Колибри

– Тебе это не показалось удивительным?

– Что именно? Что она пошла на пробежку?

– И это тоже, и то, что она днем пошла в город.

– В общем, не особенно. Подумала разве что, как она в дождь-то побежит, я лично ни за что – предпочитаю йогу. Потом, я не удивилась, она была такой все лето. Конечно, я была в курсе, что у нее новые отношения, но больше всего меня добивало, что она ничего мне об этом не рассказывала.

– У Рийкки появился новый мужчина?

– Она молчала как рыба, но я все видела.

– Как?

– Она прямо летала, вдруг стала такой таинственной: куда-то уходила, а до этого долго красилась. А еще начала бегать, мол, похудеть надо. Ночами пропадала где-то.

– Когда это началось?

– Точно не скажу. Может, на Иванов день – где-то в конце июня, начале июля. В любом случае почти сразу, как они с Йере разошлись. Я даже думаю, что она с тем мужиком познакомилась еще до их разрыва.

– А ты интересовалась?

– Попробуй угадать, сколько раз! Но она отвечала, что у нее никого нет, она вообще не соглашалась обсуждать со мной эти вопросы. Странно, я ведь, точнее, мы всегда делились таким друг с другом. Всегда.

– Как по-твоему, почему Рийкка не рассказывала?

Вирве опять на секунду замолчала, посасывая скрученную в рульку прядь волос.

– Я подумала, что это не мужчина.

Анне показалось, что у нее в голове промелькнула какая-то мысль, но Вирве тут же продолжила, так что зацепиться ей не удалось, и мысль исчезла.

– Но я все равно не понимаю, зачем ей было бы стесняться такого, особенно со мной. Знала же она, что для меня вопрос половой принадлежности партнера вообще не важен – любовь важней всего. С другой стороны, Рийкка гетеросексуальна до мозга костей, в этом мы с ней сильно разнимся, точнее, разнились. Жутко говорить в прошедшем времени.

Вирве расплакалась. Она уронила голову на руки и начала хныкать. Анна протянула новый платок и начала ждать, пока та успокоится, а потом продолжила:

– Вернемся к событиям того дня до того, как Рийкка отправилась на пробежку. Итак, она вернулась из города около пяти. Попытайся точно вспомнить, о чем она говорила, что делала и какой показалась.

– Да-да. Во всяком случае, она отказалась есть. Я приготовила омлет – очень вкусный – и когда позвала ее к столу, то она отказалась, сказав, что поела в городе.

– Не спросила, где?

– Нет. Я вообще не решилась что-либо спрашивать. Она легла на диван и сказала, что устала.

Весь ход допроса Анна фиксировала на компьютере, а еще заносила пометки в свою записную книжку, и сейчас она записала: «Где Рийкка обедала 21.8.?»

– Что дальше?

– Я поела одна, вымыла посуду и пошла к себе посмотреть телик. А раз вы спросили, какой она мне показалась, то показалась она мне совершенно убитой. Тупо лежала на диване, потом я услышала, как она пошла в душ, я вышла из своей комнаты и увидела, как она натягивает на себя зеленый тренировочный костюм и… Блин, я должна была помешать ей!

Последние слова Вирве утонули во всхлипываниях.

– Что ты делала после ухода Рийкки?

Вирве обернулась к Анне, в ее заплаканных глазах стоял испуг.

– Осталась дома, провела весь вечер одна.

– Может ли кто-нибудь подтвердить это?

– К чему? Наверное, нет, я же была одна, – разволновалась Вирве.

– Не стоит нервничать. Это стандартный вопрос. В тот день кто-нибудь звонил Рийкке? Может, она получала сообщения? Может, она сама звонила?

– Не припомню, не слышала. Я все время провела в своей комнате. Как же так, я должна была надавить на нее, чтобы она рассказала мне, что у нее там за тема, тогда, возможно, ничего такого не случилось бы, – сказала Вирве сквозь слезы.

– Сделаем небольшой перерыв. Могу принести чего-нибудь, хочешь кофе?

– Спасибо, можно чаю? Кто это сделал? Зачем?

– Именно это мы и пытаемся выяснить.

– Это точно был не Йере.

– В смысле?

– Он не убийца.

– Ты знаешь, где Йере?

– Нет, – испуганно ответила Вирве.

– Йере словно испарился в воздухе.

Девушка молча теребила браслет.

Анна сходила за кофе для себя и чаем для Вирве. Они молчали. «В ней есть нечто странное, причем даже не в продуманном до мелочей имидже – нормальный вид городской молодежи, она явно встревожена, хотя и это нормально – все нервничают, общаясь с полицией, даже если совесть спокойна». Тем не менее Анне казалось, что Вирве что-то скрывает. «Как и все мы», – подумала Анна.

В одном Эско прав точно: здесь стоит засунуть эмоции куда подальше, они могут завести не туда. А много обсуждаемая интуиция, вероятней всего, либо чистая случайность, либо обретенный с годами опыт.

Анна допила кофе и ощутила изжогу. «Наверное, заварили с утра, и вкус-то у него стоялый. Этого еще не хватало», – подумала она, ставя кружку на стол.

– Расскажи немного о Йере, – попросила она. – Что он за человек?

Чай явно пошел Вирве на пользу, она начала успокаиваться. Раздражающее бренчание украшений прекратилось, ее взгляд больше не блуждал туда-сюда, сконцентрировавшись на кружке, спрятанной у нее в ладонях, как в гнездышке. Дуя на поверхность, девушка словно взвешивала свои слова, а когда она открыла рот, то показалось, что заговорила с чаем.

– Йере – нормальный парень. Мы все трое из одного и того же городка, только он на два года старше нас с Рийккой. В школе и в лицее все, кроме меня, были в него втрескавшись по уши. Он симпатичный, спортивный, но, по-моему, чертовски заносчивый. В смысле раньше был, сейчас уже не такой. Любит походы, думаю, что он себе на уме, раз даже на математический поступил. Мне все время казалось, что он пытается скрыть свою невзрачную наследственность эдакой спортивностью. То есть если бы он вставил себе булавку в щеку, то это было бы куда понятнее. Но девчонкам нравилось. Для Рийкки он стал вроде воплощения подростковой мечты, ей всегда нравились мускулистые парни с кубиками, хотя сама она, мягко говоря, немножко пухловата. Рийкка была слегка поверхностной, внешний вид для нее значил многое, но при всем этом она в сто тысяч раз куда более проникновенная, чем ее родичи. Они те еще мещане, вы видели их?

– Вы близки с Йере?

– В смысле? Нет, – ответила Вирве почти сердито. – Ну, мы много общались, конечно, через Рийкку, – продолжила она, пытаясь придать голосу более дружелюбное звучание, – но ничего глубокого.

– Ты уверена, что не знаешь, где сейчас Йере?

– Да откуда я могу знать?! Я его не настолько хорошо знаю.

– Кстати, а ты есть в «Фейсбуке»?

– Да.

– А Рийкка с Йере?

– Они тоже, правда, Йере не очень активный пользователь.

– Если позволишь, я бы посмотрела в твоем профиле, вдруг кто из них оставил какую-нибудь запись, которая могла бы нам помочь.

– Конечно, только я не уверена, что там можно найти чего-нибудь. Имею в виду, что Йере давно ничего не постил, а Рийкка… – тут голос Вирве дрогнул, и она замолчала.

Анна открыла сайт «Фейсбука», и Вирве вошла на свою страницу. На аватарке она стояла освещенная ярким солнцем в тени огромной пальмы.

– Красивое фото, где сделано?

– В Мексике, – ответила Вирве. – Ездила туда дикарем прошлой весной сразу же после экзаменов.

– Ух ты, – произнесла Анна и принялась читать записи на стене.

«О чем вы думаете?» – спросил «Фейсбук». «Вот если бы ты мне рассказал», – подумала Анна, прочитывая короткие обрывки текстов, при помощи которых все 286 друзей Вирве сообщали друг другу о своих делах. В списке друзей Анна щелкнула по имени Рийкки. Перед ней открылся ее профиль: аватарка сделана веб-камерой или телефоном, судя по углу съемки и нечеткости изображения. На нее с экрана смотрели все те же пухлые щечки, что и на выпускной фотографии, и те же серо-синие глаза, которые должны были увидеть еще много десятков лет. Шиза какая-то: жизнь продолжается здесь, в виртуальном мире, хотя комменты Рийкки закончились двадцать первого числа. После этого ее стена заполнилась записями «покойся с миром» от потрясенных друзей. Анна подумала, что надо бы не забыть напомнить Юхани и Ирмели, чтобы удалили эту страницу.