Страница 78 из 118
– Моменты чего? О, нет! Только не надо про пчел и цветы! – ужаснулась Мара. – Нам в детском доме объясняли.
– Я не об этом. Не совсем. Организм женщины-перевертыша устроен несколько иначе, чем организм обычной женщины. Ты никогда не задумывалась, почему мы все рождаемся только в дни солнцестояния?
– Специально подгадываете?
– Если бы нам приходилось каждый раз сидеть с календарем, солнцерожденные исчезли бы с лица Земли. Нет. Просто способность к зачатию у перевертышей появляется только дважды в год. На весеннее и осеннее равноденствие начинается новый цикл, когда…
– Все-все. Я поняла. Только дважды в год? – Мара усмехнулась. – Быть перевертышем даже круче, чем я думала.
– Ошибаешься. Ты еще не можешь об этом судить, потому что у перевертышей взросление начинается после первой трансформации. Этой осенью тебе придется поменять свое мнение. Все симптомы у нас проявляются гораздо сильнее. В том числе эмоциональные. По-моему, это дискриминация, – рот Вукович превратился в тонкую ниточку. – Но Ларс обычно дает несколько дополнительных выходных и вместе с мальчиками уезжает на экскурсию в Стокгольм.
– Я готова к дискриминации, если мне за это дадут выходные, – бодро ответила Мара.
Спустя пару месяцев, скрючившись в позе эмбриона на постели и слушая, как в общей комнате орут друг на друга Ида и Шейла, она вспоминала эти слова. Дискриминация… Да на кол стоило посадить этих жалких трусов, которые посмели слинять с острова. Тот же Нанду мог бы ей сейчас принести кружку какао и булочку с корицей… Нет, лучше шоколадку… Или чего-нибудь такого… Солоновато-сладкого, но только чтобы с кислинкой… И попить. Нет, не какао, лучше холодненького… А бывает ананасовый лимонад? Вот его бы неплохо… Да хоть чего-то! Был бы Нанду рядом, она смогла бы определиться, чего ей надо. Наверное. Сначала поколотила бы его, а потом сразу определилась. А вместо этого мальчишки вместе с Эдлундом прохлаждались на экскурсии по Скансену[2] и слали, сволочи, красивые фотографии местных пейзажей. В то время как она и другие девочки должны были страдать ради сохранения популяции солнцерожденных.
И как назло в середине сентября на Линдхольм пришел циклон с дождями и колючим горизонтальным ветром. До столовой приходилось шлепать по лужам, а у Мары не было резиновых сапог и приличной теплой куртки. Сама она про обновки даже не задумывалась, пока не похолодало. Вукович в круговерти будничных дел тоже запамятовала, а там уж наступило проклятое равноденствие, и Густав, который мог бы свозить Мару в магазин, вместе с остальными мужиками застрял в Стокгольме. Вукович, конечно, сняла мерки со своей подопечной и попросила Эдлунда сделать покупки, но в благоприятном исходе дела сомневалась.
Мара непременно ввязалась бы в драку от скуки и неизвестности: уроков не задали, в интернете так и не нашелся ни один похожий на изображение Намлан, а Сара Уортингтон поставила кружку молока прямо на планшет Мары, заявив, что не отличила его от подставки.
Ситуацию спасла Вукович: она забрала пульт, из-за которого скандалили в гостиной девчонки, разогнала всех по спальням, а Мару пригласила к себе.
– Я выяснила, кто на фото, – сдержанно сообщила она. – Это Намлан Томбоин. Но мне не удалось с ним связаться. Дело в том, что он не учился в Линдхольме. Видимо, просто приезжал сюда в гости с твоей мамой.
– Но где еще она могла найти перевертыша, если не здесь? – Мара затаила дыхание, боясь спугнуть благожелательный настрой хорватки.
– Не знаю. Эдлунд сказал, что твоя мама изучала фольклор и культуру перевертышей коренных народов России и могла встретить его во время одной из экспедиций. Мисс Кавамура искала письмо твоей матери – тщетно. Зато обнаружила черновики Лены: там как раз есть что-то про бурятов.
– И что вы думаете? – Мара с надеждой посмотрела на свою опекуншу.
– Понятия не имею, что делать, – честно ответила та. – Но у меня есть для тебя еще одна новость. Эта девушка со светлыми волосами – Улла Дальберг из Стокгольма. И вот она как раз училась здесь. Я проверила – они с твоей мамой были одногодками. Возможно даже подругами. Сейчас Улла работает в Гринпис. Ее мама сказала, что у них какой-то проект «Защитим Артктику»… В общем, в Швецию она вернется только на зимнее солнцестояние. У них будут короткие рождественские каникулы. И я собираюсь с ней встретиться.
– А как же…
– Если у тебя будут нормальные оценки, возьму с собой.
– Правда?! – Мара вскочила и порывисто обняла Вукович.
Та опешила. Потом неловко похлопала девочку по спине.
– Ладно-ладно, – сказала хорватка. – Не радуйся раньше времени. Надо подождать, что скажет профессор Эдлунд.
Он вернулся на остров вместе со всей мужской делегацией через несколько дней, когда эмоциональные женские бури стихли. Джо и Нанду выглядели посвежевшими, притащили с собой дурацкие сувениры и кучу местных сладостей: леденцов и лакричных конфет. Профессор все же купил Маре одежду, весьма довольный своим выбором. А выбрал он ярко-розовую куртку, вырви глаз. Со странными геометрическими вкраплениями. В такой следовало бы кататься на сноуборде, чтобы не затеряться в снегах, когда спасатели на вертолетах будут искать. Вдобавок профессор заботливо подобрал сапоги того же оттенка и фиолетовую толстовку в горох.