Семья

— Я просто хочу сказать, — начал он, комкая в руках ее майку, — что неправильно думать, будто мужчинам подавай только копию самих себя. И существует ли в природе закон, что мужчина имеет право желать только женщину такого же, как он, возраста?

Кэт вышла из ванной в одних трусиках и с зубной щеткой в руках. Он с удовольствием пробежался взглядом по ее длинному телу, и дыхание его участилось.

— А тебе какую подавай? — спросила она.

— Ты же знаешь, какую. Такую, как ты.

Впереди забрезжила вероятность, что они все же займутся сексом сегодня ночью.

Меган заметно менялась. Волосы ее стали менее жирными, кожа приобрела гладкость, а груди, и раньше весьма пышные, стали еще тяжелее и круглее. Хроническая, возникающая без разбора на все продукты тошнота немного ее отпустила, и к тому же стала селективной. Теперь Меган не могла спокойно пройти мимо Макдоналдса или других предприятий быстрой еды: ее тут же начинало подташнивать. «Вау, — думала она, — у меня в животе растет какой-то маленький антиглобалист».

Профессиональный доктор в ней твердо знал, что то, что находится сейчас у нее в животе, вряд ли можно назвать ребенком: он такой маленький, все равно что не существует. От головы до пяточек не больше трех сантиметров. Никакой это не человечек, а всего лишь проблема, от которой она избавится завтра утром. И никакого преступления при этом не совершит.

И все же. И все же.

Она прекрасно знала, что во время сканирования у плода даже в этом возрасте уже можно разглядеть крошечные пальчики на ручках и ножках. Глаза, носик и ротик тоже уже сформировались. И внутренние органы все на месте. Меган трудно было себя обманывать и убеждать в том, что она избавляется от чего-то лишнего и несущественного. Что внутри у нее находится нечто, что еще не является настоящей человеческой жизнью.

Она стояла у окна своей маленькой квартирки и смотрела на улицы Хэкни, которые, несмотря на полночь, все еще кишели народом. На глаза внезапно навернулись слезы. «О господи! — порывисто подумала она. — Помоги мне справиться со всем этим кошмаром! Разве у меня есть выбор?»

Она переоделась в пижаму и откупорила бутылку сухого белого вина. И тут в дверь позвонила Джессика. Меган впустила сестру в квартиру, удивляясь, что та судорожно тискает в руках свою сумочку, но почему-то не удивляясь самому факту ее прихода. Ей показалось, что она как будто сама ждала сестру.

Джессика села на диван, продавленный задницами бесчисленных прежних жильцов, и постаралась выглядеть непринужденной, чтобы и тени осуждения не проскользнуло в ее поведении. Меган достала еще одну рюмку и налила им обоим вина.

— По-моему, тебе… — начала было Джессика, но тут же одернула саму себя и взяла в руки рюмку. — Спасибо.

Меган отпила маленький глоток.

— Ты хочешь сказать, что пить во время беременности вредно, не так ли, Джесс? Только не надо читать мне лекции. У меня сегодня нет настроения их слушать.

Лицо Джессики было бледным и очень красивым, черты лица являли собой образец полной симметрии. «Как у матери, — вдруг подумала Меган. — Джесс такая красивая, потому что она больше всех из нас похожа на мать».

— Я пришла сюда не для того, чтобы читать тебе лекции. Я просто хотела сказать, что в отношении меня ты не права. Ты считаешь, что я тебе завидую. Мы с Паоло так жаждем иметь детей, а ты беременеешь походя, от одного взгляда на какого-то незнакомого тебе парня.

— Ну, одним взглядом это трудно назвать, — мягко возразила Меган.

— Ты понимаешь, что я имею в виду. Ты считаешь, что все свое разочарование я собираюсь выместить на тебе.

— И никто тебя за это не осудит, — сказала Меган. — Потому что ситуация действительно кажется несправедливой. Но такова хаотичная природа всех вещей. Люди, которые очень хотят иметь детей, не могут их иметь, а люди, которые совсем этого не хотят, беременеют от одного случайного свидания. Мать-Природа ведет себя, как старая бессердечная сучка.

— Пожалуй, за это нужно выпить.

Сестры чокнулись.

— Но грустно мне совсем не из-за этого, — продолжала Джессика. — Ты считаешь меня наивной и невинной девочкой, не правда ли? Я, замужняя женщина, целыми днями занимаюсь своим маникюром и не имею других желаний, кроме как иметь ребенка. — Джессика подняла свою наманикюренную руку, словно предвосхищая возражения своей сестры. — Да, это правда, по сравнению с тобой я живу другой жизнью. И по сравнению с Кэт тоже. Но я не столь невинна, как тебе кажется. — Джессика сделала глоток из рюмки и глубоко вздохнула. — У меня тоже кое-что было.

— Что?

— У меня был аборт. Много лет назад. Тогда мне только исполнилось шестнадцать лет. Господи, до чего же я была тогда глупой!

— Я никогда…

— Разумеется, ты об этом не знала. Тебе тогда было всего двенадцать. А Кэт знала. Она мне помогала. Она специально приехала из Манчестера, чтобы мне помочь. Мы всем рассказывали легенду о том, что я уехала в лыжный поход с классом.

— Да, помню. У тебя тогда еще была разбита коленка.

— Никакого лыжного похода не было. А было нечто совсем другое. Я избавлялась от своего ребенка.

— Господи, Джесс!..

Джессика поникла головой, а Меган поняла, что эта рана еще кровоточит. Количество прожитых лет тут не имело никакого значения. Все это причиняло сестре боль до сих пор.

— Папа… — продолжала Джессика. — Конечно, можно было ему рассказать. Он делал для нас все что мог. Но ты же его знаешь.

— Возможно, если бы у него были сыновья, все вышло бы по-другому, — согласилась Меган. — Отцы, как правило, гораздо ближе своим сыновьям.

Известие Джессики стало для Меган шоком. Джессика — и беременность? Джессика — и аборт? А Кэт ей помогала, в то время как сама Меган делала домашние задания, играла с куклами и каталась на велосипеде? Никогда бы не подумала, размышляла потрясенная Меган, даже представить себе такого не могла!..

Ей вдруг стало жаль, что тогда она была не в состоянии помочь сестре. И еще больше ей захотелось помочь Джессике сейчас. Но тогда она была всего лишь ребенком, а сейчас собиралась совершить ту же ошибку, что и Джессика. К счастью, хоть Кэт в то время поддержала ее.

— Не думаю, что я бы справилась со всей этой историей, будь у нас полная семья, — продолжала Джессика. — Хотя, кто знает? Может быть, все родители такие доверчивые и считают, что с их чадом ничего плохого случиться не может.

— Кто отец?

— Один парень, у которого уже была девушка. Мне казалось, что я его люблю. Он играл в футбольной команде и самого себя считал подарком судьбы. Да ну его, Меган! Надеюсь, что он живет в несчастливом браке с какой-нибудь толстой и некрасивой женщиной. Не в нем дело. Самое главное, что я была беременна! Я доказала, что могу забеременеть! А теперь не могу, причем именно тогда, когда мне этого хочется больше всего.

— Между тем, что с тобой случилось в шестнадцать лет, и тем, что происходит теперь, нет никакой связи.

— Думаю, что ты неправа. Аборты сейчас продаются, как товар: обычная клиническая процедура, к тому же безболезненная. Но на самом деле это совсем не так! Ведь что происходит — из тебя как будто вытаскивают лучшую твою часть! Что мы делаем со своими телами, Меган! Мы их режем, позволяем выбрасывать своих детей, а потом удивляемся, что не можем забеременеть по собственному желанию!

Меган села на диван рядом с Джессикой и обняла ее за плечи. Так крепко ее обняла, что у той хрустнули кости.

— А что еще ты могла сделать, Джесс? Ты же не могла родить ребенка от этого человека? И матерью ты стать не могла во время учебы в школе. Подумай об этом, Джесс.

— Знаю. Я все знаю. Но мы слишком часто себе это позволяем. Позволяем искромсать свои тела, потому что еще не готовы, потому что неблагоприятное время, потому что связались с неправильным мужчиной. А потом мы изображаем полное недоумение, когда дети не желают рождаться по нашему усмотрению.

Меган вытерла слезы с глаз рукавом пижамы. Потом вытерла слезы с глаз Джессики.