Страница 41 из 95
Подниматься пришлось очень медленно. Марко, уже немного встревоженный, пытался двигаться как можно быстрее, но усталость давала себя знать. Ночь приближалась быстрее, чем мальчик шел наверх. Он уже сетовал: «Зачем было морочить голову с этим дурацким орленком?» Но сожалением делу не поможешь. Надо было выбраться из лесу, пока ночной мрак еще не поглотил целиком горное побережье.
Надеялся попасть на тропинку, - она вывела бы его на дорогу. Один раз мальчику показалось, будто он вышел на узкую тропку, и он пошел по ней, но вскоре новые кусты преградили путь. Опять пришлось подниматься наверх.
Тем временем темнота становилась все гуще, среди кустов и в траве зажглись огоньки светлячков. В нескольких шагах Марко уже ничего не мог разглядеть. Вечерние сумерки уступали место ночной темноте. Марко ступил несколько шагов и остановился, опершись рукой на склоненный ствол большого дуба. Мальчику стало ясно, что он заблудился.
Ночь стояла темная, звезд не было видно: из-за гор наползали тучи. Только фонарики светлячков мелькали во мраке.
Марко нащупал камень и сел на него. Что теперь делать? Идти густым лесом по склону горы в темноте невозможно. Оставаться здесь до утра… Если бы он не боялся змей, то мог бы лечь спать возле этого камня. Но, вспомнив змей и ящериц, которые попадались ему днем, он не решился здесь ночевать. Кроме того, мальчика беспокоили мысли о разных зверях. Он припомнил прочитанное в путеводителе о волках и медведях в Абхазии. Они ведь могли подобраться по лесу и к морскому побережью. У Марко же не было никакого оружия, кроме маленького ножичка. Он уже подумывал забраться на дерево и там заночевать. Но пока его ничто еще не пугало настолько, чтобы искать спасения на дереве. Хотелось есть и спать. Однако Марко собирался мужественно просидеть всю ночь на камне, не смыкая глаз.
Вслушался в ночные звуки лесной чащи, но пока ничего тревожного не услыхал. Иногда лишь доносился до него писк какой-то птицы. Мальчика развлекали летающие огоньки. Но невеселая мысль о том, что завтра ого ждет неприятный разговор с врачом, беспокоила Марко. Зато он уже предчувствовал, с каким наслаждением будет потом в Харькове хвалиться, как ночевал один в субтропическом лесу. «Я им там наговорю разных страхов», - думал он. И вдруг все мысли о будущем улетели прочь. В лесу послышалось жалобное завыванье. Марко выпрямился на камне и, дрожа, прислушался. Это не напоминало собачий вой, нет: скорее это было какое-то страшное кошачье мяуканье. Словно в ответ на этот голос, где-то совсем рядом послышалось такое же завыванье. Мальчик стиснул зубы и старался не дышать. В его воображении всплыли страшные рассказы о волках. Он никогда не слышал, как воют волки. «Может, это они?» - мелькнула мысль. «Но почему так похоже на кошачье мяуканье?» Вскоре стало возможно различить вой нескольких зверей. От этого жалобного завыванья и мяуканья тоскливо стало на сердце у Марко. Что-то сдавило ему грудь, кровь застучала в виски. Внезапно послышался шорох и в ближних кустах. Марко напряг зрение. Темнота неподвижно окутывала все вокруг. И вдруг совсем близко раздался страшный визг.
НОЧЬ В ЛЕСУ
Неизвестный зверь приближался к нему по кустам. Страх охватил мальчика; он готов был закричать, но язык не ворочался. Шорох в кустах затих, прекратился вой; вероятно, зверь почуял человека. Сердце у Марко колотилось так, словно хотело выпрыгнуть из груди.
Наступила тишина. Зверь не подавал никаких признаков жизни, мальчик тоже не шевелился. Только вдалеке слышался вой, очевидно, двух таких же зверей, как тот, который прятался в кустах около Марко. Неизвестно, чем угрожало это молчание: может быть, зверь готовился к нападению и разглядывал свою добычу. Марко был уверен, что звери в темноте видят прекрасно. Сам же он ничего, кроме неясных силуэтов кустов и двух соседних деревьев, не видел. Вдруг в кустах что-то зашевелилось. Зверь готов к прыжку - так показалось Марко. Прошла минута, но за эту минуту ничего не случилось. Между тем мальчик решил спасаться; единственным прибежищем он считал дерево.
Правда, есть звери, которые хорошо лазают по деревьям, но вряд ли в кустах прячется медведь.
Мальчик обхватил тонкий ствол, проворно полез вверх и вскоре оказался на ветке не очень высоко над землей, но достаточно, чтобы почувствовать себя в безопасности. Вой не утихал, но тот зверь, что прятался поблизости, не шевелился. Во всяком случае, Марко ничего не слышал похожего на шорох. Зверь или чего-то ожидал, Или тихонько ушел прочь.
Мальчик решил, что это, наверное, не страшный зверь, если он сразу на него не напал. В памяти встали случаи из прочитанных книг, где звери или сразу бросались на человека, или, если человек прятался на дерево, громко рыча, начинали осаду. Марко даже спустился бы на землю, но боялся теперь не столько этого трусливого зверя, сколько змеи, которая могла быть в лесу. На дереве он устроился не совсем удобно, но и не плохо - обнимая одной рукой ствол, а второй держась за ветку, примостился на довольно тонкой ветке. Утешал себя тем, что хотя и твердо, зато безопасно.
Сидеть здесь Марко собирался, пока не рассветет. Скоро он привык к отдаленному звериному вою и даже не обращал на него никакого внимания. Мысли вновь полетели в лагерь, к товарищам, а потом в Харьков, и незаметно для себя Марко начал дремать. Голова склонилась на грудь, руки ослабели, и наш мечтатель едва не свалился из своего гнезда на землю. Удержался только потому, что вовремя схватился за ветки. Снова крепко держась, поднял голову и открыл глаза. Вокруг по-прежнему стояла темь. Марко подумал: «Так можно упасть и разбиться». Ему пришло в голову привязаться к дереву. Расстегнув ремень, он начал привязываться. Сначала это не удалось, потому что он хотел привязаться к стволу, а для этого ремень был короток. Потом решил привязаться к удобной ветке, которую нащупал рукой в темноте. Все шло как следует. Ремень держал его хорошо, и, если бы мальчик даже заснул, то не упал бы.
Теперь Марко чувствовал себя прекрасно и даже не жалел, что заблудился. Вины за собой он не видел, а само приключение казалось ему очень интересным. Много раз он твердил себе, что ночь, проведенная в одиночестве в субтропическом лесу, стоит больше, чем две прочитанные книжки о приключениях в Центральной Африке или в дебрях Бразилии.
Снова начал вспоминать различные книги. Припомнились путешествия Стэнли по Конго и приключения пятнадцатилетнего капитана, которого Жюль Верн отправил в глубь африканских лесов, и первая ночь Робинзона Крузо на неизвестном острове, когда Робинзон так же, как сейчас Марко, ночевал на дереве.
Марко чувствовал себя таким же героем и, прижавшись к стволу, думал о происшествиях, которые могли бы случиться с ним. По усталость брала свое, и вскоре мальчик снова задремал. На этот раз его держал пояс, и он не падал. Ему спились глубокие пропасти, высокие горы с нависающими над ущельями скалами, страшные чудовища, которые появлялись, словно в тумане, то в ущельях, то над скалами. Потом скалой ему придавило ногу. Он пытался вытащить ногу из-под камня, но никак не мог: тяжелая глыба лежала неподвижно. Казалось, камень становится все тяжелее и больше, и сжимает ногу все выше и выше. Он уже начинал давить и на вторую ногу. Мальчика охватил ужас: камень понемногу похоронит его целиком под собою. Какое-то чудовище выползло снизу и стеклянными глазами смотрело на него. Вдруг что-то коснулось лица, и Марко сразу проснулся. Ночная птица, а может быть, летучая мышь тронула его крылом. Проснулся он испуганный, но в то же время и довольный. Ведь кончился страшный кошмар во сне. Обнял дерево рукой и старался уяснить себе, что с ним случилось. И сразу сообразил: у него затекли ноги. Понятно теперь, откуда этот сон со скалой, которая придавила его. Хотел поднять ноги, но не мог. Особенно затекла левая, которая стояла между ветками и к тому же была прижата сверху правой. Ему казалось, что вместо ног висят тяжелые поленья. Не видя поблизости ничего страшного, Марко решил спуститься с дерева и отдохнуть на камне. Но это было не так-то легко сделать. Слезая, он совсем не мог управлять ногами. И когда очутился под дубом, сразу растянулся во всю длину. Казалось, по коже побежали и неприятно защекотали тысячи муравьев. Лежал долго. С каждой минутой становилось легче. Наконец, ноги отошли, и Марко, выпрямившись, прислонился спиной к дереву. Глаза привыкли к темноте, и мальчик огляделся. Несмотря на ночную темноту, он теперь лучше, чем вечером, видел кусты и деревья вокруг себя. Легкий ветерок лепетал в листве. Этот ветерок словно скатывался с горы в нагретую за день солнцем долину и там, наверное, усиливал береговой бриз, дующий в море.