Страница 39 из 96
Я не тороплюсь распечатывать конверт, я знаю, что там находится - выпуск журнала со статьей о моей маме и наши совместные фотографии. Я задумываюсь над словами Максима, он сказал, что его семья не была такой заботливой как моя. Кое в чем он был все же прав, моя мать никогда не допускала, чтобы я серьезно заболела. Я помню, как она прогнала очередную няню, когда узнала, что мы гуляли с ней на пляже в моросящий дождик. Отец тогда разозлился на нее, говоря, что она раздувает из мухи слона, а мать кричала, что даже в летний дождь можно подхватить простуду, и что обязанность няни была в том, чтобы оберегать меня. Отец тогда, уходя из дому, громко хлопнул дверью, сказав на прощание, что забота о ребенке, это в первую очередь обязанность матери, а не няни. Я помню это смутно, тогда я была маленькой, но вроде бы тогда отец даже не пришел ночевать. Еще помню заплаканные глаза матери, ее одинокую фигуру, стоящую возле окна. Я тогда сильно расстроилась, что моя няня больше не придет, мне она нравилась, а сейчас я даже не могу вспомнить ее имя. Еще помню, что злилась на мать, я не понимала, почему она так на нее рассердилась, мы ведь даже не замерзли с ней во время прогулки. Мои мысли снова перескакивают на Максима, если его голос действительно последствия не долеченной болезни, это значит, что о нем действительно никто не заботился. Я представила себе маленького мальчика, у которого уже нет матери, а отец вечно пьян и совершенно не заботится о сыне. Мне жаль этого мальчика, так жаль, что сердце сжимается. Я даже не представляю себе, какой путь Максим прошел от этого мальчишки до того человека, которым он сейчас является. Сейчас он излучает уверенность и силу. В нем нет ничего, что могло бы вызвать чувство жалости, скорее я бы пожалела того, кто посмел бы встать на его пути.
Переодевшись в домашнюю одежду, состоящую из старой футболки и тренировочных штанов, я все же беру в руки конверт и распечатываю его. Открыв журнал, почти сразу нахожу нужные фотографии. Я и мама почти в полный рост, мои волосы выглядят почти такими же светлыми, как и у нее. Должна признать, что это выглядит совсем неплохо, моя мама знает в этом толк. И все же мой цвет мне нравится больше. А вот макияж выглядит не таким ярким, как мне казалось в начале, все выглядит в меру. Я закрываю журнал и задумываюсь о том, что возможно мне стоит поблагодарить судьбу за то, какие у меня родители. Пусть не самые образцовые, но все же они бы никогда не позволили, чтобы со мной случилось нечто подобное, что случилось с Максимом.
* * *
На следующий день, сразу после занятий сама не знаю зачем, но я отправилась к салону своей матери. Я даже не могу точно сформулировать то чувство, что мной двигало, ведь я даже не было уверена, что стану заходить внутрь. Но как только вдали показалась ярко оранжевая вывеска ее салона с надписью: «Красота женщины вне времени», я почувствовала, что начинаю немного волноваться. Те мысли, на которые натолкнули меня слова Максима о том, что не у всех есть внимательные родители, были слишком новы для меня, и они все еще с трудом укладывались в моей голове. Впервые мне захотелось сказать судьбе спасибо за тех родителей, что она мне дала. Да, я никогда не голодала, за моим здоровьем всегда следили, и у меня всегда было море игрушек и красивых платьиц. Единственное «но» состояло в том, что даже те изумительные вещи, от которых в восторг приходит любая девочка, покупали мне няньки. Моя мама давала им деньги, и мы отправлялись по магазинам. И вроде ребенок снова счастлив и радуется новой игрушке. Но все это только до очередного раза, пока снова не почувствует себя лишним в жизни своих родителей. Быть может я хотела слишком многого? И в жизни нельзя иметь все сразу. А как быть с теми, у кого нет ни того, ни другого? Раньше я об этом мало задумывалась, полностью сосредоточившись лишь на себе и своих чувствах, и теперь я задаюсь вопросом, есть ли справедливость в этом мире?
Я откинула голову назад, удобно устроившись в кресле машины, и наблюдаю, как дверь салона гуляет из стороны в сторону, то впуская, то выпуская посетителей. Похоже сегодня у них в салоне ажиотаж. Хотя возможно это и есть тот самый обостренный весенний сезон, о котором всегда говорила мать? Я представляю себе, как она вся такая деловая и уверенная отдает очередное распоряжение своим сотрудникам, восседая в своем кабинете, а молоденькие девочки снуют рядом с ней, ловя каждое ее слово. Признаться, я не особо хорошо представляю, чем именно она там занимается и как она руководит салоном в целом, слишком редко я у нее бываю. Но когда я была здесь в последний раз, то невольно заметила восхищенные взгляды работников в ее сторону. Они действительно ею восхищались. Восхищались ее умению выглядеть всегда на все сто процентов, ее умению подать себя всегда с самой выгодной стороны. Я опускаю солнечные очки чуть ниже на нос, а затем тру переносицу, в очередной раз спрашивая себя, какого черта я тут забыла? Да, с родителями мне повезло больше, чем Максу, и быть может чуть больше, чем кому-то еще. Но это только в том плане, что материально мы никогда ни в чем не нуждались, и я всегда могла получить любые игрушки какие только хотела. А ту пустоту, что меня всегда окружала, не сможет заполнить никакая, даже самая дорогая из них. Внимания со стороны родителей мне всегда было недостаточно, и я всегда остро это ощущала. О чем я вообще думала, приехав сюда? «Очередная глупая идея Оксана! Браво! Вчера ты, похоже, сильно размякла от признаний Максима, - едко думаю я, - и в тебе вдруг проснулись нежные чувства, но ты прекрасно знаешь, что для твоей матери на первом месте всегда была ее работа». Боже! Да что уж тут говорить, если даже после того, когда весь мой мир перевернулся, все что она мне сказала, это то, что я должна забыть обо всем и двигаться дальше. Что я даже должна быть рада, что смогла увидеть истинную цену моим друзьям. Мои губы изгибаются в презрительной усмешке, вспоминая, как вытянулось в удивлении мое лицо на ее небрежно брошенные слова. Мое сердце было разбито, я потеряла таких близких для меня людей. И в тот самый момент, когда я была особенно уязвима, последнее, что я хотела услышать и могла бы воспринять, так это слова, что мне нужно двигаться дальше. О да, я узнала цену дружбе, но я определенно не была готова двигаться дальше. Да и куда двигаться? Глаза начинает щипать, а в голове прорываются слова из прошлого: «Проклятая медуза! Да кому ты вообще можешь быть нужна!» Я начинаю быстро моргать, чтобы остановить слезы, но это плохо помогает. Обидные слова, которые когда-то так сильно ранили, причиняют боль мне снова, заставляя все в груди болезненно сжаться. Каждый раз воспоминания накатывают внезапно, пытаясь прорваться наружу. Иногда эти волны такие сильные, что их трудно удержать, а иногда слабые и проходят довольно легко и быстро, что я считаю своей маленькой удачей. Я делаю глубокий вдох, затем выдох, к горлу снова подступает знакомое чувство тошноты, и пока воспоминания не накрыли меня волной, я делаю то единственное, что всегда помогает мне затолкать все накатившее обратно вовнутрь. С тяжелым вздохом я выпаливаю первое, что приходит на ум: