Страница 1 из 9
Борис Валеджо
Искусство фэнтази
Предисловие Айзека Азимова
Полагаю, что причина, по которой меня попросили написать предисловие к этому альбому, заключается в том, что я имел к нему некоторое (не очень прямое) отношение. Именно для моего недавнего сборника рассказов и эссе Борис Валеджо создал «Хромового робота», о котором он подробно говорит в этой книге и которым вы наверняка восхититесь не меньше меня.
«Хромовый робот» был настолько удачен, что заказавший его издатель использовал эту иллюстрацию в качестве заставки для всей серии выпущенных в этом сезоне книг, — таким образом «Хромовый робот» появился на обложке журнала Publishers Weekly. Так что, в общем, понятно, почему именно ко мне обратились с просьбой внести свой вклад в книгу, посвященную искусству Бориса.
Столь видный художник, каким является Борис, умеющий изобразить человеческое тело (и мужское, и женское) в исключительном разнообразии поз и форм, имеет что сказать юному ученику, который делает первые шаги в искусстве, и это хорошо, что Борис взял на себя подобный труд. В тексте и иллюстрациях юный ученик найдет бесценное пособие, в котором мастер делится своими мыслями, техническими приемами и практическими навыками.
Однако после этих слов я должен остановиться и подумать. Только ли ученикам адресована эта книга, тем юношам и девушкам, которые мечтают о карьере, подобной той, что сделал Борис? Главным образом она несомненно адресована им, но давайте будем откровенны. Едва ли эта книга принесла бы реальную прибыль, если бы ее потенциальными покупателями были лишь одни будущие художники. (Я знаю, как некрасиво упоминать о деньгах, когда мы говорим об искусстве, но художники тоже могут умирать с голоду, как, впрочем, и водители грузовиков, — даже еще чаще, если сравнить, кто сколько получает за свой труд, — от голодной смерти не застрахованы и издатели).
Эта книга — не только текст. Это и собрание художественных творений Бориса, представляющее собой праздник для глаз. На каждого, кто испытывает настоятельную потребность посвятить себя краскам, кистям и палитрам, несомненно должны приходиться тысячи тех, кто, не имея соответствующего дарования, может тем не менее наслаждаться чужими художественными творениями.
Я сам являюсь представителем тех ущербных созданий, что не имеют ни малейшей способности создавать объем или форму, на которые можно было бы смотреть не кривясь. Все, что я умею, это провести прямую линию без помощи линейки. Я могу дрожащей рукой обвести по контуру шелуху от лука, а если говорить о цвете, сумею не без некоторого усилия отличить небесно-голубой от яблочно-зеленого. Но это все.
И однако, пусть я в этом смысле и обижен природой, я все равно испытываю восторг от художественных творений Бориса, и у меня перехватывает дыхание, когда я перехожу от одного из них к другому.
Итак, должен ли я убеждать тех, кто хотя бы немного способней меня (в этом смысле едва ли кто-либо мне уступит), что достаточно одних только его работ, щедро представленных в этом альбоме, чтобы его покупали, и текст тут не играет особой роли?
Нет, отнюдь!
Этот текст сам по себе — легкое и интересное чтение, и как любителю искусства, так и честолюбивому художнику будет полезно познакомиться с ним.
Если вы не художник, вы по крайней мере зритель, а каждый зритель ценен своим пониманием того, чем он восхищается. Смотреть искушенным взглядом должен не только художник, но и вы сами. Сказать: «Я ничего не смыслю в искусстве, но я знаю, что мне нравится», это противоречить самому себе. Если вы ничего не смыслите в искусстве, как вы можете знать, что же вам нравится, коль скоро вы не понимаете, что именно перед вами.
Можно ли с наслаждением следить за игрой в бейсбол, ничего не смысля в бейсболе? Можно ли с наслаждением смотреть пьесу, не понимая языка, на котором говорят актеры? Вы, наверное, получите некоторое удовольствие от движений игроков на поле или актеров на сцене, но это будет лишь слабая тень того подлинного удовольствия, которое вас ждет, если вы все понимаете.
Пусть даже эта книга не сделает вас художником (для этого надо знать безмерно больше, чем знает обычный зритель), она сделает ваш взгляд более искушенным, а, следовательно, подарит вам больше удовольствия. Читайте и вы станете лучше понимать картины Бориса, а значит рано или поздно — вообще все картины.
Айзек Азимов, 1985
Вступление
Сколько себя помню, я всегда рисовал или писал красками. Никто мне не мешал. В этом смысле искусство всегда было естественной частью моего существования. Когда же я решил бросить медицинскую школу и должен был выбирать себе дальнейший путь, все и началось. Кто-то пригласил меня поработать художником, и я согласился.
Я уже несколько лет профессионально занимался рисунком и живописью, когда стал пробовать себя в жанре «фэнтази». Я иллюстрировал детские книги, мистику, журналы для мужчин и так далее. Но что-то определилось именно тогда, когда я узнал о существовании искусства иллюстрации фэнтази. Несколько лет я занимался бодибилдингом, и жанр «фэнтази» дал мне шанс писать мускулистых мужчин и роскошных полуобнаженных женщин. Для меня это было отличнейшим способом самовыражения: я всегда любил изображать людей и животных. Я получил возможность делать то, что доставляло мне удовольствие.
На вопрос, как моя работа соотносится с моей жизнью или как отражает ее, я отвечаю, что просто люблю тело, и этим все сказано. Я хочу его писать прекрасным, в меру данных мне сил. Мне интересны объективные и субъективные возможности работы над телом и степень совершенства, до которой я могу дойти. Под совершенством я подразумеваю не правдоподобие по отношению к жизни, а, скорее, правдоподобие по отношению к образу, который я сам увидел или представил себе. Я стремлюсь не столько копировать жизнь, сколько в каком-то смысле углублять ее. Можно исправить на полотне форму или пропорции фигуры и пластику ее движения. Но, будучи художником, можно также наслаждаться фигурой как таковой, даже если она несовершенна с точки зрения современных стандартов.
В той или иной степени художники-самоучки часто недооценивают значимость типового обучения. С одной стороны, я согласен, что занятия живописью — сами по себе являются наиболее эффективным учителем. Да, можно учиться, борясь в одиночку, совершая собственные ошибки, творя в отрыве от мировой культуры, как отшельник С другой стороны, ничто не заменит возможности быть частицей сообщества равных тебе, обучающихся вместе. Ничто не заменит постоянного общения с работами других — тех, кто лучше тебя (когда они являют собой образец, к которому ты должен стремиться), и с работами тех, кто не так хорош (когда они помогают тебе осознать твое место, понять, как далеко ты ушел и сколько еще сможешь пройти).
Хорошие учителя могут сделать твой путь прямее, они могут поделиться с тобой опытом. Однако то, что хорошо для одних, не обязательно хорошо для других. То есть я хочу подчеркнуть, что все, сказанное в этой книге, основано лишь на моем собственном опыте. Я глубоко убежден, что на самом деле нет незыблемых правил. Существующие правила — это всего лишь подсказка для достижения конкретных результатов. Вместе с опытом к художнику приходит интуитивная способность открывать новые пути, прорубаться в неведомое, воплощать новые средства, открывать то, что именно тебе может дать наилучший результат.