Страница 15 из 18
- Да помолчишь ты? - резко бросил ему Герой. - Это тебе игра, что ли? А враги, сколько фрагов набили на нас, а лута, а?
- Парни, заканчивайте собачиться, - пресёк начинающуюся свару Радзиховский. - Начинайте уху хлебать, пока горячая.
Уха была не просто горячая, а живой кипяток, да ещё в жаркий полдень... ух, пробрало с первой ложки, досталось и языку и нёбу, теперь с них точно кожа слезет. Ели долго, наверное, полчаса целых. За едой разговоров никаких не вели, зато потом, когда посуда была опустошена, а ложки спрятаны в карманы (со мной своей поделился Николай, зачерпывали ей по очереди из котелка), меня вновь забросали вопросами: что, почему, как, насколько, когда и так далее.
- Легированную сталь могу делать, но не самую крутую. Медь, бронза доступна, олово и свинец, стекло, пластмасса - какая именно точно этого не знаю, - перечислил возможности артефакта. - Могу сразу изготавливать ножи, топоры, зубила со стамесками, просто пластинки нужного размера и формы, но не больше чем двадцать пять на двадцать сантиметров. Зато что-то тонкое и гибкое, как тросик на тетиве арбалета, изготавливаются пятиметровыми мотками. Тросик, проволока.
- Арбалет долго делал? - спросил Радзиховский.
- Долго, очень.
- А ты ткань не делал? - вдруг спросил мой коллега.
- Ткань? - озадачено переспросил я. - Знаешь, даже в голову не пришло ничего такого. У меня про тряпки ни разу сообщения не было - стекло, металл, пластмасса... нет, не помню такого.
- А попробовать?
- Коль, время, - напомнил товарищу Терентьев, - нам выходить пора. В лагере проверим твою идею насчёт ткани.
Собрались быстро. Я, наученный горьким опытом, перед выходом зарядил арбалет, сделав проверочный выстрел.
- Что до этого не сделал так же? - полюбопытствовал мой проводник.
- От воды сильно ржавчиной покрылся, опасался, что тетива может лопнуть, если несколько жилок в ней ржа съела. Да и хорошо, что не зарядил - вас это спасло.
- Хм, - хмыкнул задумчиво парень.
Дальше мы шли молча, вертя по настоянию Максима головами на все триста шестьдесят градусов. Пояснил, что тут встречаются разбойничьи шайки, которые могут из засады напасть, а маскируются некоторые так искусно, что не заметны до самого последнего момента. Спасает землян от быстрой гибели лишь несдержанность местных: тем никак не хватает терпения подпустить жертв в упор, чтобы парой ударов прикончить, выскакивают метров за десять-пятнадцать. Если есть лучники в засаде, то те спускают стрелы ещё раньше - с двадцати и дальше метров.
На три километра от берега тянулась каменистая пустошь, изрытая мелкими оврагами и трещинами. Никакого травяного покрова, лишь пучки жёсткой травы, мелкий кустарник и редкие, корявые, невысокие деревца. И только через три километра земля стала более плодородной, меньше попадалось камней, больше травы и тянулись выше деревья. На равнине стали выползать бородавки холмов.
- Немного осталось, - сообщил мне проводник, - еще минут тридцать, вон тот холм обойдём и на месте... тьфу-тьфу-тьфу, чтобы не сглазить, - поплевал через плечо он.
К счастью, надежды на благополучный исход нашего путешествия полностью оправдались. И через указанный промежуток времени, мы со спутником подошли к холму, на макушке которого стоял частокол из заострённых бревён.
- Слушай, - посерьёзнел он. - Я вперёд пойду, предупрежу своих, что ты Герой. А то могут, не разобравшись, нас на копья поднять.
- О-кей, топай.
****
Приняли меня с шумом и помпой. За ворота вышел сам глава небольшого поселения землян - Макаров Иван Андреевич, которого большинство, за глаза и при хорошем настроении начальства, называли Макаром.
Чуть не под руки подхватили и внесли в поселение, улыбаясь во все тридцать два зуба.
- Здорово, Герой, здорово, - Макаров схватил меня за руку и начал ту трясти, словно, собираясь оторвать и забрать в качестве сувенира.
- Здорово, - ответил я и высвободил конечность.
- В дом пошли, - махнул рукой в сторону какой-то убогой хибары мужчина, - поговорим, поедим, друг другу о своей жизни расскажем.
- Сыт я, да и что в доме делать в такую жару? Может, вон под тем навесом присядем? - я указал в сторону озвученного места. Там на тонких столбах, врытых в землю, были прибиты жерди, а поверх них лежали связки травы в качестве кровельного материала. Соломы, видать, тут нет, как и огромных листьев, которыми я пользовался при строительстве своего бунгало. Да и в целом, тут сильны различия в местности и растительности, только жара почти одинаковая.
- Ну, - с сомнением произнёс собеседник, - можно и там.
Только я устроился на чурбаке, как Макаров с места взял в карьер.
- Извини, что сразу в лоб, но мне сказали, что ты можешь со своим артефактом делать почти всё - оружие, металл получать, ткань и так далее.
- Ткань не говорил, я даже не пробовал такого, - открестился я. И говорить, что у меня мысли всё это время, пока жил в одиночестве были повёрнуты совсем на другом, про то, чтобы попробовать сделать материю и прикрыть тело даже не подумал, не стал, чтобы за дурака не приняли.
- Да нам и металл сгодиться. Сам видишь, как мы живём, - он провёл рукой слева направо, обводя территорию поселения.
Посмотреть там было на что... или не на что, это как смотреть. М-да, каламбурчик в мыслях вышел.
Кроме частокола, больше капитальных построек здесь не было. Почти вся защищённая территория была занята землянками. Из наземных сооружений имелись лишь пять убогих зданий из толстых жердей, обрезков бревен, сплетенных веток и обмазанных потрескавшейся глиной. Почти в самом центре посёлка стоял сруб колодца, у которого, словно на посту, стоял мужик с копьём и дубиной.
Все люди, которых я видел, были одеты в грубую кожаную одежду, в основном жилетки, и штаны с рубахами из серого холста. Обувь - нечто непонятное, закрывающее стопы и обвязанное шнурками из той же кожи вокруг щиколоток. Примерно из тридцати человек, которые собрались неподалёку от навеса и глазели на меня, только пятеро, включая местного главу, были одеты более-менее пристойно. Они носили хоть и латаную, перешитую, но цивильную одежку, в которой не стыдно показаться на людях, так сказать. И обувь была хорошая - сапоги и башмаки.
Ещё что заметил: все до единого были вооружены хоть дубинкой, хоть каменным топором или длинной жердью с заострённым и обожжённым огнём, концом. И последнее, все были возрастом от двадцати до тридцати пяти лет, мужчин больше, женщин меньше. Исхудавшие, с обветренными лицами, у многих даже свежие шрамы и царапины имелись. И все как один, смотрели на меня со смесью невероятной надежды и страхом.
- Не самое приятное зрелище, - признал я. - Но видели бы вы меня три недели назад. А уж за шесть недель до нашей встречи!.. Вы еще прилично смотритесь на моём фоне.
- Давай на ты, не так уж мы и различаемся возрастом. Мне тридцать пять.
- Двадцать шесть.
- Во-о! Даже червонца не наберётся разницы! - обрадовался собеседник. - Правда, поначалу, я тебя чуть ли не ровесником посчитал.
В ответ я только криво улыбнулся. Чего уж тут, и сам понимаю, что последние два месяца жизни мне стоили десятка лет.
- Тихон...
- Иван, стоп, - становил я собеседника, - если ты хочешь спросить что-то обо мне, то давай потом, о-кей? Ты и так знаешь сейчас немало, а вот я про вас, считай, что ничего.
- М-м, хорошо. Про всё слишком долго будет рассказывать, я тебе только самую выжимку передам...
Как оказалось, это была та часть руммов, про которых мне говорил пленник на острове. Изначально их переместили в этот мир неведомые силы, в количестве ста человек. Голыми, непонимающими ничего, испуганными. Никто не знал, что делать, зачем они здесь и где вообще находятся. За первые пять дней робинзонады, из группы пропали без вести и погибли десять человек.
На седьмой день к ним вышел первый Герой, некий Иван Фёдоров, у которого были оригинальные очки, очень похожие на те, в которых гоняют виртуальные геймеры, разве что, размером немного поменьше. Первоначально они могли лишь слегка прибавить резкости, чуть-чуть приблизить рассматриваемый объект и всё в этом духе, но через месяц, это были уже не просто очки, а почти оружие: испускали яркую вспышку, которая слепила любого, примерно в полусотне метров. Плюс, функция ночного видения, бинокль с изменяемой кратностью, фиксация цели и обнаружение движения. Вполне вероятно, о некоторых возможностях Фёдоров умолчал, сказал только, что скоро он получит лазерный удар и понемногу станет приближаться к Циклопу из людей-Х. О прочих возможностях, он не сказал. Через две недели после него на остров пришёл Николай, у которого были чудо-ножи. Как и у всех Героев, у него в стоковой, так сказать, модификации, клинки не сильно отличались от обычных кухонных хлебо- и овощерезок, но сейчас, они не только могли прорезать почти любую вражескую броню, но и летели точно в цель, брошенные из любого положения. По желанию хозяина, клинки могли оглушить тяжёлой рукояткой или проткнуть насквозь. После броска, если расстояние было не больше десяти метров, артефакты возвращались к своему хозяину.