Вселенная за углом

Костя, сладко позевывая, открыл дверь.

— Константин Алексеич, — дрожащим голосом сказал Володя, — на улице лес!

— Тише ты, — потягиваясь, пробормотал Костя. — Ленку разбудишь!

— То есть даже не на улице… Улицы нет, ничего нет… Только лес!

— Да ты что? — встревожился Костя. — Позеленел весь… Заболел, что ли?

— Да нет же! — отчаянно зашептал Володя. — Да вы в окно посмотрите!

Ушаков недоверчиво покачал головой и пошел в комнату. Володя услышал сухое пощелкивание деревянных колец — это Ушаков отдернул штору, — потом невнятный сдавленный возглас. Вслед за этим Костя, тяжело топоча, выбежал из комнаты, распахнул дверь и кубарем скатился по лестнице.

Володя догнал его на крыльце.

За это время ничто не изменилось. Загадочный лес все так же неподвижно и молчаливо высился вокруг. И велосипед по-прежнему лежал на коричневой траве у крыльца, только на его глянцевито-черной раме проступили странные серые узоры.

— Вы слышите, как тихо? — испуганно прошептал Володя.

Ушаков обернулся. Глаза у него были слегка прищурены, губы сжаты.

— Действительно, — сказал он. — Как в сурдокамере. Или под стеклянным колпаком.

И оба они машинально глянули вверх.

Володя поежился — у него по спине побежали мурашки.

Костя помотал головой и сказал:

— Да-а…

Неба тоже не было. Над домом висела прозрачная бледно-золотая дымка. В вышине она сгущалась в непроницаемую оранжевую пелену. И эта пелена излучала тот ровный золотистый свет, который они принимали за солнечный.

— То есть это номер! — обалдело выговорил Костя. — Что же это означает?.. Слушай, а за домом что? — спросил он, помолчав. — Ты не глядел? Давай-ка посмотрим!

Они повернули за угол. И остановились. Позади дома был все тот же лес. Костя крякнул и почесал нос.

— Я сначала подумал, что это мираж, — уныло сказал Володя. — А потом траву сорвал… она масленая такая…

— Нет, какой же мираж! — рассудительно заговорил Костя совсем как на уроке. — Никаких условий для миража тут нет, да и не бывает таких миражей — кольцевых…

Костя явно целился изложить теорию образования миражей, а заодно и свои соображения по поводу этой теории, но Володе было не до того.

— А может быть, это… массовая галлюцинация? — неуверенно предположил он. — Есть же такие вещества — галлюциногены… Может, мы вчера каким-то образом наглотались?..

— У Кудрявцевых, что ли? — скептически осведомился Костя. — Галина Михайловна попотчевала салатом с галлюциногенами? Ну, знаешь… А это еще что? — Он с испугом показал на крышу дома.

Володя посмотрел туда. И тоже увидел.

Торцовая стена, у которой они стояли, странно перекосилась, будто дом сзади стал ниже, чем спереди. Вдобавок стена эта прогнулась внутрь, и верхний ее край изгибался над их головами, как застывший гребень волны. Окно ушаковской кухни, выходившее на эту стену, тоже прогнулось, перекосилось наподобие ромба, и верхняя фрамуга косо нависала над ними, выступая вперед на добрых полметра.

— Ты смотри! — встревоженно буркнул Ушаков. — Ленка еще напугается… А может, изнутри все нормально?.. У вас в квартире как?

— Не знаю, я на кухню не заходил. Я вообще в окно не смотрел…

— Пойдем, что ли, сзади еще посмотрим… — сказал Ушаков и шагнул дальше вдоль стены.

Вернее говоря — попытался шагнуть, но резко остановился и качнулся назад, будто налетел на невидимую преграду. Потом протянул руку и, словно слепой, пошарил в воздухе. На лице его выразилось крайнее изумление.

— Вот дела-то… — растерянно пробормотал он.

Володя тоже шагнул вперед, протянул руку и ощутил, что воздух впереди словно сгустился и затвердел. Он оставался прозрачным — Володя отчетливо видел ржавый крюк, криво вколоченный между кирпичами, но дотянуться до этого крюка не мог — пальцы упирались в ничто. Или — в нечто, похожее на тугую резину. Только эта резина была абсолютно прозрачна и невидима.

Ушаков начал шарить в воздухе обеими руками, ощупывая поверхность преграды. Невидимый слой, казалось, вырастал из боковой стены — примерно посредине — и постепенно расширялся, так что Володя и Костя, двигаясь вдоль его границы, все дальше отходили от дома. И с каждым шагом дом, который они видели сквозь эту прозрачную преграду, выглядел все более странно и жутко.

Боковая стена все резче прогибалась и перекашивалась. Наконец вся она повисла параллельно земле, а крыша, тоже перекошенная и изогнутая, уходила от нее вертикально вверх.

Володя и Ушаков сделали еще шаг и поравнялись с задним углом. Невидимый слой оттеснил их от дома уже на добрый метр. Стена здесь совсем сплющилась — она была в ладонь высотой, крохотная крыша опрокинулась почти параллельно земле, и из другого ее края наискось торчала еще одна стена, совсем уж игрушечная, не больше спичечной коробки.

Это была противоположная стена дома. И в ней тоже крохотной стекляшкой поблескивало перекошенное окно кухни.

Негромкое восклицание Ушакова вывело Володю из столбняка. Он оглянулся. Ушаков стоял в двух шагах от него, позади дома.

Опираясь рукой на невидимую стену, Володя подошел к нему.

И тоже тихо ахнул.

Дом исчез.

На его месте была все та же коричневая поляна, и ее все так же замыкал лес. Словно ничего другого здесь никогда и не было — только круглая коричневая поляна в бело-розовом лесу под оранжевым небом. И еще двое растерянных людей посреди этой поляны.

Ушаков криво усмехнулся и развел руками.

— Попробуем кругом обойти… — невесело предложил он.

Они пошли вдоль преграды, которая здесь по прямой пересекала поляну. Ушаков то и дело останавливался, ощупывал воздух снизу доверху; преграда поднималась от самой земли и уходила куда-то вверх. Прохода к дому нигде не было.

Потом невидимая преграда круто повернула, и они снова увидели распластанные в воздухе крохотные стены и крышу дома, — будто развернутый игрушечный домик из картона.

Чем ближе они подходили к фасаду, тем выше поднималась над землей стена, постепенно распрямляясь, пока не стала прежней, самой обыкновенной кирпичной стеной. И дом с фасада выглядел вполне мирно и обычно — занавесочки в окнах, велосипед у крыльца, тишина, спокойствие… Если б только не этот странный лес вокруг…

— Как это получается, что сзади ничего не видно? — спросил Володя, остановившись у крыльца.

Ушаков опять потер пальцем кончик носа.

— Что-то с преломлением света… — задумчиво сказал он. — Эта преграда — она вроде световода получается, лучи идут вдоль нее и огибают дом, а там уж выходят… Хотя нет, вру… Ведь спереди никакого слоя нет, — так куда же лучи выходят? М-да… Главное: откуда она взялась, эта преграда? Убей, не понимаю… И почему именно сзади и с боков?.. Черт, и выглянуть изнутри невозможно: задняя-то стена у нас глухая… Надо, правда, из кухни глянуть — может, там что-нибудь…

Дверь в квартиру Ушаковых так и оставалась распахнутой настежь.

А у двери в кухню, запрокинув голову, привалилась к стене Лена Ушакова. Костя метнулся к ней, — она повисла у него в руках, судорожно жмурясь и вздыхая.

— Ой, все плывет перед глазами… — шептала она. — Костя… только ты осторожно… там, в кухне…

Костя легко подхватил ее на руки, ногой приоткрыл дверь кухни. Секунду он стоял неподвижно, потом резко отвернулся и тряхнул головой.

— Володя, глянь-ка, что делается! — сказал он через плечо, унося Лену в комнату. — Только не стой там! Глянь — и отойди, понял?

Володя распахнул дверь кухни — и попятился.

Сначала ему показалось, что кухня тоже исчезла. Потом с большим усилием он разглядел плиту, холодильник, столик. Но все это виделось смутно и призрачно, потому что весь воздух, все свободное пространство в кухне было заполнено сверканием, слепящим блеском.

Это было одинаково непохоже и на земную действительность, и на коричневую поляну с бело-розовым лесом. Казалось, весь воздух здесь превратился в граненые глыбы застывшего света, в хаотическое нагромождение кристаллов, сверкающих, взаимно пересекающихся граней и плоскостей. Сияющие призрачные призмы, кубы, пирамиды пронизывали друг друга, причудливо изломанные грани сталкивались и пересекались во всех направлениях, словно ходы сказочного лабиринта, ослепляли миллионами мельчайших вспышек, и все вокруг словно мерцало и двигалось из-за этих бесчисленных слепящих сверканий. И весь этот причудливый мир, рассеченный сверкающими гранями, заполняли странные искаженные образы, повсюду возникали изломанные контуры, вспыхивали и гасли немыслимо яркие цветовые пятна, мелькали, рябили…