Рублевый передоз

– Прямо какие-то шпионские страсти, – разочарованно протянул Гуров. – Только вот что действительно интересно, Гена… Как же тебе, совершенно новому человеку, проработавшему в системе всего месяц, доверяют такие крупные партии «мета»?

Прохоренков ответил не сразу. На этот раз он раздумывал чуть дольше. На лице отражалось откровенное колебание.

– Так я это… Лев Иванович… Можно, не для протокола?

– Валяй!

– Нет, я серьезно. – Дилер едва ли не впервые за все время разговора повернул голову и посмотрел в глаза сыщику: – Вы ведь не станете подтягивать меня за мои прошлые прегрешения перед законом?

– А серьезные прегрешения? – предпочел уточнить Гуров.

– Ну… Как сказать. Практически такие же…

– Говори! Подтягивать не буду. Можешь смело считать, что у нас с тобой неофициальная беседа, Геннадий Александрович.

– Добро! – расплылся в улыбке Прохоренков и вновь поправил очки. – Дело в том, что я до этого почти два года в кокаиновом бизнесе работал. По той же схеме. Товар – деньги – товар. На Комола трудился. Может, слышали про такого?

– Знакомая кличка, – кивнул сыщик.

– Наверняка. Комола как раз и грохнули месяц назад, ну, аккурат, как в столице Блеклый со своим бизнесом нарисовался. Будем так говорить, Комол и стал его первой жертвой. А мне предложили перейти во вражеский лагерь. На вольготных условиях…

– Так ты, выходит, и Блеклого знаешь?

– Слышать – слышал, а так… Нет. Лично незнаком, конечно, – пожал плечами Геннадий.

– А кто предложил перейти?

– Опять же Даниил и предложил. Комола грохнули, а ровно через два дня – звонок. С неопределяемого номера, естественно… Даниил забил мне стрелку, ну, и сделал предложение, от которого я не смог отказаться… Как в «Крестном отце», короче. И да… Они мне доверяли. Видать, навели справки предварительно. Знали, что я – человек надежный, и «крысить» у своих не буду. А зачем? Только дураки кусают руку, которая их кормит.

– Понятно, – протянул Гуров. – А описать этого таинственного шпиона Даниила сможешь?

– Можно попробовать, – не очень уверенно откликнулся Прохоренков.

Никто из мужчин не обронил ни слова до тех пор, пока официант не покинул отдельную, специально забронированную на сегодняшний вечер кабинку ресторана. Святой разлил виски по трем стаканам. Придвинул к себе поближе тарелку с греческим салатом. Обстоятельно положил на белоснежные салфетки нож с правой стороны, а вилку – с левой. Его небесно-голубые, как у хаски, глаза с маленькими зрачками были практически неподвижными.

– Прежде чем перейдем к делам насущным, давайте за встречу, братва, – приподнял он стакан. – Не так уж и часто нам приходится пересекаться. И жаль, что, как правило, все эти встречи обусловлены печальными поводами. Или очередными проблемами. От такой нехорошей традиции надо избавляться.

– Ты прав, Святой, – поддержал его Гремлин, щуплый седовласый старец, облаченный в дорогой костюм от «Армани» и полосатый галстук. В левом ухе старика поблескивала золотая сережка с крупным алмазом, что совершенно не сочеталось с благообразной внешностью Гремлина. – Повод, как всегда, неприятный, но выпить за встречу действительно стоит. По-людски ведь надо, как говорится.

Богдан тоже поднял свой стакан вместе с двумя сотрапезниками, но пить не стал. Чокнулся и поставил его обратно на стол. Возражений не последовало. И Святой, и Гремлин прекрасно знали, что Богдан никогда в своей жизни не употреблял спиртного. Однако не налить ему так же, как и всем, Святой не мог.

– В ближайшее время я исправлю эту традицию, – пообещал он, насаживая на вилку квадратик сыра. – И вы можете отнести мои слова в банк. А пока… Рассказывай, Богдан.

– А что рассказывать? – Черноволосый кучерявый мужчина, со слегка раскосыми глазами и огромной волосатой родинкой на правой щеке, откинулся на спинку стула. Приступать к трапезе он не торопился, придерживаясь принципа – сначала дело, потом еда. – Готов поспорить, Святой, что ты и без моего рассказа все знаешь. Земля-то, она слухами полнится, так, кажется, у вас, у русских, говорят… Или скажешь, что ты ничего не слышал о перестрелке на Ульяновской два дня назад?

– Ну почему же? – не стал отрицать Святой. – Слышал, конечно. Разграбили очередную твою точку. Умыкнули товар, постреляли боевиков…

– Если бы только так. – В руках Богдана появились четки, которые он принялся медленно и завораживающе перекатывать между пальцев. – На самом деле дела обстоят гораздо хуже, Святой. Я не стал бы поднимать кипиш из-за одной паршивой точки. И товара там было – пшик. Такого товара мне еще тоннами навезут, если надо. Но… У меня накрылась целая сеть. Убили надежного человечка. Зубра. А тот пес шелудивый, который ходил под Зубром, артачиться уже не стал и пошел на сговор с беспредельщиками Блеклого. Всю наработанную Зубром систему под его гребаный «мет» перевел. – Богдан обвел взглядом присутствующих и добавил: – Надеюсь, никому не надо доказывать, что вся эта чехарда – дело рук Блеклого?

– Не надо, – мрачно откликнулся Гремлин, делая очередной глоток виски. – Он у меня уже всю Шаболовку к рукам прибрал. И район Парка культуры. Никто из дилеров не хочет связываться с кокаином. Боятся. Я распорядился отстрелять пару «бегунков» Блеклого, так он тут же «ответку» бросил. Да такую, что я на ней человек десять потерял. И не простых «бегунков», как он, а надежных, проверенных людей. А это уже война, Святой. Серьезная война. Воевать будем? Я-то готов. Вопрос только в том, готовы ли меня поддержать остальные.

– Я поддержу, – негромко произнес Богдан.

Святой отрицательно покачал головой. Довольно быстро и ловко расправившись с салатом, он отодвинул от себя пустую тарелку и взял с общего блюда кусок бараньего шашлыка, продолжавшего томиться на медленном огне. Гремлин налил себе еще виски – он предпочитал этот напиток всем остальным.

– Войны не будет, – заявил Святой. – И вы можете отнести мои слова в банк.

– Как так? – удивился Гремлин.

– Почему? – эхом откликнулся Богдан.

Святой неторопливо прожевал кусок шашлыка и аккуратно отложил вилку с ножом. Голубые глаза слегка блеснули.

– Потому что сейчас не девяностые, – пояснил он. – Менты не дадут нам развязать кровавую баню в столице.

– Блеклому это не мешает.

– Это проблемы Блеклого.

– Пока это наши проблемы.

– Остынь, Богдан! – миролюбиво улыбнулся Святой. – И дай мне возможность объясниться. Прояви уважение, будь добр.

– Хорошо. – Четки в руках Богдана замерли. – Мы тебя слушаем.

Святой прочистил горло, но в объяснения пустился далеко не сразу. Спешить ему было некогда. Да он никогда и не спешил.

– Война никому не нужна, братва. Во-первых, это слишком накладно. Как в финансовом отношении, так и в кадровом. Зачем нам такие глобальные потери при многолетнем отлаженном бизнесе? Лично я считаю, что они ни к чему. И вы можете отнести мои слова в банк. А во‑вторых… Как я уже сказал, не стоит устраивать конфликты с властями. В результате у нас есть два пути, каким образом усмирить беспредельщика Блеклого. Путь первый: сдать его. При желании менты разберутся с этой проблемой, как два пальца…

– С ментами сотрудничать – западло, – покачал головой Богдан.

– Согласен, – улыбнулся одними уголками губ Святой. – Я учел это, но оставил вариант как резервный и предпочел взять на вооружение путь второй – ликвидация. Нет Блеклого – нет проблемы. Без своего лидера и вдохновителя его люди разбегутся как крысы. Да и варить «мет» будет некому…

– Я слышал, у Блеклого есть напарник, – ввернул Гремлин.

Святой выудил сигарету из пачки и закурил. Откинув шторку, в дверях кабинки появился официант, но, оценив ситуацию, тут же ретировался. В общем зале собралось достаточно много посетителей, но гул голосов не достигал отдельного помещения.

– Есть. – Тонкая сизая струйка дыма потянулась к потолку. – Но основной варщик – сам Блеклый. Без него процесс встанет. Умрет. И вы можете отнести мои слова в банк, господа. Я успел навести справки на этот счет. И даже взял на себя смелость отдать соответствующие распоряжения…