Священная Русская империя

Прав ли был Бунин? Рядом с ним действительно сидел русский офицер или всего лишь ряженый большевик? А вы думаете, на этот вопрос так легко ответить?

А были и другие русские генералы и офицеры. Они увидели в нападении Германии на СССР шанс продолжить свою борьбу с большевизмом. Краснов, Шкуро, Туркул и многие другие. Они заявили себя союзниками немцев и вместе с ними пошли освобождать Россию от большевиков. Они назвали свою борьбу Второй гражданской войной.

Они пошли против своей Родины, вооруженные и обмундированные немцами? Да не против Родины, а за Родину против большевиков. Последние в своё время не устыдились совершить революцию на деньги германского генерального штаба. Что же плохого в том, чтобы попытаться свергнуть их на деньги германского генерального штаба? Стреляли в своих? А в гражданскую–то что делали? И это большевики–то свои?

А ведь и немцы для них тоже своими не были. Их сердца не раз, наверное, содрогались, когда они видели, как горят русские города и села, а они помогают германцу жечь русскую землю. Это была цена, которую они согласились заплатить за освобождение России от большевиков, но это была чудовищная цена, разрывавшая душу. И свои родные русские люди очень часто встречали их не как освободителей, а как предателей, хотя кого и когда они предали? И в первую гражданскую, и во вторую они сражались за одни и те же идеалы с одним и тем же противником. У них не мушке были всё те же красные командиры. И всё–таки их положение было ужасающие трагично.

А красноармейцы, переходившие на сторону немцев? Ночью рота резала коммунистов и с оружием, со знаменами уходила к немцам. Это были отнюдь не единичные случаи, это было массовое явление. По разным оценкам так поступили от шестисот тысяч до миллиона красноармейцев — примерно столько же насчитывает вся армия современной России. Не из трусости они так поступали, не потому что не хотели воевать. Они как раз очень хотели воевать, но с большевиками. Немцы, конечно, не давали им оружия, но оставляли на передовой, как хозобслугу. Они называли их «свои Иваны». Что было в душе у этих людей? Ад.

Представьте себе простого русского крестьянина, которого во время коллективизации выгнали из дома, отобрали всё имущество. Уморили голодом детей, как собаку, пристрелили отца, схватившегося за вилы, насмерть запытали брата, который ушел в лес, а потом его поймали. Представьте себе, как у крестьян отбирали весь хлеб до зернышка, обрекая их на голодную смерть, а потом рубили их, безоружных, шашками, когда они возмущались. Представьте, как их, словно скотину, грузили в эшелоны, везли на север и там выбрасывали в лесу, предлагая строиться и начинать новую жизнь. И вот крестьянина, всё это пережившего, в 1941 году одели в солдатскую шинель и сказали, что надо Родину защищать. То есть надо защищать власть тех извергов, палачей и садистов, которые уже замучили миллионы русских людей, которые теперь поднимают его в атаку, а сзади стоят с автоматами на тот случай, если он не туда побежит. Если такой солдат слышал слова: «Отродью человечества сколотим крепкий гроб», он не мог иметь ввиду ни кого, кроме большевиков. Вам не кажется, что такому солдату было бы очень странно сражаться за маньяков–коммунистов? И он уходил к немцам, хотя совсем их не любил, но больше ни кто не претендовал на роль его спасителя. Он отнюдь не шкуру свою спасал, он хотел истреблять извергов–большевиков, и его ненависть к большевикам была воистину священной.

Кажется, было бы очень странно, если бы замученный русский крестьянин стал защищать власть своих мучителей, но ведь в нашем сознании всё наоборот: если он вместе с немцами решил свергнуть власть своих мучителей, он — предатель Родины, достойный всяческого презрения. Разбираясь со сталинскими репрессиями, у нас кого только не реабилитировали, включая палачей–садистов, которые сами позднее попали в мясорубку. Но русского мужика в немецкой форме сражавшегося с палачами–большевиками, у нас не реабилитируют ни когда. Их заклеймили презрением на веки вечные. Их не только ни когда не оправдают, но даже не попытаются по человечески понять, хотя бы найти в их действиях смягчающие вину обстоятельства.

В наши головы забито железное клише — власовец. Это слово звучит более мерзко, чем самое грязное ругательство. Власовец — это подлец, который в плену из трусости, спасая свою шкуру, переметнулся к немцам и вместе с ними начал убивать своих. Или решил, что немцы всё равно победят и надо пока не поздно переметнуться к победителям. Ни кто не видит в этих людях идейных борцов с большевизмом, как с величайшим злом на земле.

У нас всегда изображают дело так, что весь народ в едином порыве встал против иноземных захватчиков и только ничтожная горстка предателей–власовцев перешла на сторону немцев. А ведь это были миллионы русских людей, среди которых власовская РОА была довольно незначительной частью. Там были и бывшие белогвардейцы, и казаки–эмигранты, и красноармейцы, ни когда не попадавшие в плен, но развернувшие своё оружие против комиссаров. И ни когда они не переходили на сторону немцев, потому что сражались за Россию. Конечно, там хватало мрази, но её там было не больше, чем в Красной Армии. Если партизаны сжигали крестьянские избы, чтобы там не могли квартировать немцы, а казаки сражались против извергов–партизан, так кто там был хороший, а кто плохой…

И всё–таки я не сомневаюсь, что у самых лучших, искренних, идейных русских людей, надевших немецкую форму, на душе было погано. Вот казаки проводят карательную операцию против партизан и из немецких автоматов убивают русских людей с красными звездами на лбу. Ведь понимают же казаки, что среди этих краснозвездных русских — не все изверги, не все коммунисты, среди партизан полно честных русских людей, которые гибнут сейчас за Россию. И казаки убивают их за Россию. И слышат в свой адрес: «Немецкий холуй». Ведь сердце же от этого разрывается. А что тут скажешь? Ведь и правда у казака на папахе — орел со свастикой. Нужна казаку свастика? Да на хрен она ему не нужна. Но ведь нацепил же он её. Кажется, все мы прокляты.

Атамана Краснова повесили в 1946 году, как немецкого холуя. Петр Краснов был замечательным русским человеком, настоящим патриотом, и никогда он не был немецким холуем. А генерала Карбышева замучили немцы. Не смогли его сломать. И не захотели даже отдать дань его мужеству. Не захотели достойно расстрелять, как честного солдата. Облили водой на морозе. Карбышев совершил настоящий подвиг. А сколько на нем было русской крови, как и на любом красном командире? Кто из красных генералов не был палачем?

В ту войну только для коммунистов всё было просто. Они защищали советскую власть. Они имели возможность быть последовательными. А для нормальных русских людей это была страшная трагедия. Не было бесспорной, безупречной линии поведения. Чью бы сторону ты не принял, а всё равно тебя можно будет назвать мерзавцем.

Сейчас празднуются юбилеи великой победы, и я каждый раз чувствую себя чужим на этих праздниках. А ведь праздники–то и правда всенародные. Но я не могут разделить с моим родным русским народом радость победы. Победы, укрепившей человеконенавистническую власть коммунистов. Могу разделить только скорбь от чудовищных жертв, которые принес русский народ. И если бы немцы тогда свергли советскую власть, и мы сейчас праздновали бы свержение советской власти, я не мог бы разделить этой радости. Как можно было бы праздновать поражение России?

Остается только в знак скорби снять шапку, содрогаясь перед ужасом великой отечественной беды.

А на левой груди — профиль Сталина!..

Кого из советских правителей русские люди до сих пор больше всего уважают? Самого страшного из них — Сталина. Не извольте сомневаться. Это факт, который нет необходимости даже доказывать. И это самый парадоксальный, не поддающийся ни какому рациональному объяснению факт русского сознания.

Если бы Сталина уважали только коммунисты — это было бы понятно, но сегодня сплошь и рядом приходится встречать почтительное отношение к Сталину даже в православной среде, и это не смотря на то, что Сталин организовал и возглавил самые страшные за всю историю человечества гонения на Церковь.