Страница 64 из 96
В половину седьмого я оказываюсь дома и не успеваю даже переодеться в домашнюю одежду, как кто-то уже звонит в мою дверь. Неужели мама не вытерпела и приехала раньше, чем говорила? Но за порогом оказывается мой отец.
- Папа? – я удивленно моргаю, – какими судьбами, вроде не договаривались?
- А я не могу заглянуть к родной дочери просто так, без предупреждения? – делает возмущенный вид папа.
- Ну, тебе виднее, – я пожимаю плечами и отхожу в сторону, чтобы дать ему пройти внутрь. Я знаю, что скоро приедет мама, и прямо сейчас гадаю, сказать ему об этом сразу или уже ближе к семи, когда она уже должна будет появиться, и их столкновение будет почти неизбежным? Я так редко вижу их вместе, что мне иногда кажется, что они и вовсе абсолютные незнакомцы друг для друга. Странное чувство по отношению к своим родителям.
- На самом деле я хотел тебе сообщить, что говорил с твоей мамой,– папа выглядит немного удрученным и даже немного виноватым, что ж, есть от чего. – Я пытался дозвониться до тебя, но твой телефон выключен.
- Да я его отключила, – я киваю, мол, ничего такого особенного в отключенном телефоне средь бела дня нет. - И да, я уже в курсе, что мама обо всем в курсе, и она скоро будет здесь, и мы все вместе сядем и начнем дружеский семейный разговор, – я не могу удержаться от сарказма, но все равно стараюсь сделать вид, словно разговор с мамой меня совсем не расстроил. – Хочешь пока выпить чаю или быть может что покрепче?
- А у тебя есть что покрепче? – удивляется отец.
- Конечно, нет, – хмыкаю я, - но тебе бы не помешало после разговора с ней верно?
- Да все в порядке, твоя мать взрослый человек, она все поймет, как только остынет. Думаю даже, что она уже все поняла и переосмыслила.
- Возможно, – лично я в этом сильно сомневаюсь, да думаю что и отец тоже, скорее он просто хочет успокоить и меня, и себя. Мы проходим на кухню, и я ставлю чайник, но не успевает он вскипеть, как снова в мою дверь звонят. Приехала мама, и я открываю ей дверь. Она входит с лицом, полного недовольства, и я понимаю, что была права, она не успокоилась и по-прежнему считает, что все против нее. А когда она видит моего отца, сидящего за столом с невозмутимым видом, наливающего себе чай, она и вовсе останавливается как вкопанная, а на ее идеальном лице отражается еще большее недовольство, чем раньше.
- Это ты его позвала, зачем? – обвинительным тоном спрашивает она, поворачиваясь ко мне.- Это что специально?
- Валя! Я не знал, что ты будешь здесь, и Оксана меня не звала, откуда такие нелепые мысли? – папа старается быть спокойным, но, как всегда, когда они встречаются, между ними словно поднимается буря страстей, выход которой возможен только через ссоры и взаимные упреки. Ну не могут они спокойно разговаривать, по крайней мере, я этого уже не помню. И вот не прошло и нескольких минут, как воздух вокруг них начинает накаляться.
- Лучше ты скажи мне, откуда у тебя такие нелепые мысли, что спать с девчонкой, которая годится тебе в отцы, хорошая идея? – вопрошает мама, грозно вперив взгляд в моего отца.
- Валя! – предостерегающе рычит отец. – Алина взрослая женщина, и я с ней не просто сплю, как ты выразилась. Она женщина, к которой я питаю настоящие, искренние чувства.
- Искренние чувства? – усмехается мама.
- Да, искренние. Хотя, кому я это все говорю, ведь ты понятия не имеешь что это такое!
Мама возмущенно ахает:
- Да как ты смеешь мне это говорить?
- Смею, еще как смею. И я не понимаю, в чем твоя проблема? – Отец с грозным видом поднимается из- за стола, принимая при этом воинственную позу.
- Мам, ну правда, – пытаюсь я вклиниться в их разговор, пока они еще не начали переходить на крик. – Папа имеет право строить свою личную жизнь как хочет. Точно так же, как ты имеешь право строить свою.
- Подожди, Оксана! – прерывает меня мама раздраженным тоном и, снова обращаясь к отцу, продолжает: – Ты же прекрасно понимаешь, что она тебе не подходит! И рано или поздно, она все равно уйдет от тебя. Она молодая вертихвостка, которая через тебя пытается пробиться по служебной лестнице вверх.
- Не мели чушь, с ее-то умом, это ей ни к чему, – огрызается папа, – и Алина не из таких, она порядочная девушка, чистая и открытая. И ей бы никогда в голову не пришли подобные мысли, в отличие от тебя!
- Мам, пап! Пожалуйста, давайте вы не будете ссориться, – я изо всех сил пытаюсь их успокоить, но у меня ничего не выходит, они просто не слышат меня, продолжая наседать друг на друга. Я словно опять становлюсь маленькой девочкой, которой хочется спрятаться в своей комнате, чтобы не быть свидетелем родительских скандалов. Медленно качаю головой, все бесполезно, они снова полностью поглощены своими обвинениями, поглощены личными обидами и своим вечным желанием быть правым, несмотря ни на что. Каждый их скандал заканчивается одинаково – один из них хлопает дверью, а я в очередной раз оказываюсь между двух огней. Я делаю несколько шагов назад и тихо обуваюсь. Выхожу за дверь и запираю дверь на замок. Злорадно ухмыляюсь горькой улыбкой. У моей двери есть очень интересная особенность, запирая ее изнутри, выйти наружу уже невозможно, если только конечно не разобрать замок полностью. Включив свой телефон, я отправляю маме сообщение: «Похоже, я снова оказалась лишней, вам есть о чем поговорить с папой. Вернусь, когда вы оба успокоитесь». Немного подумав, добавляю: «Люблю вас обоих». Вот видишь, Макс, я ценю своих родителей такими, какие они есть. И пусть хотя бы раз в жизни у них не будет возможности просто сбежать друг друга, быть может то, что они окажутся сейчас вдвоем взаперти, даст им возможность двинуться чуть дальше, чем просто хлопнутая в порыве гнева входная дверь.
* * *
Боже, как же это раздражает! Не просто раздражает, это просто вынос мозга какой-то! Ну почему, почему они так поступают? Почему не могут нормально поговорить? Почему они всегда ставят свои эмоции выше всего остального? Почему я должна в очередной раз смотреть на их ссоры? И зачем только папа приехал, лучше бы я не отключала свой телефон, тогда бы он не приехал ко мне, и не было их встречи с мамой. Хотя, может это и к лучшему, не знаю. Я ничего не знаю, но в одном я уверена, на данный момент я очень злюсь, я чувствую себя в очередной раз забытой, отодвинутой на второй план. Они даже не заметили, как я ушла, настолько были поглощены друг другом! И даже ни один из них мне еще не позвонил! Ах да, мой телефон отключен. Я тянусь к заднему карману юбки, при этом попутно стараюсь внимательно следить за дорогой. Включаю телефон, и тут же мне приходят оповещения о непринятых звонках. Три от мамы и один от папы. Мама как всегда более эмоциональна, чем отец.
- Приятного вам с папой вечера, – недовольно бормочу я и снова отключаю телефон. Стоит им только увидеть, что я снова в сети, как шквал звонков обрушился на меня, а у меня совсем нет желания сейчас разговаривать ни с одним из них. Хотели поговорить? Говорите на здоровье. Дорогие мои, горячо мною любимые, исключительно такими, какие вы есть! О да, мне обидно и очень. Хочется зарычать, закричать или ударить ладонями по рулю, а еще лучше, что-нибудь разбить! Втянули меня в свои передряги, снова начали выяснять отношения прямо при мне! Нет уж, хватит! И, черт возьми, как ни крути, я оказываюсь не в самой выигрышной ситуации. Ехать мне некуда, просто некуда примкнуться, чтобы остыть. Я сама лично оставила их в своей квартире. И что же мне теперь делать? Как выпустить этот накопившейся гнев, обиду и разочарование? Одна очень заманчивая мысль мелькает в голове – поехать к Максиму. Но я, скрепя сердце, отказываюсь от этой идеи. Слишком много вопросов он может задать. Вопросов, на которые я не захочу отвечать, по крайне мере не сейчас. Может просто пройтись пешком? Это было бы не так уж и плохо, прохладный вечерний воздух легко может остудить мой пыл. Немного подумав, я решаю отправиться к набережной.
А вот и тот самый памятник, возле которого Максим назначил мне встречу, и я тогда, пожалуй, впервые представила, что мы с ним обычная пара, решившая, как и многие другие, провести солнечный день возле реки. А то, что произошло между нами в лесу, это было что-то невероятное. Впрочем, как и всегда, рядом с ним все кажется другим, более насыщенным, чувственным.
Здесь же мы встретили Вадима. Воспоминание об этом неприятном типе, проносит волну озноба по всему телу. Не буду о нем думать сейчас, ни к чему это. Я проезжаю мимо небольших кафешек, которые скоро будут работать здесь почти круглосуточно, до тех пор, пока не упираюсь в самый тупик. Дальше можно идти либо пешком, либо разворачиваться обратно. Я выбираю первое, как и планировала в начале, и с удовольствием вдыхаю влажный прохладный воздух, как только выхожу из машины. Спрятав ключи в задний карман юбки вместе с выключенным телефоном, я обхватываю себя руками. Сейчас на улице довольно прохладно, а на мне только тонкий свитер, захватить с собой куртку я даже и не подумала. Но от попытки прогуляться все равно не отказываюсь. Я поднимаюсь на тротуар и начинаю медленно идти в сторону, которая по моим расчетам должна привести меня к пирсу. Мимо меня неспешным шагом прогуливаются влюбленные парочки, трогательно держащиеся за руки, рядом куда - то торопятся шумные компании, а еще здесь семьи с детьми, и все наслаждаются этим весенним вечером. Я прохожу довольно приличное расстояние от того места где оставила свою машину, но вместо того что бы подойти к пирсу, я каким то образом заворачиваю на ту самую дорожку, которая ведет в «Центр реабилитации и помощи через искусство». Я точно запомнила этот поворот, но не совсем понимаю, как оказалась именно здесь. Ну что сказать, поздравляю, Оксана, ты снова пришла не туда, куда хотела. Мой топографический кретинизм, когда-нибудь сведет меня с ума. Но раз уж я здесь, почему бы не дойти до самого центра? Я медленно поднимаюсь по ступенькам вверх в самую темноту. Может не стоит этого делать? Возможно, там уже никого нет, и ходить в такое темное время туда довольно глупо и даже опасно. Но нет, в окнах здания я замечаю свет, который виднеется из - за густых ветвей деревьев, и я уже смелее направляюсь к нему, очень стараясь ступать аккуратно, помня, как неровно уложена здесь плитка. Оказавшись возле двери, я дергаю за ручку, но она не поддаётся. Все уже закрыто, со вздохом разочарования думаю я. Но тут замечаю дверной звонок и, немного подумав, нажимаю на кнопку. Проходит время, и я нажимаю снова, раздается щелчок, и дверь открывается. Захожу внутрь, осматриваюсь по сторонам и иду в том направлении, куда мы шли с Максимом, когда были здесь вместе. Кругом стоит такая тишина, что кажется, здесь никого уже давно нет, но кто-то же открыл мне дверь? Медленно ступаю по коридору в надежде встретить на пути живого человека, а когда из-за угла появляется женский силуэт, я от неожиданности даже вздрагиваю.
- Здравствуйте! – мой голос звучит непривычно громко в этом словно застывшем в тишине помещении – Я просто шла мимо. Вы, наверное, уже закрыты?
- Здравствуйте. Нет, мы открыты, проходите, – женщина приближается ко мне, останавливается рядом и теперь с любопытством рассматривает меня. На вид она довольно приятная, невысокая с мягкими вьющимися на концах короткими светлыми волосами. Ее губы растягиваются в доброй располагающей к себе улыбке. На вид ей около сорока пяти или пятидесяти лет. Интересно, она может быть той самой женщиной, что когда-то подарила Максиму его первые краски?
- Что вас к нам привело в столь поздний час, простите, но я вас, что-то не припоминаю, – она внимательно всматривается в черты моего лица, явно пытаясь узнать.
- А мы и не знакомы, – я развожу в сторону руки, – я была здесь всего один раз. Мой друг показал мне это место.
- О! – восклицает она, – друг это хорошо. Хотите чаю с печеньем? Чайник только что вскипел.
Я вспоминаю, что дома мне так и не удалось даже перекусить и соглашаюсь. Чувствую себя довольно странно, забрела сюда черт знает зачем, а теперь еще и собираюсь пить чай с незнакомой мне женщиной.
Мы проходим в большой зал, где днем здесь рисуют, и она ведет меня к небольшому письменному столу, на котором стоит электрический чайник, из его носика все еще идет густой пар.
- У меня небольшой выбор сладостей, только мое домашнее печенье, – она разворачивает бумажный пакет, и достает оттуда небольшой контейнер с печеньем.- Угощайтесь. Так как вас зовут, наша поздняя гостья?
- Меня зовут Оксана, – я усаживаюсь за стол, и мне тут же подают чашку и наливают в нее кипяток. – А вы точно не закрыты? Никого ведь сейчас здесь нет? – я озираюсь по сторонам, чтобы увидеть еще кого-то.
- А я, Мария Алексеевна, очень приятно познакомиться с вами, – она добавляет в мой стакан заварки и предлагает мне сахар, но я отказываюсь. – Вы правы, сейчас здесь почти никого нет, только я да охранник наш, Виктор Павлович. Но это совсем не значит, что мы закрыты, - она снова улыбается мне, протягивая печенье. - Как же вас сюда занесло в столь поздний час?
- Сама не знаю, шла мимо вот и решила заглянуть, – я делаю первый осторожный глоток и тут же обжигаюсь. Черт, похоже, я немного нервничаю, обычно я не обжигаюсь, как-то странно все это. Наверное, все еще не отошла от лицезрения скандала своих родителей. Внимательные глаза Марии Алексеевны пристально следят за мной, но я не чувствую себя с ней неуютно, скорее удивляюсь тому, что согласилась на ее гостеприимное предложение. Она таинственно улыбается, точно знает какой-то секрет, и тоже делает маленький глоток горячего напитка.
- А вы всем вот так сразу предлагаете выпить по чашке чаю? – решаю я нарушить молчание.
- Беседа за чаем расслабляет, а я сегодня так устала и, как мне кажется, вы тоже? – ну прямо не в бровь, а в глаз! На эмоциональном уровне я действительно чувствую себя очень уставшей, даже опустошённой.
- День был длинный, – соглашаюсь я с натянутой улыбкой.– А у вас здесь хорошо, спокойно и так приятно пахнет красками.
Я снова окидываю взглядом зал с его тусклым помещением и пустыми столами, за которыми совсем недавно кто - то раскрывал свою душу. Когда-то то же самое здесь делал и Максим.
- Спасибо, рада, что нравится. Но у нас здесь есть еще не менее интересные места.
- В самом деле?
- Да, если хотите, как только допьем чай, могу вам показать.
- А это сейчас удобно? – мне не хочется напрягать эту милую женщину. Интересно, что она обо мне думает? Что я очередная жертва насилия, которая ищет убежище или еще что - то в этом роде? А вдруг она решила, что я пришла сюда за помощью? Но я очень надеюсь, что она не станет предлагать мне свои услуги психиатра. Уверена, она именно им и является.
- Вполне, – Мария Алексеевна снова улыбается, и от ее улыбки так и веет теплом и уютом, а я понимаю, что начинаю немного расслабляться.
- Хорошо, можно и заглянуть, – как можно спокойнее пожимаю плечами, можно быстро глянуть, что она там хочет мне показать, а потом под предлогом, что уже очень поздно попрощаться. А то будет как-то неловко уйти сразу после угощения.
– Оксана, вы печенье кушайте, оно, правда, очень вкусное.
- Спасибо, конечно, – печенье, в самом деле, оказалось вкусным, я даже буквально смогла увидеть, как эта женщина стоит на кухне и замешивает для него тесто. Слишком уж домашний и такой приятный у него оказался вкус.
- Признаться, у меня день выдался очень тяжелым, – как бы, между прочим, повторяет Мария Алексеевна, вздыхая. - Столько всего происходит вокруг, что порой просто за всем не успеваешь.
- Да, согласна, – киваю я, отпивая еще глоток горячего напитка. И наконец, ощущаю, как тепло разливается по телу, согревая меня. Я даже и не заметила, как на самом деле сильно замерзла.
- Так что там у вас еще есть интересного, расскажите? – я отставляю почти допитую чашку в сторону. - О, и печенье ваше очень вкусное, благодарю.
- Рада, что понравилось. Сейчас я вам все покажу, – она заговорщически подмигивает мне, и мы вместе поднимаемся из-за стола.
И все-таки это все как-то странно, повторяю я про себя. Мы проходим через весь огромный зал и попадаем в новый коридор, заходим в первую дверь слева. Включается свет, и я сначала не совсем понимаю, куда мы попали. Комната кажется пустой, если не считать огромного полотна, висящего на одной из его стен, и свисающих с потолка прилегающих к нему нескольких шариков, наполненных краской, да парой узких столов рядом.
- Эта моя любимая комната, – с гордостью говорит Мария Алексеевна. – Хотите попробовать? Отлично снимает нагрузки тяжелого дня.
- Даже не знаю, – немного скованно произношу я.
- Наденем вот это, чтобы не испачкаться, – Мария Алексеевна берет что-то похожее на длинный дождевик и быстро облачается в него. Затем в руках ее оказываются обычные метательные дротики, и она быстро запускает один из них прямо в висящий шарик с краской со словами:
- Вот тебе тяжелый день! – и шарик взрывается от ее прямого попадания, оставляя после себя яркое желтое пятно. Она с полным восторга взором поворачивается ко мне, – Попробуете?
- Хорошо, попробую. – Ну как тут отказаться! Все это похоже на одну из разновидностей арт-техник, нечто подобное изначально придумал Макс Эрнст, я даже писала доклад на эту тему, когда была на первом курсе. Конечно, главная идея здесь не в том, чтобы изобразить нечто реальное, а скорее выплеснуть на волю свое эмоциональное состояние, отразить на полотне свой характер. Всегда было интересно это попробовать, и вот шанс представился сам собой и, к тому же, так неожиданно. Мария Алексеевна протягивает мне пару дротиков и я, прицелившись, с первого раза попадаю прямо в один из шариков. И снова яркий взрыв, теперь уже красного цвета, он окрашивает все вокруг себя, затем оставляет после себя длинную, рваную дорожку, которая стекает вниз.
- Получилось! – теперь и я в восторге, это так здорово – попасть с первого раза.
- Отлично выходит! – соглашается женщина и протягивает мне клеенчатую накидку, такую же, как у себя, – стоит это надеть, чтобы не испачкаться.
- Спасибо, мне можно попробовать еще? – с удивлением спрашиваю я.
- Ну конечно! Выплескивайте негатив всего дня! – с задором в голосе говорит он, и делает еще бросок. – Вот тебе несчастная налоговая служба! Проторчала там полдня! Столько времени ушло даром!
Все - таки она удивительная женщина! Странная такая, но мне даже нравится. Я молча целюсь в шарик, но промазываю. Это немного сбивает с меня спесь, я расстраиваюсь, но ненадолго, а когда третья попытка приносит удачу, внутренне ликую.
- Оксана, - отвлекает меня Мария Алексеевна - я ненадолго оставлю вас. У меня есть еще некоторые дела, а вы продолжайте, я скоро вернусь.
Я коротко ей киваю, и она уходит. Теперь я опять промахиваюсь, и это раззадоривает меня еще сильнее. Стреляю снова и опять промах! Да что же это такое? Мои щеки начинают пылать, наверное, это от накатившего на меня азарта, я беру в руки сразу несколько дротиков и один за другим метаю в шарики. Я попадаю еще несколько раз, и новый всплеск радостных эмоций наполняет меня. С удовольствием наблюдаю, как краска растекается по белоснежной поверхности. Сама не понимаю, как начинаю вкладывать в каждый бросок все свои мысли, и каждый раз попадая в цель, мне словно становится легче. Еще и еще, я вошла в раж, и уже не могу остановиться.
- Вот вам всем! – шепчу я, точно повторяю за Марией Алексеевной - Держи мама, со своим упрямым эгоизмом, вот тебе папа на пару с твоей Алиной! Максим! Мое попадание для тебя, спасибо, что показал мне все это. Ах да, и вот еще лови со всеми твоими тайнами.
Я уверена, что он мне что-то не договаривает, и это что-то, наверняка, касается Вадима. И вот тебе, Вадим, получай мое прямое попадание в фиолетовый шарик, и я словно размазываю вместе с краской все его гнусные намеки. Вот вам всем, кто когда-то намеренно делал мне больно!!! И наконец, вот тебе Стас! Ты подонок! Вот! Вот! Вот! Я замахиваюсь с такой силой, целясь в очередной шарик, что он взрывается, оставляя после себя черную тяжелую массу. Я глубоко вздыхаю, и медленно оседаю на пол, опускаясь прямо на колени. Случилось то, чего я так отчаянно пыталась не допустить. Я выпустила наружу своих демонов, терзавших меня изнутри.