Страница 36 из 50
— Ну, вот видите, — назидательно заметил Павел Исаакович, — вы нуждаетесь в защите. Мы, можно сказать, появились вовремя.
— А вы намерены меня защищать? С чего бы это?
— Мы полагаем, что суд над вами подтвердил вашу правоту.
— В каком смысле?
— В том смысле, что вы предсказывали правильно. В то числе и про Путина, и про Тимошенко, и про польский самолет, что судья не принял во внимание. Но мы проверяли у Ступара: он сказал — информация от поляков надежная.
— И вам тоже захотелось отведать пророчеств? Вас судьба Бориса Михайловича не настораживает?
— Кстати, о Борисе Михайловиче, — сказал Владлен Константинович. — Этот вопрос нас очень интересует. Скажу вам откровенно: если мы найдем общий язык, то у вас в жизни больше не будет никаких проблем.
— У вас будут. Господи, зачем вам знать будущее? Вы же не сможете им управлять! Пример Бориса Михайловича вас не убеждает?
— Убеждает. Но нас интересует не только будущее, но и настоящее. Разве хорошее будущее — это не правильно построенное настоящее?
— И он так думал. И как же он построил свое настоящее, когда я предсказал ему смерть?
Оба собеседника уставились на него, а потом Павел Исаакович с запинкой спросил:
— Но мы же… не умрем сегодня, как Борис Михайлович?
— Вот видите! Вы на самом деле не жаждете узнать о скорой смерти! И это естественно. Ведь пророчества не бывают только хорошими! Или, скажем, только умеренно плохими, не сулящими угроз для жизни. Пророчества — это надвигающийся на вас хаос будущего. Лично мне о том, что вы умрете сегодня, ничего не говорит. Но я, впрочем, и не напрягался по этому поводу. Я понимаю, что вас, как и всех, страшит безвестность. Вам нужен штатный оракул, чтобы сорвать темную пелену с будущего. Вы полагаете, что с моей помощью сможете обхитрить судьбу. Повторяю: вам лучше не знать ее. Считайте это моим главным предсказанием, и если у вас есть желание отблагодарить меня за него, дайте по рогам Ефрему и его компании, и — разойдемся.
— Знаете, — промолвил Владлен Константинович, — мне кажется, у вас такое настроение оттого, что к вам никогда толком не прислушивались. Те же поляки… Но ведь не всегда так было, что предсказания не помогали людям? Зачем бы тогда древние греки держали оракулов?
— Слушайте, скажу вам честно: я не в форме, и пользы от меня вам будет мало. А дельфийским оракулом я не был никогда. Зачем обманывать себя и других? Давайте так: я вам помогу, расскажу то, что вас интересует о Борисе Михайловиче, а вы, если такие крутые и могли бы устроить мне жизнь без проблем, устраните всего лишь одну проблему — наседающих на меня любителей тотализатора.
— Пусть будет по-вашему. — Владлен Константинович откинулся на спинку кресла. — Начнем с Бориса Михайловича. На вашем суде прозвучало, что его интересовало, насколько реальны поступающие ему угрозы убийства. Но в разговоре со Ступаром мы выяснили, что его интересовало не только это.
— Его много чего интересовало! Например, предсказанная индейцами майя мировая катастрофа 21 декабря 2012 года.
— Но еще его интересовало, кто будет следующим президентом России.
— Да.
— Но вы ему этого предсказать не успели.
— Совершенно верно.
— А нам можете сказать?
— Отчего нет? Путин, конечно.
Владлен Константинович и Павел Исаакович обменялись только им понятными взглядами. Видимо, енисеевское «конечно» было для них неочевидно.
— А вот астролог Михаил Левин, например, считает, что звезда Путина закатилась, — сказал Павел Исаакович. — Мы понимаем, разумеется, что предсказания — это интуиция, не подчиняющаяся логике… Нам ясно, почему Путин хочет… и может снова стать президентом. Ясно также, почему вы отдаете ему предпочтение: мы читали статью «Пришел, увидел, победил». Нам неясно, почему ему вдруг уступит Медведев, президентские амбиции которого всё более очевидны. Полномочия позволяют Медведеву под благовидным предлогом отправить Путина в отставку и идти на второй срок самому. А дальше, на выборах — сработает административный ресурс. Можете ли вы хоть как-то объяснить: почему Медведев откажется от борьбы? Или они пойдут на выборы вместе с Путиным, и Медведев проиграет?
— Как, по-вашему, Путин разве не понимал в 2008 году, что, несмотря на все предварительные договоренности, человеку, отведавшему вкус президентства, захочется остаться на второй срок?
— Понимал, наверное.
— Вот и разгадка того, почему он выбрал своим преемником Медведева, а не Иванова. Путин знает о какой-то слабости Медведева, которой нет у Иванова.
— Вы имеете в виду некий компромат?
— У вас всё сводится к компроматам. Да нет, не компромат. — Енисеев задумался. — Хочешь узнать правду от политиков, дели всё сказанное ими на два. Или делай вывод, прямо противоположный тому, что говорят они. Например, Путин, передавая власть Медведеву, сказал, что тот еще больший русский националист, чем он сам. Но Путин — вовсе не русский националист и никогда им не был. — Он замолчал.
Владлен Константинович и Павел Исаакович ждали, что он скажет дальше. Енисеев же, размышляя, взял из сандалового ящичка сигарету, закурил. Так они просидели минут пять. Енисеев пускал дым колечками и следил, как они проходят одно через другое. Хозяева недоуменно переглядывались, но терпели.
Наконец, Енисеев затушил сигарету.
— А Медведев, — как ни в чем не бывало продолжил он, — русский националист? Он из ленинградской интеллигентской «тусовки», где при слове «русский» вздрагивают. Может быть, он и хотел перед Путиным казаться русским националистом, пока тот не выдвинул его в президенты. Но, когда Медведев стал президентом, он сделал всё, чтобы опровергнуть слова Путина. Он не захотел занимать нишу, предложенную ему Путиным. Теперь Медведев не упускает случая предстать либералом-космополитом. В первую очередь перед Западом, конечно.
— Так я вам об этом и говорил! — напомнил Павел Исаакович. — Налицо президентские амбиции, стремление заработать авторитет перед Западом!
— Но это и есть ловушка, устроенная ему Путиным. Медведев, желая прослыть «общечеловеком», в любых русофобских проявлениях в национальных республиках и диаспорах обвиняет самих русских. И когда снова случится что-то вроде Кондопоги — а это обязательно случится при таком попустительстве властей, — Медведев, не подумав, сделает торопливые антирусские заявления, а Путин, напротив, сделает заявления продуманные, не обидные для русских, как это и было после событий в Кондопоге. И оставит Медведева далеко позади в рейтингах, потому что восемьдесят процентов избирателей у нас — русские.
— То есть Медведев не пойдет на выборы?
— Вы что — смеетесь? Вы бы пошли в такой ситуации? Если Медведев вместе с Путиным пойдет на выборы и проиграет, его ждет судьба Касьянова. Во власть, пока Путин жив, он уже не вернется. А Путин может еще прожить долго. Нет, Медведев пока удовольствуется ролью при Путине. На посту премьер-министра, скажем.
— Ну, а если не случится новой Кондопоги и не будет опрометчивых заявлений Медведева? — поинтересовался Владлен Константинович.
— Слушайте, вы же от меня не предположений просите, а предсказаний. Вот вам предсказание: к сожалению, новая Кондопога случится, и не одна. И случится скоро. Но дело-то не только в этом. Когда я говорю о слабостях Медведева, я имею в виду не только то, что он «повелся» на провоцирующее заявление Путина о его мнимом русском национализме и стал активно доказывать обратное. Медведев хочет еще предстать перед «мировым общественным мнением» либералом. А это не менее фатальная политическая ошибка. Либеральные партии у нас даже в Госдуму не попадают. За «космополита» Медведева проголосуют, скажем, на Северном Кавказе. А за «либерала» Медведева кто проголосует, если на выборы пойдет и «нелиберал» Путин?
— Ну что ж, всё более или менее ясно… — проговорил Владлен Константинович. — Весь вопрос упирается в административный ресурс, а Путин его Медведеву не отдаст.
— Конечно! Тут, как говорят в народе, к гадалке не ходи! Не знаю, зачем я вам потребовался!