Случайная судьба

— Однако он довольно настойчив. Тогда, в октябре, ты дала ему от ворот поворот, но он все-таки вернулся. — Аннет окинула Гриффина одобрительным взглядом. — А у такого привлекательного парня, должно быть, нет отбоя от женщин.

— Которые к тому же могут удовлетворить его куда лучше, чем я. — Это замечание дало Поппи возможность намекнуть на тот факт, что в сексуальном отношении паралитики все-таки не такие люди, как все. Будучи особой достаточно старомодной, Аннет не осмелилась дальше развивать эту скользкую тему, на что и рассчитывала Поппи.

А вот Лили — возможно, из-за любви к сестре — оказалась куда более настырной. Да и скромности в ней было поменьше, чем в Аннет. Дождавшись момента, когда Джон завладел вниманием Гриффина, она тут же придвинулась к сестре.

— Ну и ну — ты накрасилась! — с горящими любопытством глазами накинулась она на сестру. — Что это значит, интересно знать?

Поппи от души рассмеялась. Это был один из ее любимых приемов, и в подобных случаях она часто пускала его в ход.

— Мама спросила то же самое в день, когда мне стукнуло шестнадцать. Слово в слово! Помнишь, когда я отправилась на свидание с парнем, который был капитаном лыжной команды Дартмура?

— А то как же! — Лизи сдавленно захихикала. — Но тогда, насколько я помню, ты решила сыграть роль этакой пресыщенной дамочки. А теперь?

— Погоди, погоди, — хмыкнула Поппи. — А ты сама? Ты ведь, кажется, тоже подкрасилась? У тебя помада на губах и… Убей меня бог — точно, румяна!

— Никаких румян! — вспыхнула Лили, хотя Поппи могла поклясться, что не ошиблась. Лили всегда считалась в семье первой красавицей, а теперь она просто расцвела. — Только пудра и помада, — подчеркнула она, — и то исключительно ради Джона. А ради чего ты навела красоту?

— Ради себя самой. — Поппи благоразумно перешла на шепот. — Решила поднять себе настроение. Неделя выдалась на редкость тяжелая, а тут еще эти тревоги из-за Хизер… И если ты вбила себе в голову, что я затеяла все это ради Гриффина, то забудь об этом. Он просто мой друг, Лили. Не больше.

— Жаль. Мне он нравится.

— Мне тоже. Так ведь это же хорошо.

— Я имела в виду — жаль, что он просто друг. Такой парень! Представляю, какие мысли бродят у тебя в голове при одном только взгляде на него! — Лили выразительно облизнулась и подмигнула зардевшейся Поппи.

Собственно говоря, так оно и было, но Поппи скорее бы откусила себе язык, чем призналась в этом.

— Друзьям не приходят в голову нескромные мысли, — отшутилась она.

— А зря. Он просто создан для тебя.

— Нет. Он же газетчик, и к тому же чертовски богат.

— Ох, Поппи, — вздохнула Лили. — А мы все?

— Да, но не настолько. И потом, он городской — один из тех, кто вращает колесо светской мельницы. Ты можешь представить себе, как я утюжу свои простенькие белые салфетки, раскладываю их возле своих простеньких столовых приборов в своей приспособленной для инвалида гостиной, ожидая к обеду все сливки общества Филадельфии?

— Он же не из Филадельфии!

— Ну из Нью-Джерси, какая разница? К тому же меня моя жизнь вполне устраивает. — Поппи почувствовала, что потихоньку начинает заводиться. — Думаешь, я не знала, какие пойдут разговоры, если я приду сюда с ним? Господи, почему все вбили себе в голову, что мне кто-то нужен? Или вам кажется, что одна я не справляюсь?

— Ты справляешься прекрасно, — заявила Лили тоном, который Поппи сочла возмутительно менторским. Однако Лили обладала чувством такта, да и не понаслышке знала, что такое сплетни, изведав их на собственной шкуре. Правда, все это было уже в прошлом, но до сих пор иногда она ощущала себя беззащитной. Но самое главное, что они с Поппи были достаточно близки, чтобы и Поппи это знала.

И сейчас обе остро чувствовали эту связь. Лили придвинулась к сестре почти вплотную.

— Я с вас глаз не спускаю с той минуты, как вы пришли. Может, ты думаешь, что он полностью поглощен разговорами, но он все время поглядывает на тебя. И взгляд у него такой, словно ты для него центр вселенной. Он хочет быть с тобой, Поппи.

— Ну да, конечно. Я ведь, как-никак, его пригласительный билет, — хмыкнула Поппи. — И заодно его верительные грамоты.

Лили покачала головой.

— Я о другом.

— А я — об этом, — отрезала Поппи. Вдруг в душе ее зашевелились некие подозрения. Она огляделась. — Так вот, значит, что у всех на уме, да?

Лили улыбнулась.

— Я не могу говорить за всех.

— Тогда говори за себя! И, умоляю, — хватит о Гриффине! Лучше расскажи мне что-нибудь такое, что не имеет к нему отношения!

— Ладно. Я беременна.

У Поппи перехватило дыхание.

Невероятно!

Поппи, улыбнувшись, крепко обняла сестру.

— Потрясающая новость!

— Никто ничего не знает! — заговорщически прошептала Лили ей в ухо. Кроме Джона, конечно. Всего шесть недель. Я и тебе пока не хотела говорить.

— Я так счастлива за тебя!

В глазах Лили промелькнула тревога.

— Правда? Честно говоря, я сомневалась…

— Глупости! Только потому, что я не смогу иметь своих детей? Но я могу, Лили. Просто мне это не нужно.

— Тогда ладно. Знаешь, за последние несколько месяцев мне разом привалило столько счастья, что я чувствую себя немного виноватой.

— Ох, Лили, ты его заслужила! — ничуть не покривив душой, прошептала Поппи. — Вспомни, сколько тебе пришлось выстрадать. Так что это только справедливо.

— А ты? — мягко спросила Лили сестру. — Когда же придет твой черед быть счастливой?

— Простите?

Гриффин вздрогнул и испуганно оглянулся. Незаметно для себя он оказался в самом углу магазина, который, пустой и тихий, являл поразительный контраст с задней комнатой. Там царил такой шум, что Гриффину пришлось выйти сюда, чтобы дозвониться в аэропорт и заказать билет на самолет. Эйден Грин категорически отказался говорить. Значит, придется лететь самому, решил он.

Он с улыбкой протянул руку:

— Я Гриффин. А вы, вероятно, Камилла?

Камилла Сэвидж оказалась привлекательной женщиной лет пятидесяти или чуть больше с шоколадного цвета глазами, бледной и гладкой, без единой морщинки кожей и седыми волосами, которые заставили бы ее выглядеть старше своих лет, если бы не были такими густыми и блестящими. Одета она была просто — слаксы с блузкой и наброшенная на плечи шаль — все приглушенных тонов. Однако в ней чувствовалась изысканность, которая сразу выделяла ее из толпы. А возможно, причиной тому было достоинство, с которым она держалась, или скупость, с которой она роняла слова. Одиночка по натуре, она явно предпочитала оставаться на заднем плане, подумал он. Хотя… Бухгалтер, ревизор и компьютерный гений в одном лице, она была в курсе всех событий. Ясно, что эта женщина держит руку на пульсе Лейк-Генри.

— У вас не найдется минутки? — поинтересовалась Камилла.

Из задней комнаты до них долетел приглушенный шум голосов. Пара минут у Гриффина была.

— Конечно.

— Это насчет Хизер. Мне известно, что Кэсси согласилась работать бесплатно. Говорят, вы делаете то же самое, но Мика чувствует себя неудобно. У меня есть кое-какие деньги. Так что, пожалуйста, дайте мне знать, если вам что-нибудь понадобится.

Естественно, у Гриффина и в мыслях не было принять ее предложение. Но он был тронут.

— Это очень благородно с вашей стороны.

— Я всегда любила Хизер.

— Вы и так много делаете для Мики. Он говорил, что вы сегодня собрались работать допоздна.

— Так оно и есть. Нужно проверить весь инвентарь — бутыли, наклейки, контейнеры, рассортировать все счета, а у Мики голова сейчас занята не этим.

— Да, я уже заметил, — кивнул Гриффин. — Нет, не в роще — там он был в своей стихии, а потом, когда пили кофе. У него душа не на месте из-за Хизер.

— И потом он очень устал. Не думаю, что ему удается много спать по ночам. — На лице ее отразилось колебание. — Скажите, есть какой-нибудь шанс выцарапать Хизер оттуда?