Страница 20 из 54
— Он что, моряк? — Настя тоже включилась в разговор.
— Он музыкант! — вмешался Дон Антонио. — И золотой мужик…
— А почему же тогда все его Капитаном называют?
— Потому что он служил в оркестре Министерства обороны, звание имел, но… Увы, проклятый алкоголь!
— Это было в прошлом! — Мария Петровна с беспокойством посмотрела на Снежану. — Так же, как и служба… Он уже лет десять в «завязке», ветеринаром за эти годы стал…
— А если он того… «развязал»?! — В глазах Снежаны отразилась паника. Мария Петровна не успела ответить.
— Найдем того, кто в этом виноват, запрем на трое суток с Капитаном… — перебил ее Дон Антонио.
Ромашка тоже не успела ничего сказать, так как именно в этот момент раздался звонок, заставив всех женщин одновременно привстать со своих мест.
— А вдруг он? — Ромашка с Настей произнесли это одновременно, но в отличие от Снежаны Настя бросилась вслед за Марией Петровной в прихожую. На пороге стояли Кедыч с Павлом.
Однако всеобщей радости хватило не надолго: едва Мария Петровна включила свет, как обе дружно ахнули: рубашка Павла была вся в крови…
— Господи, Паша! — в отчаянии воскликнула Настя. — Ты опять во что-то вляпался, дрался, да?
— Нет…
— Погоди, расскажешь потом, — вмешалась Мария Петровна. — Живо снимай рубашку, ее надо застирать прямо сейчас!
— Я сама. — Настя решительно потянула Павла за рукав, и тот, пожав плечами, подчинился.
— Ладно, стирай… Пойду пока домой, переоденусь.
— Что за переполох? — Дон Антонио с удивлением посмотрел на прошедшего через гостиную голого по пояс Павла.
— Пашка явился весь в крови, подрался с кем-то…
— Женщины! — повысил голос Кедыч, чтобы быть услышанным. — Вы хоть слово дадите сказать? Вот, спасибо… Не дрался он ни с кем! Там, на улице, женщину сбило машиной… Открытый перелом, кровищи — море… Пока «скорая» подъехала, Павел ей шину наложил и перевязку сделал.
— Здорово! Какой же он… — Настя, успевшая простирнуть Пашину рубашку, не находила от восхищения слов, чем и вызвала незамеченную ею ухмылку на лице Дона Антонио.
— Все, ребята! — Дон решительно вернулся за стол. — Сейчас будем петь в честь Павла Ветрова исключительно мужские песни… Паша, вам водки налить?
— А есть? — вошедший в этот момент в гостиную Павел на предложение прореагировал заинтересованно.
— Должна быть. Я на всякий случай держу тут бутылочку про запас… Когда человек приходит домой в таком состоянии, ему не сухого винца наливать следует, а лучше прямо медицинского спирта… Ну, кто еще с нами по водочке?
— Ладно, Антон, — Мария Петровна подмигнула Насте, — раз такое дело, Давай и мне… Вот только знала бы, так закуску приготовила посерьезнее… А вообще-то, если хотите, можно быстро нажарить котлет! Фарш и вареный рис у меня есть…
— Фу, как буднично, — Дон Антонио подчеркнуто горестно вздохнул. — Но ничего не поделаешь, лично я сегодня к кулинарным подвигам не готов.
— Зато я всегда готова! — вмиг оживившаяся с появлением Павла Настя решительно поднялась из-за стола. — Я быстро!
— Надо же! — Антонио удивленно поднял брови. — И как я про тебя мог забыть?! Но учти, Анастасия: на все про все у тебя ровно… сейчас скажу… двадцать четыре минуты!
— Можете засекать: через двадцать минут будут готовы настоящие классические… ежики!
— В тумане?
— В сметане! Ассистенты не требуются, всем оставаться на местах!
Настя знала, о чем говорила: ежики были из тех блюд, которые они с мамой считали ее фирменными не только из-за вкусовых особенностей Настиного приготовления, но и благодаря молниеносной скорости, с которой она их делала.
И спустя двадцать минут она, как и обещала, внесла в гостиную готовое, да еще уложенное с затейливостью японской икебаны, блюдо. И, разумеется, не преминула воспользоваться всеобщим изумлением, чтобы сесть рядом с Пашей.
— Павлик, — она слегка толкнула в бок увлеченно жующего доктора. — Я сегодня сделала одиннадцать звонков!
— Кому? — Он уставился на Настю, явно ничего не понимая.
— Как кому? По списку, который ты мне дал.
— А!.. И как?
— Пока не очень. Представляешь, все Петровы почему-то страшно легкомысленные! Принимают меня неизвестно за кого: в первую очередь интересуются, что я делаю сегодня вечером…
— Это не фамильное качество Петровых, — ухмыльнулся Павел. — Все мужики такие.
— Кроме Ветровых? — Настя кокетливо прищурилась.
— Ты что, хочешь, чтобы и я тебе свидание назначил?
— Обмечталась…
Честно говоря, делать вид, что это она так шутит, Насте совсем не хотелось. И она уже было собралась продолжить этот очень интересный для нее разговор, но поневоле отвлеклась на Кедыча: обычно весьма мягко и тихо разговаривающий, он громче обычного, и, как показалось Насте, весьма мрачно заявил: «Спасибо, здорово ты мне удружил!»
Реплика адресовалась Дону Антонио. И теперь Настя припомнила, что вроде бы в прошлый раз Кедыч и Дон разговаривали о каком-то подвале, из которого Кедыча несправедливо выперли. То ли он ремонт там сделал, то ли с группой молодых ребят на гитарах репетировал… А точнее, и то, и другое…
— А что? — Дон Антонио недоуменно воззрился на друга. — Твой подвал свободен, можешь вселяться: никто на него больше не покусится…
— Ага, — зло усмехнулся Кедыч.
— Да в чем дело-то?
— В том, что выселил ты не тех, кого надо, и не из того подвала!
— Я?! — Дон Антонио резко отложил гитару. — Вот что, Кедыч, запомни: я никогда и ничего не путаю! Ты сам написал адрес, собственной рукой, и жаловался на отморозков, которые вас оттуда вышвырнули… Сейчас!
Дотянувшись до своей барсетки, Антонио вынул из нее основательно помятую записку.
— Смотри! Твоя рука?
— Моя… — Кедыч растерянно обвел глазами застолье.
Неясная тревога шевельнулась в глубине души Насти, заставив почти забыть про Павла. Незнакомые интонации появились не только в голосе Кедыча, но и Дона Антонио, и определить их девушка не могла, хотя именно они-то и насторожили ее.
— В чем же дело? — Антонио бросал теперь слова сквозь зубы. — Заказ выполнен грамотно! По всей форме и в срок: Пролетарская, четыре, корпус два, подъезд три…
— Дон, ты что?! — Кедыч поднялся из-за стола. — Не четыре, а семь! Это у меня семерка такая…
— Ну, мой дорогой, — хмыкнул Антонио. — С таким почерком только приговор подписывать!
— Ты даешь… — Кедыч покачал головой. — Ребят ни за что побили…
— Побили — не убили. Заселяйся, обратно они не придут.
— Но… Это же не наш подвал!
— Не будь занудой, — Дон Антонио резко поднялся и, выйдя из-за стола, прошелся по комнате. — И без тебя на душе погано.
— Я могу чем-нибудь помочь? — нахмурился Кедыч.
— Пулемет крупнокалиберный есть?.. Тогда не можешь.
Телефонный звонок, прозвучавший в ее комнате, заставил Настю оторваться от этого захватывающего разговора, напомнившего, между прочим, ее подозрения, закравшиеся при знакомстве с Доном Антонио. «Все-таки он и вправду бандит, — она нехотя поднялась из-за стола и направилась к телефону. — А Мария Петровна такая добрая и… наивная, она просто не догадывается…»
— Алло?
— Простите, — голос в трубке принадлежал явно молодой девице. — Павел случайно не у вас?
— Кто его спрашивает? — Настя мгновенно забыла про Дона Антонио.
— Настя.
— Какая Настя?!
— А что, у него их несколько? — хмыкнула девица.
— Нет, я — одна-единственная!
— Вы?
Настя уже набрала в грудь воздуха, чтобы достойно ответить этой нахалке, когда трубка выскочила из ее рук… Укоризненный взгляд Павла заставил Настю вспыхнуть и опустить глаза.
— Привет, это я… — Он, видимо, принципиально, развернулся к ней спиной вместе с телефоном. Уж не надеется ли он, что она уйдет и не станет слушать? Фигушки!
— Да… тоже Настя. Что я могу сказать? Сам возмущен!.. Да нет, не слабоумная, это просто недостаток воспитания. Извини еще раз… Так что случилось?
Он покосился на Настю.