем видеть, как тебе поклоняется мужчина вот так, как это делает Максим сейчас.
- Ты готова?
- Да.
- Тогда держись, Бабочка, – и его губы нежно касаются моей трепещущей, жадной и такой чувствительной плоти между ног.
- Макси-и-м! – задыхаясь, простонала я. И все мысли мои закружились только вокруг этого наслаждения, которое он мне дарил.
Я должна была остаться без сил, после всего, что произошло на турбазе, но вместо этого мой разум работал сейчас более, чем активно, а тело все никак не могло расслабиться, даже после невероятного испытанного мною оргазма. Это было удивительно, учитывая, что совсем недавно я буквально валилась с ног. Я лежала на постели, укутанная в лёгкое одеяло, а Максим лежал рядом со мной практически обнаженный. Только небольшое полотенце, обернутое вокруг его бедер, скрывало его наготу. Подперев голову одной рукой, он смотрел на меня сверху вниз. В комнате было темно. Мы не включали свет, это казалось лишним, но, не смотря на это, я хорошо видела, как мысли Максима витали где-то очень далеко. Казалось, он пытался принять какое-то трудное решение, но никак не мог этого сделать.
- Кому ты звонил там, на турбазе, когда я вернулась за сумкой? – спросила я, старясь отвлечь его от этих тяжелых мыслей. Почему-то мне не хотелось расспрашивать о них.
- Другу, – и черты его лица разгладились.
- Зачем?
- Мой друг начальник ЧОПа, который охраняет эту турбазу. Я попросил его об услуге.
- Ох, - выдохнула я, теперь все стало более - менее проясняться. – Ты попросил чтобы, тебя не трогали?
В темноте я увидела, как Максим усмехнулся, и, погладив меня по плечу, укрытому тонкой тканью, объяснил:
- Группа должна была приехать обязательно, это их работа. Но дело замнут довольно быстро, вызовут скорую, занесут в протокол – все, как полагается. Но дальше хода не будет.
- Один из тех парней был с автоматом, – заметила я. - Я так испугалась.
- Они обязаны быть с оружием, Оксана, – хмыкнул Макс, приподняв брови. – Ты же не думала, что меня могут пристрелить за избиение какого-то подонка?
- Ничего я не думала, – смущенно буркнула я, и, спрятав лицо на его груди, теснее прижалась к нему. Да, я испугалась, в тот момент мой мозг был готов представить мне только самые страшные картинки.
- Это был он, да? – и снова его голос стал более хриплым, чем обычно, – верный признак внутренних переживаний Макса. Я знала, что он понял, кто пытался меня… даже не хочу думать об этом. Боже, это было так ужасно, и меня начинает колотить только от одного воспоминания об этом!
- Да, – тихо подтвердила я.
Максим напрягся всем телом и так сильно стиснул мое плечо, что я невольно пискнула.
- Прости, – виновато пробормотал он, поглаживая невольно сжатое место.
- Но, что, если Стас напишет теперь на тебя заявление? – вдруг встрепенулась я, этот вопрос волновал меня больше всего. Слишком много грязи могло повлечь за собой разбирательство этого дела.
- Не напишет, – уверенно ответил Макс, – обещаю, он ничего не сможет сделать. Этот трус был в сознании все время и уверен, что, если бы не трясся от страха, то давно бы уполз сам в свою крысиную нору. Но я заставил его выслушать все, что он должен будет говорить, когда его спросят о случившемся. Он ничего никому не расскажет, он будет молчать.
Я даже похолодела от его ледяного тона, я примерно представляла, что именно велел ему говорить Максим. Я знаю, каким он может быть убедительным.
- Если, конечно, ты хочешь, - добавил он мягче, - мы можем сделать все наоборот. Ты можешь заявить на него. У нас еще есть время, я все сделаю, как ты скажешь.
Он давал мне выбор, возможность отодрать старую болячку, чтобы мой обидчик понес наказание перед законом. Но я этого не хотела, не только потому что мне бы пришлось рассказывать в подробностях обо всем незнакомым людям, но и потому что из-за этого проблемы могли быть у Максима, даже если он меня защищал. К тому же, наверняка, от этого случая могут пойти и другие вопросы, которые могут привести к открытию этой истории с самого начала. О его первой попытке овладеть мной. Изнасилование…А я не хотела, чтобы все это вылезало наружу и размусоливалось чужими людьми. И я не хотела неприятностей для Макса. Он и так слишком много для меня сделал и не должен проходить через все это из-за меня одной.
- Нет, не хочу, - уверенно произнесла я.- Единственное, чего я хочу – это больше никогда его не видеть.
- Какого черта он там вообще делал? – с ненавистью спросил Максим.
- Ну, - я помедлила с ответом, решая, как ему ответить. Соврать, что встретила его случайно или рассказать правду? Я решила выбрать золотую середину. Лариса должна быть мне благодарна за это, иначе Максим вырвал бы у нее все ее идеальные волосы с корнем. И пусть подобная картина в моей голове выглядела довольно заманчиво, я все же была уверена, знай Лариса всю правду, она не стала бы приводить Стаса к нам. – Он знаком с одним человеком из компании, что собрались вместе с нашими девчонками и приехал вместе с ними.
- Ты поэтому захотела, чтобы я тебя забрал? Потому что узнала, что он тоже там будет?
Я задумалась, какова была реальная причина того, что я, в самом деле, захотела уехать? Испугалась? Нет, я не боялась Стаса настолько, чтобы сбежать даже после всего, что было на Сашкиной даче.
- Нет, - наконец ответила я, – это скорее из-за тебя. Я хотела тебя видеть. Я вдруг поняла, что мне там уже нечего делать, не только из-за …него. А просто, потому что все мои мысли были слишком далеко от друзей, и мне не обязательно ходить на студенческие тусовки, только для того чтобы быть частью нормальной студенческой жизни. Все это не главное. Причина, чтобы уехать была не одна. Но главная из них - это ты.
- Оксана-а-а! – со стоном Максим обхватил меня руками и прижал к себе так, что у меня закружилась голова. Я вдохнула полной грудью его запах, от него все еще пахло нашим сексом, агрессией и неуемной мужской силой. Он завладел моими губами яростно, словно говоря, я принадлежу ему, я та, кто нужна ему. Только его поцелуи могут быть такими требовательными, но нежными, только его губы могут дарить покой в душе, а сердце заставлять биться чаще. В эти моменты я теряюсь в нем, растворяясь без остатка, но когда выныриваю вновь в реальность, то нахожу себя полноценную, точно обновленную.
- Я был готов его убить, - прошептал он с яростью, все еще касаясь своими губами моих, - ты должна была позвонить мне, как только этот урод замаячил на горизонте.
- Прости, я понимаю. Думала, что справлюсь сама, но ничего не вышло. Я все поняла, клянусь!
- Я знал, что должен остановиться, но не мог, - он будто от усталости медленно закрыл глаза, но тут же снова распахнул их, обжигая своим горящим взглядом. – Будь у меня еще одна возможность, я бы не остановился.
- Не говори так! Ты остановился! – попыталась я его успокоить, переживая за Максима. Я не хотела, чтобы он думал о подобных вещах.
- Только благодаря тебе, - он слабо улыбнулся и, покачав головой, поцеловал меня в нос. – Разве я смогу когда-нибудь тебя отпустить?
Этот вопрос Максим словно задавал самому себе.
- Так не отпускай, ты же обещал мне, помнишь?
- Помню, – он тяжело вздохнул. – Неужели Бабочка теперь не хочет от меня упорхнуть?
- Слишком яркий цветочек она нашла, – улыбнулась я. – Его нектар такой сладкий.
Максим недовольно сморщил нос.
- Ты называешь меня … цветочком?
- Ой, прости! – я даже рассмеялась, мой смех мог показаться неуместным, но с Максимом так легко быть счастливой! – Скорее, ты мое пламя, мой огонь. Меня манит к тебе, и я не могу этому сопротивляться.
Я смотрела в его удивительные глаза, и даже темнота не могла скрыть, как они горели от страсти и нежности.
- Да, Максим, все стало так серьезно. Я … я влюблена.
Это было самым волнительным признанием в моей жизни, и легкость, что я с ним ощутила, не передать словами. Я купалась в этом чувстве словно в мягком облаке, а ласки Максима доставляли мне еще большую долю радости и полноту счастья.
Мы заснули почти под самое утро, утомленные и обессиленные от ночных признаний и наслаждений друг другом. Мы больше не занимались любовью, нет, лишь одни прикосновения и поцелуи. Я даже не заметила, как провалилась в сон, обнимаемая Максимом, с чувством абсолютной защищенности и спокойствия, и даже маленькая тень страха, что наш рай, может быть разрушен превратностями судьбы, не смогла ворваться в мои безмятежные сновидения.
Я проснулась первой. Максим продолжал тихо спать рядом со мной, все так же обнимая меня за талию. Медленно потянувшись к нему, я оставила легкий след губами на его щеке. Понятия не имею, сколько времени мы проспали, но за окном уже ярко светило солнце, и мне захотелось открыть окно, чтобы впустить в комнату немного прохладного воздуха. Было жарко от тесно прижатого ко мне тела Максима, и я попыталась убрать его руку, чтобы выскользнуть из кровати и сходить на кухню выпить воды. Но Максим на мои попытки среагировал мгновенно, прижав к себе еще сильнее. Я вздохнула, от жары пить хотелось невыносимо, но и будить Макса мне не хотелось. Его лицо было таким безмятежным и открытым, когда он спал, и я невольно им залюбовалась. Он действительно был очень красив. Но пить хотелось тоже сильно, поэтому я, перестав лицезреть своего возлюбленного, попробовала убрать его руку снова, сперва осторожно отодвинувшись от него. Со второй попытки у меня получилось, и теперь Максим, слегка нахмурившись, был вынужден обнимать мою подушку вместе с одеялом, которое пришлось с себя снять, пока я выбиралась из его оков.
-Ух! – тихонько прошептала я, почувствовав свободу, а вместе с ней и как мое тело приятно стало охлаждаться от температуры комнатного воздуха. Немного пошатываясь от еще не ушедшего до конца сонного состояния, я огляделась по сторонам в поисках какой-нибудь футболки, которую Максим мог оставить на виду, ведь теперь я оказалось полностью обнаженной. Но ничего не нашла. Как и всегда у него царил полный порядок. Можно было заглянуть в шкафы, но я решила пока этого не делать, а быстро сбегать на кухню, выпить воды и вернуться обратно в постель к Максиму. Мое тело и разум ещё не были готовы встречать новый день. События прошедшего вечера казались мне сном с иллюстрациями картин Сальвадора Дали, таких как «Сон вызванный полетом пчелы» или «Атавизм сумерек». Я видела в них себя спящей Галой, а Стас определенно был одним из рычащих львов, свирепо мчавшихся прямо на меня. Ну, а пробитая в спину вилами крестьянка была моей прошлой жизнью без Макса – печальной и трудной, но уже насыщенной яркими красками с его появлением. Я тряхнула головой, желая прогнать эти мысли, насквозь пропитанные сюрреализмом, и двинулась в сторону кухни. Стараясь не шуметь, когда выходила из комнаты, я добралась до кухни и нашла на столе высокий кувшин с водой. Жадно выпив прямо из него почти половину, я, наконец, открыла окно, впуская свежий и по-летнему теплый воздух. Сев на стул, я выпила еще воды, и мое тело начало просыпаться, а вместе с ним и все подробности прошлого вечера. Я содрогнулась, пытаясь хотя бы на пару часов отбросить не дающие покоя страхи. Несмотря на то, что Макс не один раз за ночь уверял меня, что все теперь закончилось и никто не придет за ним, дабы потребовать ответа за избиения Стаса, я все равно очень за него боялась. Не знаю, насколько хорошим другом был тот начальник охраны Максу, но то, что теперь он был у него в долгу, это точно. И чем больше я об этом думала, тем сильнее портилось мое настроение, а внутри все окрашивалось черно–серым цветом, окутывая неприятным и липким чувством страха, подправленным ощущением полной беспомощности. Пора вернуться в постель к Максу, обнять его и пусть мне снова станет жарко, но с ним, по крайней мере, я чувствую себя спокойней. Однако, ноги повели меня в другом направлении, мне вдруг захотелось заглянуть в его мастерскую, вдохнуть запах новых творения Максима, провести по шершавому холсту рукой или хотя бы просто подержать в руках кисточки. Это всегда меня успокаивало. Ведь именно к искусству я обращалась всякий раз, как только эмоции во мне начинали зашкаливать. Зайдя в комнату, такую светлую и чистую, я снова поразилась, как Максу это удается – у него всегда так все аккуратно сложено. Я еще не видела, чтобы у него что-то лежало не на месте. Перед глазами возник рисунок, который я видела в центре реабилитации. Там Максим был в темной грязной комнате, и, казалось, можно ощутить запах пыли и неприятную тяжесть затхлого воздуха. Уже тогда на этом маленьком рисунке было видно, как он талантлив. И тот рисунок был удивительным и ужасным одновременно, пронизанный страхом, безысходностью и печалью. Я обхватила себя руками, словно хотела успокоить саму себя. Сейчас Максу не может угрожать его отец, он … кстати я так и не знаю, что с его отцом? Жив ли он? Хотелось расспросить о нем Максима и, конечно, о его матери, я хотела знать каждую тайну его души, чтобы разделить с ним все грустное и печальное, как и его радости и восторги. Я вспоминаю наш первый разговор, когда он упомянул о родителях, тогда он лишь сказал, что его мама умерла уже очень давно. Выходит, его отец еще жив, но сомневаюсь, что они могут как-то контактировать. Подойдя к стеллажу с красками и кистями, которые, конечно же, были сложены аккуратно, как будто только что вынуты из коробки. У меня так никогда не бывает. Мои баночки с краской всегда заляпаны, иногда я даже забываю их закрыть, а кисти тщательно вымыть. Боком ко мне стоит мольберт, все так же накрытый белой тканью, что-то мне подсказывает, что это все та же работа, над которой трудился Максим, когда сказал, что я его вдохновила. У меня снова зачесались руки, так захотелось сбросить покрывало с его очередного шедевра, но что, если я ошибаюсь? И Максим пока не хочет, чтобы я его видела или, быть может, он так и не успел его закончить, потому что примчался ко мне на выручку? Меня тянуло к этому закрытому полотну как магнитом, я встала перед ним и коснулась рукой выступающей части мольберта, где за тканью все еще стояли банки с краской. Я представляла себе, как Максим воодушевленно работает, окуная кисть в яркую тягучую массу и проводит ею по холсту, его лицо должно было быть особенно прекрасным и одухотворенным в этот момент. Точно по волшебству белая ткань падает к моим ногам от моего неловкого прикосновения и открывает мне невиданной красоты картину. Я ахнула. На картине была изображена я. Обнаженная и такая… красивая. Раскинув руки в стороны, мое тело покоилось на нежных крыльях сотен бабочек. Работа была все так же выполнена в его обычном стиле фотореализм, от чего я словно попала в удивительную чувственную сказку, это было непередаваемо прекрасно, удивительно. Это был шедевр. Каждая бабочка была живой и такой яркой, казалось, ни одна из них не повторялась, они все были разные как по форме, так и по цвету своих крыльев. А я, покоившаяся на них с лицом бескрайнего наслаждения, была полна сил, но и казалась пресыщенной после интимных ласк. Мои щеки раскраснелись, так вот какой меня видит Максим после испытанного мною оргазма. Картина была такой интимной, и я вдруг испугалась, что ее может увидеть кто–то посторонний, и даже то, что моя голова была откинута в сторону, скрывая половину лица, узнать меня по ней было довольно легко. Но я была такой прекрасной и одухотворенной и … счастливой на ней. Я никогда не думала, что мое тело может быть таким женственным и нежным, неся в себе столько сексуальности. Неужели Максим все это видит во мне?
- Тебе нравится? – знакомый хриплый голос, послышавшийся за моей спиной, заставил меня вздрогнуть, а щеки запылать сильнее. Я обернулась, застигнутая врасплох, не зная, как теперь отреагирует Максим на мое бесцеремонное вторжение на его работу, пусть она и была посвящена мне.
- Очень, – ответила я, глядя в его глаза, в которых видела волнение и напряженность. Максим стоял ко мне очень близко, обнаженный, так же как и я, и мое тело мгновенно отреагировало на эту близость. Я была смущена, ведь он застал меня за подсматриванием. Будучи поглощена созерцанием картины, я не заметила, как он появился в комнате и подобрался ко мне со спины. – Извини, я не хотела смотреть без разрешения…
- Это для тебя, – прервал мои комканые объяснения Макс. – Это подарок, помнишь?
Он действительно говорил о каком-то сюрпризе, который хотел мне сделать после моего возвращения с турбазы. Сердце поднялось вверх, готовое выскочить из груди, кажется, я полюбила его еще сильнее.
- Это так прекрасно, – прошептала я, мой голос срывался от переполнявших меня эмоций, еще никто и никогда не делал для меня ничего подобного. – Спасибо, спасибо, - снова и снова повторяла я, начиная осыпать его лицо поцелуями, пока истома в моем теле не превратилась в пожар желаний.
- Тогда почему у тебя слезы? – Максим нежно убрал пальцем мокрую дорожку с моей щеки, а я даже не заметила, что плачу.
- Наверное, это от счастья.
- Правда? – все еще ища признаки расстройства на моем лице, спросил Максим.
- Правда, – подтвердила я. Да, я была счастлива и любила его так сильно, что было больно. Оказывается, даже абсолютная любовь и счастье могут причинять боль и такое сильное волнение. Раньше мне не были знакомы такие яркие чувства, которые так легко дарил мне Максим.
- Я не могла и представить, что ты видишь меня такой, – тихо добавила я.
Максим развернул меня обратно, взяв мои руки в свои, расставляя их в стороны, точно так же, как он изобразил это на полотне.
- Нет, Оксана, - Максим опустился вниз ладони, скользя ими по моим рукам, оставляя их в нужном положении, затем обхватил мои груди, которые уже окончательно налились желанием, заставляя вырвать из меня первый стон. – Смотри внимательно, ведь это твое отражение.
Откинув голову, я положила ее к нему на плечо. Теперь мне тоже так кажется. Максим поглаживает мою грудь, дразня соски кончиками пальцев, от чего мое дыхание учащается. Эта нежная прелюдия вызывает дрожь во всем теле, заставляя поджимать пальчики на ногах от предвкушения продолжения. Я купаюсь в этой чувственной неге до тех пор, пока его умелые руки не доходят до низа живота, и пальцы осторожно проникают через налитые желанием складочки, касаются моего клитора и я, вздрогнув, издаю тихий стон. Его ласки напористые и умелые, а я вся дрожу, извиваюсь и трусь спиной о его тело, чувствую его возбуждение, упирающееся мне прямо в поясницу. Я наклоняюсь вперед и ухватываюсь за края мольберта, а Максим резко приподнимает меня за талию и насаживает меня на свой твердый член и сразу начинает быстрые движения внутри меня. Я снова хрипло постанываю, едва доставая кончиками пальцев до пола. Адреналин врывается в мою кровь, сердце бешено стучит, мне страшно, что я могу опрокинуть мольберт и упасть, и я с трудом пытаюсь удержать равновесие. От нежности Макса не осталось и следа, он так напорист и резок, двигается во мне как сумасшедший, точно пытаясь заклеймить. Оргазм подкатывает так неожиданно, что я почти теряю сознание, готовая сдаться силе притяжения и грохнуться на пол. Но Максим чудом удерживает меня на весу, и последний его толчок во мне, сопровождающий его освобождение, постепенно возвращает меня на землю…