Страница 113 из 118
– Ларс, нашел время летать! – сказала она, обессилено опустившись на колени.
Мара вспорхнула внутрь, тряхнула головой, прикрыла глаза, вернула облик. И сразу стало так холодно и неуютно.
– Мисс Вукович, это я!
– Что?! Но как… Откуда… Нет, скажи, что это правда! О, Боже! Мара! – хорватка кинулась к ней, заботливо завернула в свое пальто, стиснула, прижала к себе и разразилась новой порцией рыданий. – Я думала, ты… Как же так могло?.. Господи, ты жива! Ты цела!
Тонкие пальцы судорожно ощупывали лицо Мары, как будто она могла вот-вот исчезнуть.
– Это действительно я, – поморщилась девочка. – Кажется, я выяснила, кто моя мать. Инира Нанук. Потом я проглотила волос Эдлунда, чтобы трансформироваться, наверное, от стресса его тотем…
– Нет-нет, – замотала головой Вукович. – Все дело в другом. Это все эксперимент… Нет, разговоры потом. Нет времени. Кто-то видел, как ты взлетела?
– Нет… Не думаю… Вам бы сразу сказали.
– Не надо, чтобы кто-то знал. Срочно перевоплощайся, лети вниз, и жди меня на камнях, с другой стороны от причала. Я все проверю и позабочусь, чтобы никого не было рядом.
Мара кивнула, настроилась. Было непривычно освобождать разум и представлять природу, но все же вышло. Жар, холод, и снова крылья. Взлетела, ринулась вниз. Какое все-таки удовольствие – лететь! И никакого страха, только щемящее чувство детского восторга.
Она вцепилась когтями в мокрую скалу, поворачивая головой то в одну, то в другую сторону. Нелегко приспособиться к птичьему углу обзора. Вукович появилась с большим шерстяным одеялом и охапкой одежды.
– Густав сейчас по моей просьбе меняет лампу в холле. Остальные на обеде. Никого не должно быть. Трансформируйся.
Мара послушно вернула человеческий облик.
– Одевайся, – велела хорватка. – Вот так. А теперь лезь в воду.
– Что?! Она же ледяная!
– И возможно ты после этого заболеешь. Так будет даже правдоподобнее. Лезь.
Девочка присела на корточки, тронула пальцами негостеприимное море. Руку обожгло холодом.
– Но мисс Вукович…
– Мы теряем время! – женщина снова нацепила очки, превратившись в строгого завуча.
Мара вздохнула и прыгнула. Иначе она бы не осилила это жуткое зимнее купание. Напоролась ногой на камень, хотела вскрикнуть, но изо рта вырвался только хрип. Дыхание перехватило, грудь сдавило тисками.
– Да… чтоб… тебя… – дрожа, она шептала самые забористые ругательства, которые помнила из детского дома.
– Я этого не слышала, – сказала Вукович. – И не забудь голову намочить.
Мозги будто заскрипели от холода, изо рта рвался пар. Мокрая одежда отяжелела, гирей тянула на дно.
– Достаточно… – голос хорватки пробивался сквозь стук зубов.
Как робот, который только учиться управлять конечностями, Мара вылезла наружу, царапая руки о камни. Морская соль тут же въедалась в раны, причиняя боль.
– Царапины даже правдоподобнее, – кивала женщина вместо того, чтобы посочувствовать.
Вукович завернула ее в одеяло, растерла и повела в главное здание. Девочку трясло, она едва соображала.
– Ларс, Мара жива, – торопливо сообщила женщина в телефон. – Пусть Полин готовит горячую ванну. И постель, ей лучше ночь провести в палате. Да, сильных повреждений нет. Я догадалась. Скажешь сам.
– Над-д-до сказ-з-зат-т-т-ь Бррррин! – с трудом проговорила Мара.
– У меня только номер Торду. Брин все равно сейчас в истерике.
– К-к-к-как в-в-в-вы?
– Не понимаю, о чем ты. Алло, Фернанду? Я сейчас веду Мару к мадам Венсан. Да, жива. Не кричи ты! Скажи Брин. Нет, навестить ее пока нельзя. Я сообщу.
Из трубки еще доносились вопли парня, когда Вукович сбросила звонок.
– Слушай внимательно, – шепнула она Маре. – Потому что внутри нас может кто-то услышать. Природа задумала тебя зимней, и родись ты у Иниры, ты была бы такой. Но Лена нарушила все естественные процессы, и ты появилась на свет летом. Положение солнца…
– Хотите сказать, у меня теперь обе способности? – опешила Мара, забыв про холод.
– По-видимому… – Вукович хмурилась и остервенело грызла нижнюю губу.
– И если я превратилась в орла, то мой отец?..
– Эдлунд. Да, я думаю, он.
Мара отшатнулась. Выходит, ее чуть не убили из-за какого-то наследства?! И ее отец все это время был так близко? Что он скажет теперь? Что подумает? Как его называть? Не получится же долго избегать встречи. Что ж, зато она была плодом любви, пусть и в такой странной форме.