Эго и Архетип (ЛП)

4. ИНДИВИДУАЛИЗИРОВАННОЕ ЭГО

Индивидуация представляет собой процесс, а не достигнутую цель. Для обеспечения психологического развития каждый новый уровень интегра­ции должен подчиняться задачам дальнейшей трансформации. Тем не ме­нее, мы располагаем некоторыми указаниями относительно того, что мо­жет произойти в результате сознательной встречи эго с Самостью.

Вообще говоря, стремление к индивидуации способствует возникновению состояния, в котором эго устанавливает отношения с Самостью, не отождествляя себя с ней. Это состояние обеспечивает возможность осуще­ствления непрерывного диалога между сознательным эго и бессознательным, а также между внешним и внутренним опытом. Степень достижения индивидуации определяет степень устранения двойного расщепления: 1) расщепления между сознательным и бессознательным, которое начало формироваться при рождении сознания, и 2) расщепления между субъектом и объектом. Дихотомия между внешней и внутренней реальностью заме­щается ощущением единой реальности. Дело выглядит так, словно теперь, на сознательном уровне, можно восстановить первоначальную бессознатель­ную целостность и единство с жизнью, в которых мы начали свое сущест­вование и с которыми мы вынуждены были расстаться. Идеи и образы, от­ражающие инфантилизм на одной стадии психического развития, оли­цетворяют мудрость на другой стадии. Образы и атрибуты Самости теперь воспринимаются как отдельные от эго и стоящие на более высоком уровне, чем эго. Этот опыт вызывает у индивида ощущение, что он не является хозя­ином в своем доме. Индивид осознает, что существует автономная внутрен­няя направленность, отделенная от эго и нередко антагонистическая по отношению к нему. Такое осознание иногда приносит облегчение, а иногда вызывает тягостное ощущение. Индивид неожиданно может почувствовать себя в роли святого Христофора.

Некоторые виды снов, в которых индивид видит события парадоксаль­ные или чудесные, нередко предвещают осознание присутствия чего-то живого в том же помещении, где находится индивид. Такие сны приводят ин­дивида к знакомству со сверхличностной категорией переживаний, чуж­дых и непривычных для сознания. Приведем пример такого сновидения. Этот сон приснился пациентке, представляющей тип ученого с весьма ра­циональным складом ума:

У мужчины (ученого, одного из ее знакомых) случился сердечный при­ступ. Он взял растение под названием пушица и прижал к своей груди. Сердечный приступ тотчас прошел. Затем он обернулся к сновидице и сказал: "Коллеги будут смеяться надо мной за такой способ лечения, но он мне помогает, а мои дети слишком малы, чтобы остаться без отца". Вскоре после упомянутого сновидения произошло отдельное проявле­ние синхронии, которая произвела неизгладимое впечатление на снови­дицу и оставила отпечаток на ее рационально-механистическом мировоззрении. Дело выглядит так, словно растение устраняет симптомы сердечного приступа и восстанавливает нормальную работу сердца, подобно супер­порядку в ранее упомянутом сновидении. Растение символизирует вегета­тивное состояние жизни; оно аналогично вегетативной нервной системе. На психологическом уровне оно представляет первичное вегетативное со­стояние или способ восприятия жизни, способные вмещать деструктив­ные излишки энергии, скапливающиеся в сознательной личности. Этот процесс воспринимается сознательной психикой как нечто чудесное, т.е. вы­ходящее за пределы категорий сознательного понимания.

Иллюстрацией к рассматриваемому предмету может служить сон, кото­рый приснился мужчине в возрасте около сорока лет. В детстве он испытал отчуждение со стороны родителей. Оба родителя были алкоголиками, и по­этому для сохранения дееспособности семьи не по летам развитый ребе­нок был вынужден исполнять обязанности взрослых. Он вырос и превра­тился в весьма рациональную личность, способную ответственно выполнять свои обязанности. Но затем он начал терять ориентацию. Ему перестала нравиться его работа; он знал, что ему нужно. Постепенно все, чем он зани­мался, утратило смысл. С ним было очень трудно работать на терапевтиче­ских консультациях, поскольку он не мог выйти за пределы рационального обсуждения. Затем ему приснился следующий сон:

"Он познакомился со странной, необычной женщиной, о которой, как ему казалось, ему доводилось прежде что-то слышать. Она была сто­ронницей гомеопатической медицины. Немного поговорив с ней, он вос­кликнул: "Как вы можете верить в такие вещи, как гомеопатия? Лучше всего полагаться на новейшие рекомендации научной медицины. Гомео­патия—это всего лишь пережиток первобытной магии". В ответ жен­щина загадочно улыбнулась и сказала: "Совершенно верно". Эти слова привели сновидца в изумление, и он проснулся".

В своих ассоциациях по поводу этого сна пациент сообщил, что он ничего не знал о гомеопатии, кроме того, что в ней использовался принцип подо­бия. Я напомнил пациенту об описании гомеопатической магии в "Золотой ветви" Фрезера, и тогда он стал размышлять о моем методе интерпретации сновидений, методе амплификации, в котором используются аналогичные образы из мифологии для амплификации и разъяснения сновидений. Жен­щина не вызвала у него никаких ассоциаций. Очевидно, она олицетворяла аниму, обладающую тайным знанием бессознательного и выполняющую роль мостика между эго и коллективным бессознательным.

Сновидение указывает на активацию бессознательного и знакомит сно­видца с целым спектром новых восприятий, сходных с первобытной ма­гией. В соответствии с этим спектром переживаний, аналогии воспринима­ются как реальности. В этом заключена суть метода ассоциативного мы­шления по аналогии, при котором деятельность бессознательного опира­ется на символические аналогии. Наш метод интерпретации сновидений опирается на принцип амплификации с помощью аналогий. Было бы неправильным применять такой примитивный подход* внешней реальности, поскольку он привел бы нас к использованию магических приемов и раз­личных предрассудков. Но он оправдывает себя в работе с бессознательным для установления связи с архетипической психикой.

Современный человек испытывает настоятельную потребность в восстановлении значимой связи с первобытным слоем психического. Это вовсе не предполагает компульсивное выражение бессознательно-первобытных аффектов, которое служит одним из симптомов диссоциации. Напротив, здесь речь идет о первобытном способе восприятия, при котором жизнь рас­сматривается как органическое целое. В сновидениях образ животного, пер­вобытного человека или ребенка обычно отражает на символическом уровне источник помощи и исцеления. В сказках животное нередко показывает ге­рою выход из трудного положения. Образы первобытного человека и ре­бенка выполняют целительную функцию, поскольку они символизируют наше неотъемлемое право на целостность, первоначальное состояние, при котором мы находимся в гармонии с природой и ее сверхличностными энергиями, осуществляющими руководство и поддержку. С помощью ре­бенка или первобытной личности, заключенной в нашей душе, мы устанав­ливаем связь с Самостью и исцеляемся от отчужденности. Для установления сознательной (а не бессознательной и не инфляционной) связи с ментальностью ребенка и первобытной личности мы должны научиться включать первобытные категории восприятия в наше мировоззрение, не отвергая и не нарушая наши сознательные, научные представления о времени, про­странстве и причинности. Мы должны научиться применять первобытные способы восприятия к внутреннему (а не внешнему) миру на психологи­ческом (а не физическом) уровне. Занимать позицию первобытной лич­ности по отношению к внешнему миру значит быть суеверным. Но зани­мать позицию первобытной личности к внутреннему миру психиче­ского—значит быть мудрым.

Юнг достиг установки такой глубокой умозрительной простоты и первоосновности, что его мудрость производила неизгладимое впечатление на всех, кто был с ним знаком. За несколько дней до смерти Юнга журналист задал ему вопрос, как он представляет себе Бога. Юнг дал ему следующий от­вет: "До настоящего времени Бог был для меня термином, с помощью ко­торого я обозначал все явления, которые расстраивали мои субъективные взгляды, планы и намерения, энергично и безответственно вторгались в мою жизнь, изменяя ее ход к лучшему или худшему".