Страница 63 из 66
Альвина брякнула первое пришедшее ей на ум:
— Идет чукча по паровозной станции и стучит головой в вагоны. Чукчу спрашивают: «ты что делаешь?». А чукча мягкий вагон ищет!
Глава 20
Эдуард, оставшись в своей палатке, попытался систематизировать увиденное. Шамай явно чем-то обеспокоен. Может он вовсе не сумасшедший, а человек проворачивающий темные дела? Представить Шамая в такой роли достаточно легко, а на рыцаря-джедая он похож менее всего.
Эдуард еще долго ворочался, в голову лезли всякие посторонние мысли. И наконец, его сморил тревожный сон.
Опять явилась в видении Герда. Девочку сделали служанкой знатного принца. Она стала фрейлиной, её разодели в шелка и бархат. Повторилась история по Андерсену, только чуть-чуть в ином варианте. Герда в первый же день сильно натерла в новых сапожках ножки, и поняла, что богатство не только сладость. А в шелках жарковато в итальянское лето. А самые изысканные яства, не столь хороши, когда у тебя полных желудок.
Кроме того Герде, пришлось учиться иностранным языкам, хорошим манерам, разного рода этикетам и наукам. А это вовсе не так интересно чем вести жизнь бродяжки.
Герда старалась привыкнуть, долго мучилась. Вот прошел год. И уже казалось, что она втянулась в этот изнурительный, ритм жизни фрейлины.
Но в зеркале, перед которым она исполняла церемонию, вдруг появился её названный братец Кай. Мальчик совсем не вырос, и не изменился за долгие годы разлуки, только стал слишком уж бледным с нездоровой синевой. В замке Снежной Королевы он словно заморозился, и все еще пытался сложить из льдинок слово: «Вечность».
Но, похоже, это ему не удавалось. А какого, это долгие годы сидеть в ледяном замке, даже если ты не чувствуешь холода?
Герда ощутила, что её названный братец глубоко несчастен. Вокруг только льды и белые медведи, ты перебираешь сверкающие как алмазы льдинки. Даже с учетом, что сердце названого братца заледенело, все равно понятно, что он глубоко несчастен.
Герда вскрикнула, и решилась бежать. Она пошла в свою комнату. Честно оставила сапожки, дорогое платье и тонкое нижнее белье. Одела, свое прежнее, превратившее в лохмотья, но бережно хранимое платье. Она стало тесным, и оголило ножки выше колен. Девочка выросла, и ей на вид лет тринадцать, а на деле на десять лет больше. Сколько времени прошло с момента, как она отправилась искать своего названного брата? Уже лет тринадцать, если не больше.
Девочка поцеловала распятие и так босоножкой отправилась на поиски своего названного братца. По крайне мере она теперь знала, что он далеко на севере. По пути её встретила стража. Увидев Герду босую и в лохмотьях они удивились:
— Это ты фрейлина? Что за вид у тебя?
Герда соврала:
— Я прогневала своего принца, и он велел мне идти на все четыре стороны, в тех же лохмотьях что и пошла на служение.
Стражник жалостливо заметил:
— Ты себе все ноги собьешь, дам как я тебе хоть пару башмаков. Моя дочка выросла из них, а тебе они как раз будут в пору!
Герда скромно ответила:
— Я этого не заслужила… Оставьте себе или продайте!
Бородач покачал головой:
— Ну, уж нет! Дороги Италии слишком суровы и каменисты для босых ног девочки. Тем более ты уже отвыкла, от суровой поверхности. Пока еще май, и не скоро станет холодно, но на ночь я тебе дам и пуховый платом, чтобы ту укрывалась… Пока не найдешь новых добрых хозяев!
— Спасибо тебе! — Ответила Герда.
Она взяла с собой кожаные, и почти не изношенные башмаки — видимо дочь одевала их только по праздникам, и пуховый, тоже практические новый платок. Поблагодарила мягкого сердцем стражника. Башмаки и в самом деле были удобные, чуть больше размером, но нормальные. В них идти было комфортно.
Но едва свернув за поворот, девочка сняла башмаки и повесила их на плечо. Ей очень хотелось походить босиком, отдохнуть от дворцовой обуви. Поначалу идти было приятно, дорожная пыль щекотала голые пятки. Но затем, стала сказываться долгое отсутствие привычки. Подошвы у девочки стали нежнее и мягче, и она вскоре почувствовала, колкость камушков и горение.
Но Герду успевшую за свою уже не такую уж и короткую жизнь повисеть на дыбе, это не смутило. В конце концов, босиком идти по каменистой дороге не так больно, чем когда пятки жарит жаровня. Пусть даже за год она, девочка-фрейлина и изнежилась. Ничего она это выдержит.
К концу дня босые ноги у девочки кровоточили, но она не сдалась и уснула в стоге сена. А на следующий день снова отправилась по каменистой дороге.
Герда не взяла с собой еды, и ей пришлось питаться подаянием. Симпатично девочке в лохмотьях подавали охотно.
Герда поначалу хотела продать кожаные ботинки или обменять на продовольствие, но затем она передумала. Её ножки очень быстро огрубели, и в башмаках, особенно в теплую пору года не нуждались. Зато она встретила двух маленьких мальчиков, которые буквально умирали от голода.
Девчонка накормила их тем, что собрала в торбу, затем продала в купеческой лавке конечно с большой скидкой, почти новые башмаки. Накупили еды, и оставила мальчишкам, да еще вместе с пуховым платком.
Конечно, Герда повела себя по христиански щедро. Тем более стояло лето, и ночью нет необходимости укрывать платком. Но когда щедрые поля Италии окончились, шедшая на север девочка, оказалась в Альпах. А там днем еще тепло, а по ночам холодно. И селения встречаются намного реже, приходится голодать.
Один раз ударил летний, горный заморозок и лохмотья примерзли. Девочка дернулась и окончательно разорвала себе платье. Оказалась голой и беззащитной. Пришлось, держа на себе рванье, идти быстрым шагом. Ночью голышом не уснешь — настоящий ад. Герда не спала весь день и ночь, но на утро спустилась чуть ниже и согрелась, поспала. Затем снова шла всю ночь, и к обеду следующего дня вышла к горному хутору.
Хозяин согласился дать Герде, простую и старую одежонку, но в замен заставил целых две недели колоть дрова и носить воду ведрами с коромыслом.
Девочка вкалывала до изнеможения, и питалась только черствым хлебом кислым молоком. Хозяин предложил ей остаться, но Герда соврала, сказав что совершает паломничество. Неохотно горный кулак дал её какую-то дырявую дерюгу, но хоть ты не нагая. А на дорогу даже кусках хлеба не бросил.
Пришлось Герде, идти с пустым животом. А в горах селения редкие, а сами Альпы большие, на верхушках гор, даже летом лежит снег. Девочка с голодухи рвала траву, клевер, разгрызала еловые шишки. За десять дней, она отощала, что стала одна кожа и кости. Даже белку не удержалась, и съела сырой.
Затем снова наткнулась на хутор. Три дня тяжело работала там, но зато отъелась, и немного ей дали и на дорогу. Но сильнее всего в высокогорье доставал ночной холод. Девочка спала днем, на ночью топала, босыми, мозолистыми ножками острым камням. Иногда выли волки, несколько раз Герда срывалась в пропасть и чуть не падала, но судьба хранила её. Хотя немалый страх идти по горам и ночью. И голодно…
Когда Ганнибал перебирался через Альпы в Италию, у него умерла половина войска и все слоны. А тут переход совершает маленькая, ну пусть даже годами и взрослая девочка.
Когда Герда была уже на грани, ей попался на пути еще один хутор, и снова еда. Хозяин оказался подобрее и предложил девчонки полушубок и башмаки, но Герда отказалась, сказав, что она уже привыкла к камням и холоду, а босые ноги куда легче идут, чем нагруженные в башмаки. Хозяин на дорогу дал целый мешок еды.
Конечно, это отяжелило девочку, но позволило идти, еще пару недель, не останавливаясь. Высокогорье подходило к концу, горы становились все ниже и ниже. И Герда перевалила через самую трудную часть пути: макушку Альп.
Теперь она оказалась в Швейцарии, где немного помягче, а хутора встречаются чаще. Переход закалил Герду, а она не простыла в горах, и даже не подхватила насморка. Что же Боги не любят слабых духом, но зато награждают сильных.
Герда все шла и шла, останавливалась в хуторах, работала, иногда пела. Бродячья жизнь для нее приятна и привычна. Дни стали идти быстрее и тяжелее. Судьба пока берегла девочку от злых людей, разбойников и насильников. Все же Герда уже не такая и маленькая, могла и привлечь насильников. Но пока все обходилось.