Страница 27 из 58
- Понял, Седов? И здесь мы тебя рассмотрели. Совсем тупой ты, как валенок аборигена. Непробиваемый, как лоб мастодонта.
- Попрошу без оскорблений, или у вас на службе отменили такое понятие, как вежливость? Не грабили мы никакого кабинета. Я протестую.
- Имеешь право, - охотно согласился Потехин. - Я тоже не люблю оскорблений, и, если обидел, - извини. Да, чуть было не позабыл тебе сказать. Ваш голубой "еразик" с белой крышей видели несколько очевидцев. Он стоял неподалеку от зубной больницы, а во двор заехал часа в три ночи.
- Нет у нас никакого белого "еразика", я вообще не знаю, что это такое.
- Странно, а те же очевидцы говорят, что ты вместе со своими друзьями закатил в него сейф, а потом вы спокойно уехали. Врут, наверное?
- Конечно врут, - небрежно согласился Седов.
- Вот и я думаю. Только непонятно, почему из трех десятков фотографий они все, как один, выбрали вашу троицу. Может быть, ты как-то объяснишь этот феномен?
- Они вас обманывали, пусть они и объясняют.
- Бедные дети, и почему вы такие невезучие. Это же надо! Из тридцати представленных лиц очевидцы показали на вас. Злые, нехорошие люди! Ну ладно, Седов, будем считать, что вступительная часть нашей беседы закончена. Перейдем к основной ее части. Ты, наверное, мало читал детективов, иначе бы ты такой глупости никогда бы не сотворил. Вопрос на сообразительность. Как ты думаешь, если человек хотя бы на полчаса натянет на свою голову чужую шляпу, а потом ее снимет, можно ли доказать, что он ее надевал?
- Откуда мне знать.
- Вот это-то и плохо, такие вещи начинающему преступнику нужно знать как таблицу умножения. Конечно же экспертиза с абсолютной точностью определит, надевал тот человек чужую шляпу или нет, потому что на ней всегда остаются следы. Перхоть, волосы и пот. Вот здесь-то ты у нас и попался. Узнаешь эту шаль? - отогнув угол пакета, спросил Потехин. - Там у нас еще и пальтишко имеется, тоже при желании кучу следов можно найти. Ты у кого их позаимствовал? У мамки, что ли?
- Ни у кого я ничего не заимствовал и вижу это тряпье впервые.
- Спокойно, Седов, не нервничайте, - вмешался полковник. - Теперь только в ваших интересах чистосердечно признаться и рассказать нам правду. Могу вас обрадовать: оба охранника живы, а с одним из них вы вскоре встретитесь.
- Это правда? - удивленно посмотрел Седов. - А что же вы раньше не сказали!
- Это следует понимать как ваше признание?
- Да, - подумав, ответил он. - Нас на это подбил Алексей Петров.
- Об этом мы догадывались. Теперь вам остается рассказать, куда вы дели дедовский "вальтер".
- Какой "вальтер"? У деда был "ТТ". Я его вам отдам, только попрошу вас занести в протокол, что это мое добровольное признание и добровольная сдача оружия.
- Ладно, учитывая вашу молодость, мы пойдем вам навстречу.
- Петр Васильевич, разрешите? - просунул голову в дверь дежурный сержант. - Вам невозможно дозвониться. Там, возле речного порта, обнаружен стреляный труп. Оперативники уже выехали.
Часть вторая
Глава 8
- Давай, Николай, потихонечку трогай! - забираясь в машину, приказал Требунских.
- Надеюсь, сегодня мы обойдемся без погони и без этого чертова "вальтера".
- Не скажи, - ехидно усмехнулся Потехин. - Дело с угоном машин, как и дело Мейера, в общих чертах можно считать раскрытым, выделим их в отдельное производство. Надеюсь, и впрямь сегодня мы обойдемся без погони. Но только "вальтер" и два кладбищенских трупа как висели на нас, так и висят.
- Вот и я о том же, - вздохнул грустно полковник. - Нет никакой гарантии, что эти два мертвеца не потащат за собой третьего. Зациклившись на могиле майора Седова, мы выпустили из виду вторую версию, вторую могилу, ту самую, возле которой копошились Гончаров с Уховым.
- Вот-вот, а я что говорил! - воодушевился Потехин. - Надо выдернуть этого Гончарова и как следует его потрясти.
- Ты что же, Гена, всерьез думаешь?.. - удивленно посмотрел на него полковник.
- У меня и в мыслях такого нет, - возразил зам. - Просто я считаю, что он успел сунуть свой любопытный нос в ту самую щель, про которую и нам бы знать не мешало. Надо выдавить из него информацию, а после устроить ему отлуп.
- А если он не пожелает делиться с нами своими изысканиями?
- Тогда наоборот. Сначала отлуп, а потом информация.
- Попробуем, - неопределенно согласился Требунских. - Только давай без отлупов. Я сам с ним потолкую. А ты тем временем займись сыном и соседями покойной. Если верить словам Ухова, то это не сын, а какой-то сбрендивший подонок, и нам давно было пора за него взяться. Ну вот и приехали, - кивнув на десяток зевак, обступивших спецмашины, констатировал он.
Труп находился под пятиметровым забетонированным берегом неподалеку от речного порта. Он удобно расположился в комфортабельной снежной постели, доверчиво положив голову на бетонный борт. Над ним уже хлопотливо суетились криминалисты. Перегнувшись через бордюр, курили два санитара и судмедэксперт Корж. Они терпеливо ждали своего часа, между прочим обсуждая варианты извлечения тела на-гора.
- Да ладно тебе, Захарыч! - деловито возражал губастый здоровяк. Только усложняешь все. За копыта привяжем и выдернем его, как сосульку из задницы.
- Тебе бы все из задницы, - брезгливо поморщился Корж. - А ежели чего повредим? Личико, например, или темечко? Тогда что?
- Да ничего ты ему не повредишь! - не сдавался губошлеп. - Он же как кусок перемороженной говядины, отсюда видно. Им сейчас, как чугунной бабой, можно стены бастионов крушить. Дело говорю.
- У тебя одно дело - лишь бы не работать. Будем поднимать, как я сказал.
- А как вы сказали? - усмехнулся подошедший Требунских. - Поделитесь, Иван Захарович.
- Батюшки! Петр Васильевич, сколько лет, сколько зим! Ба, да и Геннадий Васильевич с вами! Какая приятная встреча!
- Очень приятная. Второй-то раз на дню, - проворчал Требунских. - Вам не кажется, что это слишком часто?
- А что делать! - сокрушенно воскликнул Корж. - Работа у нас такая.
- Это точно. Что у нас там сегодня? Какая рыбина попалась?
- Свежемороженая. Мужеского полу, хорошо одетая, лет тридцати отроду. Это все, что я могу пока сказать. Сам-то я туда еще не спускался, не нюхал, жду, когда ваши орлы ею вволю натешатся. Чего-то они там долго толкутся? Понравилось, что ли?
- Пусть работают. - Кивнув Коржу, Требунских подошел к истомившемуся от ожидания оперативнику. - Ну что, Борис, как твое верхнее чутье? Не подвело?
- Не знаю, Петр Васильевич. Данных пока абсолютный ноль.
- А верхнее чутье легавым для того и дано, чтоб из ничего, из чистого воздуха родить результат. Кто и куда сообщил о трупе?
- Полчаса назад по 02 позвонил гражданин Мокин. Он дождался нашего приезда, как ему велел дежурный, а сейчас сидит в нашей машине. Пригласить?
- Он может сообщить что-то важное?
- Вряд ли. По его словам, он сошел с автобуса, не доезжая трех остановок до дома, по уважительной причине. В смысле, по маленькой причине. Ну а чтобы не делать этого на виду, Мокин подошел к парапету. Вон его следы, совсем еще свежие. Свое дело он так и не доделал, потому что вдруг заметил лежащее внизу тело с окровавленным лицом. Он сразу же побежал на вокзал и оттуда нам позвонил.
- На парапете или возле него были какие-нибудь следы?
- Видимых не было, а что там колдовал, что обнюхивал подполковник Гостюхин, я не в курсе, - с некоторой обидой доложил Казаков. - Да вот он и сам вылезает.
- Ну что там, Георгий? - пошел ему навстречу полковник.
- У нас все, - кивнул Гостюхин патологоанатому и, усмехнувшись, добавил: - А точнее сказать - ничего. Ничего интересного, Петр Васильевич.
- Всегда у тебя так, а позже выясняется обратное. Говори, не скромничай.
- Как вы, наверное, уже знаете, сей господин был застрелен. Но застрелен где-то в другом месте. Сюда его привезли и сбросили вниз мертвого. Это я могу судить по тому, что снег вокруг тела не нарушен. То есть как он упал, так и оставался лежать в нем, словно в футляре. Подтверждением этому может служить и отсутствие гильз. Во избежание претензий со стороны Коржа тело мы не трогали, но могу с уверенностью сказать, что стреляли в него не меньше двух раз. Одна пуля пробила грудь, а вторая, вероятно, осталась в черепе.