Страница 44 из 51
Но мой разум находился в миллионе миль оттуда, и я не отвечала. Когда я молча начала идти в город, Броди просто последовал за мной. Какая-то частичка меня всё же продолжала отмечать, что творится вокруг, так что это я заметила. Но что толку? Он выглядел как вполне милый, вежливый ребёнок. Ну и что, если он ко мне присоединится и расскажет полиции свою версию истории?
Дойдя до города, мы пошли незаметными тропками, чтобы избежать главной площади. Я не хотела никому объяснять, почему мои ноги по колено в грязи, почему с волос капает речная вода, почему у меня болезненный вид и почему я шагала с каким-то пареньком по имени Броди. Я была уверена, что, если хоть один человек осмелится меня остановить и спросить, что случилось, я сразу во всём признаюсь. Расскажу о сиянии, Ривере, Дьяволе, мёртвом мальчике. Обо всём.
По пути домой Броди вроде бы спросил, куда именно мы идём, и я вроде бы ответила ему, но точно не помнила.
В Ситизене царила тишина. Я пошла в сарай, но Люк сегодня не рисовал. В гостевом доме было тихо. Прижалась ухом к двери и прислушалась: вдруг услышу, как кто-то готовит завтрак, варит кофе, жарит яичницу, или Нили с Ривером дерутся — но ничего не услышала.
Когда я вышла на задний двор, меня пронзила дрожь. В атмосфере чувствовалось что-то плохое, как перед началом бури. Вот только небо было ясным. Ярко светило солнце, воздух был тёплым. Но что-то вызывало у меня мурашки по коже. Что-то вызывало во мне ощущение, что за мной наблюдают.
Я осмотрелась. Никого. Нигде никого не было.
— Понятия не имею, где все. Это… странно.
Броди просто улыбнулся и пожал плечами.
Я начала колебаться. Подошла к ступенькам в Ситизен и подумала о том, чтобы прилечь в кровать. Забыть о том, что я видела. Забыть о мёртвом мальчике с запёкшейся кровью на волосах. Забыть о Даниэле Липе, перерезавшем себе глотку. Забыть обо всём.
Но затем я посмотрела на Броди с его рыжими волосами, ковбойской шляпой, его «мэм» и милым техасским акцентом.
Он тоже видел тело.
Его не забыть. И дело это никак не замять.
— Просто подожди здесь, — сказала я, наплевав на вежливость. — Я схожу к соседям и воспользуюсь телефоном. Будет легче, если ты останешься тут. Ладно?
Броди приподнял шляпу и указал на землю у своих ног, как бы говоря, что он никуда не денется.
Я сделала глубокий вдох и пошла по дороге к дому Саншайн.
Девушки не оказалось на крыльце. Наверное, она тоже ещё спала. Интересно, который вообще час? Саншайн и Люк были ранними пташками, а я не особо знала, чем можно заниматься в такую рань: когда они встают, когда завтракают, как проводят каждое утро? Я никогда не была жаворонком, не считая тех случаев, когда меня будили серьёзные мальчики в 7 утра, чтобы показать мёртвое тело на железнодорожных путях.
Дверь в дом Саншайн была открыта. Я постучалась, но не стала дожидаться приглашения.
Первыми мне бросились в глаза родители Саншайн. Сэм и Касси стояли в гостиной — первый, как обычно, выглядел потерянным и весь в вельвете, а Касси сверкала чёрными волосами и очками. Оба смотрели на что-то на полу.
Что-то на полу оказалось Саншайн. Она лежала на животе и истекала кровью. Кровь шла из раны на виске, стекала по лицу и собиралась в лужицу на полу.
Саншайн заметила меня. Её рот открылся в безмолвном крике. Она пыталась что-то сказать, но с её уст слетали только слюна и ещё больше крови. Девушка закашлялась, и кровь засочилась сквозь стиснутые зубы.
— Может, ударь ещё раз? — предложила Касси. — Смотри, оно пытается пошевелиться.
В руке Сэма была зажата бита, которую я заметила не сразу. Почему я её не заметила? С каких пор у родителей Саншайн, ярых книжных червей, есть бейсбольная бита? Подруга коснулась рукой пальцев моих ног. Я хотела помочь ей, хотела, но не могла пошевелиться. Меня парализовало от шока. Я пыталась закричать, но не издавала ни звука. Саншайн перестала двигаться. На бите были кровь и волосы. Почему я этого не заметила, когда зашла? Саншайн, кровь, бита, меня трясло, я кричала, но молчала…
И тут Касси наконец меня заметила. Женщина улыбнулась. В её глазах застыл странный пустой взгляд, как у мёртвого мальчика на железнодорожных путях.
— Здравствуй, Вайолет. Хочешь чая? То ещё выдалось утречко. В дом пробралась крыса, но Сэм убил её битой. Вон она, у твоих ног. До чего отвратительно создание! У неё наверняка бешенство. Сэм собирается вынести её на двор и сжечь. Вайолет, ты выглядишь расстроенной. Что-то случилось?
Тут Сэм поднял взгляд. Глянув в мою сторону, мужчина поднял биту в воздух.
— Я же говорил, что их больше, Касси! Крысы ходят стаями. Отойди подальше, я и эту убью…
Он замахнулся, и я пригнулась. Дерево задело мой висок, и я попятилась к выходу. Я не упала, но мужчина снова замахнулся и, боже, я не хотела бросать Саншайн, но услышала, как бита рассекает воздух и…
Убежала. Выбежала за дверь, споткнулась, сбежала по ступенькам, снова споткнулась, пробежала мимо леса, мимо океана, завернула во двор и заскочила прямиком в Ситизен.
У фонтана стоял Броди. Он увидел, как я бегу, но ничуть не удивился. Мальчик поглаживал грязную фигуру голой девушки и улыбался.
— Как там Саншайн? — спросил он елейным голоском, когда я остановилась. Пот стекал с меня ручьём, во рту был неприятный привкус желчи, и я умирала от страха. — Шлюшка ещё не подохла?
А затем он посмотрел прямо на меня и подмигнул.
Глава 26
Я отскочила, да так быстро, что поскользнулась на гравии и упала. Руки скользнули по гальке, но я не почувствовала боли, потому что тут же поднялась и помчала на всех парах к Ситизену, к безопасности…
Он поймал меня на ступеньках.
Броди грубо вцепился мне в руку.
— Наверное, нам стоит познакомиться заново. Меня зовут Броди, — его костлявые пальцы впились в мой левый локоть, и он толкнул меня на землю. — А ты, должно быть, Вайолет.
Мальчик отпустил меня, словно не сомневался, что я не убегу. Он был прав.
— Чего ты хочешь? — тихо спросила я. — Кто ты?
Броди начал танцевать. Покрутил шляпу на одной руке. Его ботинки громко стучали по дорожке, а рыжие волосы разметались в разные стороны. А затем он резко остановился и посмотрел на меня.
— Я — ковбой-кукловод. Я — техасский мясник. Я — анархия. Я — Дьявол. А ещё я младший брат Нили и Ривера.
Его голос изменился. Он больше не говорил быстро, с восторгом и энтузиазмом. Мальчик говорил басом, что было странно, учитывая его возраст. А ещё медленно, вяло, протягивая слова, словно не хотел их отпускать, как скряга своё золото.
Брат. Брат!
Он сделал шаг в мою сторону. Его глаза тоже изменились: сузились, словно он прищуривался от солнца. И стали дерзкими. Дерзкие, прищуренные глаза. Было в этом что-то знакомое.
Я отпрянула. Мальчик хрипло рассмеялся. Хриплый, знакомый звук.
Я уже слышала этот смех. На чердаке Гленшипов.
Чувствовала запах дыма и газа, словно всё ещё была там, вместе с Джанни и Джеком.
— Значит, не хочешь подпускать меня к себе. Ну да, Ривер же рассказал тебе о сиянии. Мои братья слишком много болтают, но, если выбирать из них двоих, то, по-моему, Ривер самый болтливый. А ты как считаешь?
Я не ответила.
Я думала, что чувствовала испуг, когда Саншайн потеряла сознание. Я думала, что чувствовала испуг, увидев Дьявола за плечами Ривера. Я думала, что чувствовала испуг, когда увидела связанного на чердаке Джека, мёртвого мальчика у рельс, кровавую рану Саншайн, Сэма с битой, и сомневалась, что что-нибудь сможет напугать меня сильнее. Но это было всего лишь начало. Начало. И середина. Всё это вело к рыжеволосому мальчику, стоящему передо мной.
Это конец.
Броди снова рассмеялся.
— Да не волнуйся ты так. Я не сияю, как Ривер. По крайней мере, не при касании. Видишь ли, мне нужно пролить кровь, чтобы поселить семя своей фантазии. Я зову это искрением. Искра. Это я и делаю: сею искры в чужих разумах, как фермер — семена в поле, — Броди замолчал. Его глаза-щёлочки смягчились и приобрели мечтательный вид. — Не будь я таким жестоким юношей, то, наверное, не скоро бы узнал о своём даре. Представляешь, какая досада? Смотри.