Страница 33 из 33
В сорок шестом Леня закончил институт персональным стипендиатом, был оставлен для работы на кафедре. Руководил лабораторией теплотехники... Через три года был принят в аспирантуру на кафедру двигателей... В пятьдесят втором он защитил диссертацию, стал кандидатом технических наук.
Помня Наташину мечту побывать в послевоенной Германии, съездил в составе группы научных работников в ГДР – был в Берлине, Хемнице, Дрездене. И на все вокруг старался смотреть ее любопытными глазами.
А потом стал преподавать, и вокруг него снова зашумела, закружилась молодежь, как раньше, как и до войны. Только были у нее другие запевалы, пели они другие песни, и никто из них не мог угадать в собранном и пунктуальном своем преподавателе некогда задорного и безотказного солиста. Да и был он для них не Лёней, а Леонидом Федоровичем!
Но, несмотря на годы, отделяющие войну, снова и снова вспоминал он Наташу... Поэтому, наверное, и затевал поездки на Кавказ.
Прихрамывая, исходил, излазил он все места, на которые она мечтала посмотреть. Мысленно видел обледеневшие ступени землянки, девушку с томиком Лермонтова в руках, слышал ее негромкое, какое-то задумчивое чтение:
Уходят, уходят годы и даты. Бывший запевала и сам уже ощущает себя Леонидом Федоровичем, солидным человеком, ученым, отцом семейства.
А те ребята, его друзья погибшие, не старятся! Им всегда по двадцать – Наташе Ковшовой, Маше Поливановой, Жене Морозову, Боре Тепперу, Сереже Пузанову. И всегда они рядом с Лёней, с посланцем их поколения в эту жизнь. Каким же надо быть, как же надо работать, чтобы выполнить то, о чем все они вместе мечтали?!
Война вычеркнула из жизни сотни тысяч мужественных, энергичных молодых людей, всегда готовых, как клялась они в детстве, поднимая руку в пионерском салюте, на благородные, смелые поступки. Много раз возвращался Леонид Федорович к мысли о том, насколько легче было бы восстанавливать разрушенное, строить новые заводы и города, подымать целину, покорять космос вместе с ними! Насколько мы были бы сильнее!
И нельзя, неправильно считать, что, мол, новые поколения действуют вместо них. Нет, не вместо, а за них.
...Довелось как-то Леониду Федоровичу побывать в командировке в приморском городе. Сделал он там все свои дела, погулял по городу и уехал. И только позже узнал, что в те же дни был там спущен на воду новый корабль, названный «Наталия Ковшова». Не эсминец и не крейсер, а сугубо мирное судно – большой рыбоконсервный завод.
Выходит, жизнь свою Наташа прожила, чтобы, как сказал поэт, «умирая, воплотиться в пароходы, в строчки и другие долгие дела».
Выяснилось, что и в судьбе этого мирного корабля есть что-то от Наташи, от ее самоотверженности, доброты, душевной щедрости.
Однажды в Атлантике японский траулер «Кюосей мару», ловивший рыбу, подал тревожный сигнал: на борту тяжело заболел человек.
Сильно штормило, но советский корабль «Наталия Ковшова», первым принявший сигнал, устремился на помощь. Врач корабля Нина Алексеевна Малахова осмотрела заболевшего матроса Отобе Кивоси и решила немедленно поместить его в свой судовой лазарет. Больного положили в корзину и грузовой стрелой перенесли на борт плавучего завода.
Ну, а дальше все было так, как уже не раз бывало в подобных случаях. Наши врачи не отходили от постели больного матроса, применяли новейшие препараты.
А Отобе Кивоси, как только почувствовал себя немного лучше, стал проситься на свой траулер – боялся, что с него взыщут стоимость каждой инъекции, каждой таблетки, каждого блюда.
Его конечно же вылечили полностью, и на вопрос капитана «Кюосей мару»: «Сколько я должен уплатить за лечение моего человека и какая валюта вас интересует?» – с «Наталии Ковшовой» ответили: «Примите безвозмездно».
А потом в Севастопольское управление тралового флота пришло сообщение, в котором говорилось, что по просьбе моряков «Кюосей мару» правительство Японии благодарит экипаж «Наталии Ковшовой» за спасение жизни матроса Отобе Кивоси и рассматривает этот благородный поступок как шаг, свидетельствующий о растущей дружбе и сотрудничестве между двумя народами.
Что ж, это – типичный для нашего флота, для советских людей случай. То, что он связан с Наташей, – совпадение. Но хорошо, что оно произошло! Это справедливое совпадение.
Есть в Музее Вооруженных сил маленький стенд. Под стеклом – фотография Наташи Ковшовой и Маши Поливановой, медали девушек «За оборону Москвы», выцветший Наташин пионерский галстук со старой металлической пряжкой-значком, на котором алые языки костра, серп и молот, лозунг «Всегда готов!». Если торопиться, как это делают мальчишки, бегущие от винтовок к автоматам, от пулеметов к пушкам, этот скромный стенд, конечно, можно и не заметить...
Есть в Москве на Сретенском бульваре дом номер шесть. Большой дом квадратом, внутри которого – двор с клумбами. Если не знать, что в этом дворе играла кудрявая, курносая Наташа Ковшова, что наверху – три узких окна ее комнаты, стекла ее «кабины пилота», в которых она одна видела материки и океаны, мимо этого дома можно пройти, «не повернув головы кочан и чувств никаких не изведав...»
Но есть в Уланском переулке школа имени Наташи Ковшовой, где из класса в класс передается память о ней, где бережно сохраняются некоторые ее вещи, копии писем и где время от времени собираются ее друзья и подруги.
И в Челябинске есть школа номер пять, также носящая имя Ковшовой, с любовно собранным комсомольцами и пионерами музеем. Самый большой праздник в этой школе – двадцать шестое ноября, день рождения Наташи. Каждый год, с двадцатого по двадцать шестое ноября в школе проходит традиционная Неделя чести, которая заканчивается торжественной линейкой. И улица, ведущая к этой школе, – тоже улица Наташи...
Не так давно во Франции по заказу нашей страны были построены новые океанские траулеры – рыбозаводы. Двум из них присвоены имена Ковшовой и Поливановой... Имеются пионерские дружины и производственные коллективы, улицы в разных городах и поселках, шахты, тепловозы, носящие имена девушек-героинь. Но как жаль, что имена их друзей – студентов-добровольцев, вместе с ними грудью закрывших Родину от фашизма, знают немногие.
В своей докторской диссертации Леонид Федорович поставил задачу вывести формулу, при помощи которой можно было бы определять оптимальные режимы работы различных двигателей – автомобилей, тракторов, тепловозов, самолетов.
Но если формулу оптимального варианта для работы двигателей Леонид Федорович еще ищет, то оптимальный вариант своей жизненной судьбы он и его боевые друзья избрали точно – служение народу, Родине, революции!