Страница 50 из 51
Я на это надеялась.
Люди говорят, что время — понятие относительное, и, думаю, это объясняет, почему моя жизнь до Ривера казалась всего парой секунд — короткими вспышками незначительных событий, которые почти не запоминались. Но моя жизнь после Ривера была трёхтомной сагой. Эпичной. С загадками, злодеями, убийцами, неудачными решениями и людьми, которых разрывало на части.
— Хочешь выпить кофе? — спросил парень.
Что на самом деле означало: «Хочешь выпить кофе перед тем, как я отнесу вещи, сяду в машину, уеду и никогда не вернусь?».
— Да.
Поэтому он заварил последнюю порцию эспрессо, и мы пили его обжигающе горячим у кухонной раковины. Я посмотрела на парня: на его длинное стройное тело, как он прищуривался, делая глоток. Он больше не выглядел загадочными или экзотическим, или полным секретов. Он просто выглядел как Ривер. И этого было достаточно.
— Ты выглядишь как Ривер.
Он покосился на меня, не донесся чашку к губам.
— Это хорошо, — ответил он, отчасти серьёзно, а отчасти смеясь, — потому что я и есть Ривер.
А затем Ривер Уэст Уильям Реддинг III взял чемоданы, и я пошла за ним на улицу. Там нас ждали Нили, Джек и Люк. Вчетвером мы встали полукругом вокруг новой-старой машины Ривера. Её сидения до сих пор были запятнаны кровью.
Ривер посмотрел на Нили.
— Ты же понимаешь, почему я должен это сделать, верно?
Тот рассмеялся.
— Да. Давай, обуздай своё сияние, чтобы мы могли поехать за Броди и выбить из него всю дурь. Если он ещё жив.
— Жив, — уверенно ответил Ривер.
Я покачала головой.
— Я ранила его в грудь. Я видела кровь. Слышала его крики, — я уже говорила это прежде. Много-много раз. Теперь это начало звучать как молитва.
Ривер ничего не сказал.
Джек поймал мой взгляд.
— Он сбежал. Пока я продолжал лежать на земле после его пореза. Я не мог пошевелить ни руками, ни ногами, но всё видел. Он выбежал из гостевого дома.
Джек был прав. Мы много раз это обсуждали, и всё всегда заканчивалось тем, что Джек видел, как Броди убежал. Мы понимали, что он выжил. И ушёл, не оставив и следа. А мы их тщательно искали.
Люк по-мужски приобнял Ривера. Затем тот присел и крепко прижал к себе Джека. Их объятия не были прохладными и мужскими. Просто крепкими и искренними.
— Пойду, заварю ему кофе, — наконец сказал Люк. — Джек, может, посмотрим, что творится в городе? Вдруг какие-то ребята видели на площади банду зомби? Звучит как что-то, что могло случиться в нашем городке.
Джек улыбнулся. Затем отошёл от Ривера и, не оглядываясь, последовал за Люком по дороге в Эхо.
Остались только я и Нили с Ривером.
Ривер провёл рукой по волосам и прислонился к машине.
— Однажды дедушка мне кое-что рассказал. Я был ещё мальчишкой и не знал ничего о сиянии. Дедушка старел и часто погружался в воспоминания. Обычно он говорил о Фредди и об их молодости. Но в тот раз он посмотрел прямо на меня и сказал: «Ты должен воздержаться. Ты должен воздержаться, если оно начнёт выходить из-под контроля. Это единственный способ».
Какое-то время все молчали и думали над этими словами. Я слушала шелест листьев на деревьях и шум волн, бьющихся об скалы. Слушала, как моё сердце трещит, меняет форму, растёт, потому что оно больше не было маленьким, сморщенным и голодным.
— Если я поеду за Броди, — продолжил Ривер через минуту или около того, — то должен взять себя в руки. Мне нужно побыть одному. Совершенно. В ином случае… я себе не доверяю.
— Броди сказал, что ты должен сойти с ума, чтобы сияние повиновалось тебе, — я взяла парня за руку и сжала её. — Что, если твой дедушка ошибался? Что, если, остановившись, ты ничего не добьёшься, а Броди станет только сильнее?
Ривер пожал плечами.
— Нужно попытаться, Ви. Либо я остановлюсь, либо продолжу, пока не стану таким же безумным, как он. Что бы ты выбрала?
Нили покачал своей светлой головой и хохотнул.
— Я бы предпочёл съехать с катушек, если бы это позволило мне убить этого маленького ковбоя. Я бы так его убил…
Ривер крепко обнял брата. Затем отпустил его и заключил меня в медвежьи объятия. Мы крепко держались друг за друга, так крепко, как только могли, и Ривер прижался губами к моему уху.
— Я исчезну, — прошептал он. — Если ничего не выйдет, и я использую сияние, Нили меня найдёт. Но если нет, значит, я делаю что-то правильно. Позвольте мне спрятаться. А когда я вернусь, то буду сильнее. Лучше.
Пальцы Ривера запутались в моих волосах, и он прижал меня ещё ближе.
— Броди думал, что ты умрёшь. Что он сделает, когда узнает, что это не так? Возможно, ему будет плевать. Но я не хочу больше рисковать. Нили останется в гостевом доме и дождётся моего возвращения.
Я кивнула, и его рубашка задела мою щёку. Я не стала упоминать, что в прошлый раз Нили не удалось помешать Броди причинить мне вред.
Ривер поцеловал меня в щёку, лоб и мочку уха. Нили наблюдал за нами, радостно улыбаясь, но нам было всё равно.
— Как же я буду спать без тебя? — пробормотал Ривер мне в шею. — Ви, я никогда никого не боялся, но мой рыжеволосый ковбой-братец напугал меня до чёртиков. Это не имеет значения. Мне плевать, если придётся продать душу Дьяволу. Плевать, если Броди и есть Дьявол. Я убью его. Как он пытался убить тебя. И сделаю это так, чтобы все запомнили, упаси нас Господь.
А затем он поцеловал меня. В губы. Страстно. Я закрыла глаза и окунулась в поцелуй, пытаясь ощутить то же, что и при первом поцелуе на кладбище.
Но тут на запястьях заболели шрамы. И перед глазами мелькнули рыжие волосы. И тогда я почувствовала губы Броди на своих, и как моя кровь начала пропитывать нашу одежду.
Я отпрянула. По глазам Ривера стало ясно, что мне не нужно ничего объяснять, совершенно ничего, потому что он понял.
Парень потянулся в карман и достал ещё одну закладку. Это была стодолларовая купюра, сложенная в форме звёздочки. Он вложил её мне в ладонь.
А затем сел в машину.
И уехал.
Глава 30
Ривер уехал. Нили остался.
Джек тоже окончательно переехал к нам. Он пережил дьяволов, самоубийства, чердаки, ведьм, пожары, ножи… но каким-то образом ему удалось остаться нормальным.
Нили развёл костёр во дворике гостевого дома, и мы впятером — Люк, Саншайн, Нили, я и Джек — жарили сладкие итальянские колбаски и кукурузу после наступления темноты. Так мы провели лето.
Иногда я спала в кровати Ривера в гостевом доме. Нили не возражал. Кроме того, мне нравился его смех. Нравилось, что он был похож на брата. Мы не говорили о Ривере и перестали читать газеты. Нам не хотелось знать. Ни о нём, ни о Броди — что они делали, кому причиняли боль. Пока нет.
В последнюю ночь августа, за неделю до того, как должен был начаться мой последний год в школе, я снова спала в кровати Ривера. Перекатилась на бок, и мне в лицо ударило яркое солнце.
Но меня разбудило не оно. А голоса снаружи. Я быстро оделась, моё сердце бешено колотилось в груди.
Не может быть!
Но может.
Я вышла наружу и увидела родителей, достающих чемоданы из такси. Мама заметила меня и уронила сумку. Я побежала к ней в объятия, и мы крепко вцепились друг в друга, словно это было так же необходимо, как воздух, а мы очень долго задерживали дыхание. Я закопалась носом в её длинные волосы и учуяла запах крепкого европейского кофе, элегантных французских духов и свежего парижского дождя. Но под всем этим был аромат скипидара, как всегда.
Я злилась, что она уехала, а затем вернулась, словно ничего не произошло. Словно ей ничего не нужно было объяснять, и у неё не было никаких обязательств. Но мои родители делали, что хотели, независимо от моего мнения. Мне ничего не оставалось, кроме как принимать их такими, какие они есть, и надеяться, что они так же отнесутся ко мне.
Мама говорила очень быстро. С той же скоростью, с какой в моей голове пролетали мысли, быстро, быстро, быстро. Она без устали рассказывала о Европе, музеях, выставках в Париже, но я слушала лишь отчасти, потому что обнимала отца и пыталась прийти в себя.