Сутки на двоих

Григория больше часа сидела в приемной участка и терпеливо ждала, пока Вайтран договорится об освобождении младшего брата. То, что она, будучи дочерью графа, весьма уважаемого на территории Союза Западных Королевств человека, и за его пределами тоже известного, смогла бы ускорить решение дела в положительную сторону, не подлежало сомнению. Но упертости Рене хватило на стадо баранов, и никакие доводы не смогли изменить его решение. А самое гадкое, что его причины были просто до смешного дурацкие. Во-первых, он считал, что она и так сделала слишком много для его семьи, поэтому права принимать ее помощь снова у него нет. А во-вторых, и это точно дурацкий предлог, сказал, что разговор со стражами не для нежных девичьих ушей. Да у них на практических занятиях магией такое можно было услышать! А уж на боевых спаррингах или отработках групповых боев то и дело проскальзывали выражения от проигрывающей стороны, что грузчики в порту бы восхитились. Так что уши Григории более чем подготовлены, только все равно приходилось сидеть и ждать. А время шло. Гри взглянула на наручные часы, до полуночи осталось меньше часа. Это значит, меньше часа до дня, который станет для нее последним.

Но шанс есть, твердила себе девушка. Выхода не может ни быть. Но сначала нужно все сделать для родных Рене. Или это теперь уже и ее родные? Григория не знала, как правильно, усталость накатывала, вместе с ней начинало клонить в сон, мысли путались. Если они завтра умрут, то должны успеть максимально много до этого момента. Девушка встала и начала ходить взад-вперед, чтобы немного сбросить сонливость, но в небольшом душном холле десять шагов в длину и три в ширину, это было непросто.

И тут дверь отворилась! А из нее вышел Вайтран, держа за шкирку, как нашкодившего котенка, мальчишку, и безо всяких церемоний рывком направил его к ближайшему стулу.

- Сиди и жди здесь, - рыкнул старший брат. – И чтобы без глупостей! – и снова скрылся в кабинете.

Гри рассматривала мальчишку, грязного, оборванного, побитого: губа разбита, на щеке кровоподтек, а покрасневший нос и общий вид говорил, что совсем недавно он плакал или пытался подавить в себе ненужные слезы, от чего раскраснелся еще сильнее.

Не проникнуться к ребенку жалостью, даже зная, что он пытался преступить закон, просто невозможно. Но по тому, как мальчик держался, становилось понятно – жалость не примет. Весь в брата!

- Меня Григория зовут, а ты ведь Майк? - решила начать разговор девушка, - я приехала с твоим братом.

- Угу. Он сказал, что ты спасла Лили, - шмыгнул носом мальчишка.

- Спасли Лили целители, я всего лишь смогла оплатить лечение.

- Всего лишь? – неожиданно вскинулся Майк, - да это целое состояние! А для тебя, значит, всего лишь?

- Нет, Майк, я имею в виду, что у меня была возможность помочь, и я ею воспользовалась, – ответила девушка, садясь на стул напротив. – Я знаю, что ваша семья долго боролась за ее жизнь, и эти усилия не должны пропасть даром.

- Делать-то делали, а так ничего и не сделали, - буркнул паренек и снова ушел в себя, разглядывая сбитые костяшки на руках. Да уж, без боя эта семья никогда не сдается.

- Ты ведь из-за нее пошел на преступление, так? – Гри всматривалась в мальчика, пытаясь поймать его взгляд. Но он упорно не желал поднимать на нее глаза. И отвечать, видимо, тоже не хотел.

- Майк, знаешь, Рене тебя, конечно, отругает и будет по-своему прав. А я считаю, что ты молодец! – и вот, наконец, заплаканные глаза, в которых и сейчас стояли слезы, уставились на Григорию с искренним непониманием.

- Ты шутишь, да? – немного севшим от эмоций голосом спросил Майк.

- Нет, я не шучу. Я не говорю, что ты выбрал правильный путь, но я догадываюсь, что решение это далось тебе нелегко и только потому, что случай был крайний. Сейчас, а потом будет поздно.

Мальчишка с каким-то неверием смотрел на девушку, но в тоже время, в его взгляде промелькнула надежда.

- Да только Рене так не думает, - Майк снова опустил взгляд. – Небось, считает меня позором семьи.

- Твой брат, безусловно, не самый простой человек, но, поверь, он любит тебя и очень за тебя переживает. Более того, винит себя в том, что не мог уделять тебе достаточно внимания, - попыталась ободрить его Гри.

- А тебе-то почем знать, как он ко мне относится? Ты ведь не его невеста, значит любовница, да? – и мальчишка, наконец, проявил к собеседнице интерес, потерявшей дар речи от подобной наглости, и начал ее откровенно разглядывать. Впрочем, делал он это недолго.

- Я же просил без глупостей! – Вайтран-старший напоминал сейчас разъяренного медведя, ревел, во всяком случае, очень похоже.

- Да я просто спросил! – испугался брата Майк. Григория бы тоже испугалась, обратись он к ней подобным образом.

- Между прочим, Григория спасла Лили, расплатившись за ее лечение не безделушкой, а фамильным перстнем, принадлежавшим ее покойной матери! И была с нашей семьей в трудную минуту, хочу заметить! Поддерживала всех, пока ты тут отсиживался!

Видимо, разговор со следователем вышел очень непростым, раз Рене настолько зол. Обычно он более сдержан. Хотя, что Гри на самом деле о нем знала? Судя по всему, ничего.

- Правда? – теперь Майк по-другому смотрел на девушку. – Ты действительно сделала это для Лили? Отдала фамильную драгоценность?

- Ну а для кого же еще? – выдавила улыбку Гри.

- Прости, значит, я был неправ. Извини, ладно?

- Извиняю, - сжалилась над раскаявшимся мальчиком Григория.

- Просто мы столько раз обращались к разным аристократам за помощью, - продолжил Майк, - но никто нам помогать не стал! Вот я и думал, что все благородные – чванливые ублюдки, кичащиеся своим происхождением.

- Прости его язык Гри, - вздохнул Рене, параллельно отвешивая брату подзатыльник, - он рос на улице, вот и вырос, как вырос. Именно поэтому ты решил ограбить средь бела дня барона Шаная?