Страница 48 из 95
- Я в Сухуми не поеду, - сказал Курипка.
- Но вы же собирались ехать вместе с нами договариваться о леопарде.
- Нет, не поеду. Сейчас нас интересуют не столько леопарды, сколько птицы.
Лилипут пожал плечами. Секретарь сельсовета молча слушал этот разговор, а потом попросил всех выйти в другую комнату, не мешать работать. Сам же взял телефонную трубку. Куда он звонил и о чем говорил- понять было невозможно, так как он разговаривал по телефону на абхазском языке.
Между тем путешественники, чувствуя себя очень неловко, вышли на крыльцо. К сельсовету подъехал фур. гон с барсом. Шофер автобуса готовился ехать дальше, в Очемчире. Он попрощался с Михаилом Фритиофовичем и сел уже на свое место, когда к нему подошел Курипка и попросил подвезти его до Очемчире. Однако не успел шофер согласиться, как на крыльце показался сторож сельсовета и позвал Курипку к секретарю. Курипка не хотел идти, но шофер, поняв, что здесь что-то не так, отказался брать его с собой в Очемчире. Автомобиль загудел и, обрызгав Курипку, покатился по шоссе. Злосчастный юноша должен был войти в сельсовет.
Секретарь вежливо попросил его еще раз показать документы. Получив документы от Курипки, он запер их в стол и предложил Курипке подождать до утра в сельсовете.
- А утром я выясню в Сухуми, возвращать ли вам эти документы.
Юноша возмущался, ругался, требовал вернуть документы, угрожал жалобами в высшие инстанции, но ничто не помогало. Ему предложили выйти в другую комнату: там за ним должен был присматривать сторож сельсовета. А когда врач зашел к секретарю, тот ему сказал:
- Я звонил в Сухуми. Начальник милиции говорит, что несколько дней тому назад в Гаграх обокрали сотрудника Ленинградского зоосада Курипку. Начальник попросил задержать этого человека до утра, а утром он сам приедет.
- Значит, мы у вас заночуем.
- Пожалуйста, мы вам достанем соломы. Можете здесь спать, а харчи - неподалеку есть магазин.
Михаил Фритиофович поблагодарил и вышел сказать ребятам, что они заночуют в Адзюбже.
На дворе моросил дождь. Негр куда-то ушел. Около фургона стоял с нашими путешественниками лилипут, показывал им в щелочку зверя и отвечал на их вопросы, - откуда взялся барс, что это за зверь и откуда здесь негр.
- Прежде всего о неграх. Это наш советский негр-абхазец. Во времена турецкого господства в Абхазии турки поселили здесь несколько семей невольников. Их потомки живут в Адзюбже и на ее окраинах до сих пор. В значительной мере они смешались с абхазцами и говорят исключительно на абхазском языке.
Барс, вы это наверное знаете,-то же, что и леопард, или пантера. По-абхазски этот зверь называется алым. Это - огромный зверь кошачьей породы. Когда-то они часто встречались в Абхазии, а теперь истреблены. Этот барс, очевидно, забрел сюда откуда-то. Такие случаи бывают. Например, в 1922 году в двадцати километрах от Тбилиси был убит тигр. Негр-охотник и его товарищ абхазец случайно поймали этого барса, завалив выход из пещеры, в которую он залез. Им удалось его спутать, а потом перетащить в клетку на этот фургон. Теперь охотник везет его на продажу в Сухуми. Я еще вчера узнал об этом барсе и немедленно приехал сюда.
- А где ваш велосипед и ваша птица? - спросил Марко.
- Они на фургоне, под брезентом.
Школьники с интересом смотрели в щелочку на барса. Лилипут светил им электрическим фонариком.
Барс непрерывно кружил по узкой клетке и люто сверкал глазами. Он был длиной больше метра. Почти такой же длины был его хвост. Спина была покрыта длинной рыжеватой шерстью с черными пятнами. Шея и грудь белые и тоже усеяны черными пятнышками. Иногда он выпускал длинные острые когти и начинал царапаться, пытаясь разломать клетку. Но абхазские кузнецы сделали клетку прочно, и зверь напрасно тратил силы.
Немного позже пришел негр с двумя приятелями. Они принесли колесо и начали чинить фургон. Это заняло все оставшееся до вечера время, и когда заменили колесо, то уже стемнело. Негр остался вместе с фургоном и зверем ночевать около сельсовета. Он только подкатил свою повозку под окно комнаты, где расположился спать возмущенный Курипка. Сам возчик устроился под небольшим навесом из брезента.
Юные путешественники разместились в двух соседних комнатах: в одной - девушки, в другой врач с ребятами.
Комната ребят была проходной, между комнатой Курипки и коридором. Гансен нарочно выбрал ее, чтобы преградить путь Курипке, если бы тот вздумал бежать.
Утомленные дневными событиями, спать легли рано. Не прошло и десяти минут, как все крепко уснули. Михаил Фритиофович еще некоторое время боролся со сном, но и его одолела усталость. Он уснул. В одной из задних комнат дремал сельсоветский сторож. Не спал только барс, беспрерывно круживший по своей клетке.
БАРС
Лишь одному человеку из ночевавших под крышей сельсовета не спалось. Это был Курипка. Если бы кто-нибудь мог видеть в темноте и незаметно вошел в комнату, то увидел бы, что он неподвижно сидит на соломе и, не смыкая глаз, вслушивается в тишину. Он слов-но чего-то ожидал. И, действительно, примерно час спустя после того, как псе улеглись, он осторожно поднялся на ноги и тихо подошел к окну. На дворе было темно. Курипка ощупал руками раму и, найдя щеколду, бесшумно распахнул окно, открывавшееся, на его счастье, внутрь. Отворив окно, он попытался выбраться во двор, но щель между фургоном и домом была так узка, что Курипка не смог в нее пролезть. Он слышал, что в фургоне мечется зверь, но не обращал на это пни-мания. Шорох и стук, производимые барсом, заглушали движения Курипки. Убедившись, что через окно вылезть нельзя, он осторожно обошел комнату и подобрался к двери. Эта единственная дверь вела в комнату врача и ребят. Постояв несколько минут и не услышав нечего, кроме храпа и тихого посвистывания носами, Курипка присел, разулся, взял ботинки в одну руку, а второй тихо открыл дверь. Еще несколько минут он постоял в дверях, потом вернулся к окну и с чрезвычайной осторожностью отодвинул засов, на который была заперта дверь фургона. Тотчас он услышал сопение зверя. Теперь достаточно легкого нажима, и дверь фургона откроется настежь.
Стук дверей разбудил одновременно Михаила Фритиофовича и Васю. Оба поднялись и настороженно прислушались. Потом Михаил Фритиофович зажег спичку. Они увидели, что дверь в сени открыта, и догадались, что кто-то только что вышел из помещения. Однако из их комнаты никто не выходил. У обоих мелькнула мысль о Курипке, но в ту же минуту оба услышали, что в соседней комнате, где спал Курипка, что-то мягко топнуло, словно кто-то тяжело спрыгнул на пол босиком. Вася подошел к двери, прислушался. Из-за двери доносилось шуршанье. Кто-то ходил по комнате.
- Он не спит, - прошептал Вася.
Михаил Фритиофович зажег огарок свечи и приказал Васе ложиться спать.
В это время кто-то начал легонько толкать дверь, словно требуя разрешения войти.
- Входите, - сказал врач, думая, что это Курипка.
Дерганье не прекращалось.
- Да заходите же, можно, - громче промолвил Михаил Фритиофович.
Дверь дергать перестали, но никто не входил.
Вася подошел к двери и, взявшись за ручку, попробовал ее открыть. Сначала дверь подалась, но не больше чем сантиметров на десять, и во что-то уперлась. Паренек заглянул в щель. Оттуда послышалось грозное рычанье. Вася проворно захлопнул дверь. Держась за щеколду, он обернулся к врачу. Лицо его побелело, как стена. Гансен стоял, словно окаменев.
- Там леопард, - прошептал Вася и уцепился другой рукой за щеколду.
Михаил Фритиофович кинулся к двери и тоже ухватился за щеколду.
- Буди детей и бегите во двор. Закрывайте дверь,- скороговоркой, тихо приказал он Васе.
Снова послышался стук. Очевидно, зверь мордой толкал дверь. Врач понимал: достаточно одного сильного удара, чтобы непрочная дверь вылетела. Он стоял бледный перед дверью, намереваясь, если понадобится, собственной грудью задержать барса.