Каллиграфия

— Когда я занимаюсь каллиграфией, — говорила она, — я крайне серьезна, но цель моя не в том, чтобы заткнуть за пояс выдающихся мастеров. Это лишь стезя духовного усовершенствования.[59]

— А-а-а, — отзывалась Лиза, желая произвести впечатление благодарной слушательницы, и потому слушая в оба. — Но что же, в таком случае, ваши вычисления и проекты?..

— Тренировка ума, мой друг. Ум также требует пищи.

— Пищи требует не только ум! — ввернула Венто, сунув голову в окошко беседки. — По дороге сюда я видела детишек, и они сдирали кору с молодого деревца, намереваясь, судя по их словам, добыть древесного сока.

— Ах, я разиня! — всплеснула руками та. — Совсем о них, бедняжках, запамятовала! Поглядим, выйдет ли у меня с доставкою порций, как в эру перед декадансом, — с хитрецою подмигнула она Елизавете и, произведя плавный жест, отставила чашку, чтобы с опекунской расторопностью покинуть беседку.

— Когда я сказала, что дети терзают ее деревья, она даже бровью не повела. Вот что я называю железной выдержкой! — хихикнула Джулия, усевшись напротив Лизы и проведя пальцем по выпуклому рисунку на блюдце.

— А по-моему, тут не в выдержке дело, — философски изрекла та. — По-моему, незлобивость — нормальное состояние каждого человека. И меня ничуть не удивляет, что данное качество присуще Аризу-сан.

Итальянка пожала плечами, заметив, что даже Лиза, в чьих патриотических чувствах не приходилось сомневаться, переняла у детей манеру адресоваться к хранительнице, используя суффикс «сан».

Кристиан непременно решил, что от нареченной своей сестры не будет отдаляться ни на шаг, но в последнее время обстоятельства складывались явно не в его пользу. Только он окружит Джулию заботой и лаской, как она тотчас же испаряется под каким-нибудь маловажным предлогом: для того, якобы, чтоб не пропустить цветение главного дерева в центре сада, или с тем, чтобы повидаться с Клеопатрой. Вот и сейчас его черный силуэт мелькал на фоне зеленеющих кустарников и розовых, низко опущенных шапок сакур; его черные туфли без особого проку попирали блистающую росой траву; от его звучного голоса взвивались в воздух, коим он намеревался дышать вместе со своею ученицей, золотистые щурки да лимонные канарейки. А Джулии словно след простыл. Зато Кимура без труда различил среди стволов гибкий стан африканки, к которой и поспешил, не теряя ни минуты. Клеопатра возилась с гирляндами, развешивая их по ветвям в честь праздника с непроговариваемым названием, намеченного сегодня на послезакатный час, и человек-в-черном немало смутил ее своим внезапным появлением, резкими интонациями и чеканным слогом. Он, видите ли, хочет знать, где носит Джулию Венто и отчего ее нет с кенийкой. Он будет весьма признателен, если Клеопатра укажет точные координаты ее местопребывания, и сочтет за любезность, если ответ последует без проволочек. Чернокожая блюстительница порядка немедленно насупилась и напустила на себя неприступную строгость, так что ответа от нее теперь можно было дождаться с тем же успехом, что и от монолитной скалы. В общем, Кристиан попал впросак, однако задабривать ее улыбками, чтобы вновь снискать расположение, даже и не думал. А направился вместо этого к белой пагоде, где, по его разумению, итальянку и хранительницу можно было запросто застать за чаёвничаньем. Раздражение его с каждым шагом нарастало, хотя причин к тому практически не имелось. Разве Джулия не сама себе госпожа? Разве он тщился завоевать ее, чтобы затем отнять у нее свободу?

«Нет, — остановился он вдруг, глянув ввысь, сквозь переплетенья молодых ветвей. — Настоящая любовь, любовь ангельская, зиждется отнюдь не на превосходстве и подчинении. И я не вправе посягать на ее независимость, как не вправе и распоряжаться ее досугом. Не то нашей пылкой дружбе вскорости придет конец».

Глава 31. Из огня да в полымя

Шествуя по пронизанному солнцем саду, Аризу Кей нашла Кристиана сидящим под сакурой и задумчиво покручивающим в руке лиловую маргаритку. До белой пагоды он так и не дошел, завернув на полпути в древние насаждения, где и обрушилась на него лавина всевозможных дум. Распознать в нем душевную смуту было для хранительницы делом двух секунд.

— А, вот ты где, друг мой любезный! С тех пор, как я врачевала твои «боевые раны», мне так и не выпало случая поговорить с тобою тет-а-тет. Вижу, ты не настроен вести сейчас пространные беседы, поэтому допытываться о том, что заставило главаря мафии сложить оружие, смысла нет. Однако на один мой вопрос ты можешь ответить односложно: вы с Джулией…

— Да-да-да, — с легким нетерпением отозвался Кристиан. — У нас штиль, причем без намека на бурю. Тишь и безветрие. Ты это хотела услышать?

— А теперь прошу убраться с глаз долой, не так ли, господин Черный плащ? — с колючей насмешкою продолжила за него японка.

— Ничего подобного и в мыслях не было, — сдержанно заметил тот. — Просто я пытался собраться с мыслями.

— А я тебе помешала. Что ж, извини, коль я срываю ваше «собрание».

Она уже приготовилась двинуться прочь, но Кимура, прищурившись и выдавив полуулыбку, потянул хранительницу за рукав.

— Постой, к чему весь этот фарс? Давай поговорим, как старые друзья. И не вздумай на меня обижаться. Еще один мой старый друг был сражен неприятельской пулей, и, хотя Джулия отчасти осветляет мою грусть, отбросить прошлое мне не под силу.

— Соболезную от всего сердца, — присаживаясь на траву и расправляя кимоно, сказала Аризу Кей. — После всего, что произошло, солнечный Крит уж не будет манить тебя, как прежде…

Она замолчала, подбирая слова, и, судя по тому, сколько длилось ее молчание, слова проходили кастинг весьма суровый. Улучив момент, соловей, который выдавал сперва лишь робкие трели в надежде привлечь внимание аудитории, теперь окончательно обнаглел и приступил к исполнению арий, какие не снились даже Верди.

— Должна поведать тебе одну историю, — прочистив горло, сказала хранительница. — Но прежде обещай, что с Джулией ты о ней не обмолвишься ни словом. Не хочу ее расстраивать.

Кристиан сосредоточенно кивнул, и она продолжала:

— Все мы внесли лепту в восстановление сада, но мало кто знаком с причиной, по которой он увял…

Ее пафосное «к нам пришло зло» Кимура беспечно пропустил мимо ушей, однако насторожился, когда затем она намекнула, что Джулии, вернее, ее старому телепортатору — вишневой ветви — в сей драме отведено ключевое место.

— Возможно, ветвь была потеряна, но я не исключаю и кражи. Особа, которая вторглась в мои владения, имела весьма крутой нрав, и сладить с нею оказалось не так-то просто.

— Опиши-ка мне ее, — попросил человек-в-черном, подперев рукою подбородок и устремив в заросли невидящий взгляд.

— Короткие светлые волосы, близко посаженные глаза, высокий лоб… — Аризу Кей еще долго выуживала из памяти отличительные черты Люси, пока Кристиан не прервал этот поток определений своим экспрессивным «Она, шельма!».

— Вы, стало быть, знакомы? — с придыханием спросила японка. — Вот уж не подумала бы, что ты водишь дружбу с подобными личностями!

— Водил, — поправил ее тот. — Водил дружбу. Теперь это уже не важно.

— Ах, вот как! Не важно?! — брови хранительницы поползли вверх. — Если б ты предупредил меня, с какими особами знаешься, я была бы предусмотрительней и не сыпала бы советами направо и налево.

Когда Кристиан невинно поинтересовался, что подразумевается под словосочетанием «сыпала советами», собеседница его изрекла такое, отчего гладко зачесанные назад, глянцевые его волосы чуть было не встали дыбом.

— Твоя Люси, — сказала она с укоризной, — просклоняв нас с Елизаветой на все лады, пожаловалась затем, что страдает от неразделенной любви к человеку, который увлекся другою. Пожаловалась, не называя имен. Упомянуты были лишь Моррис, Актеон да Джулия, и то, с каким раздражением отзывалась она об Актеоне, навело меня на мысль, что он-то и есть властитель ее дум, а раздражена она постольку, поскольку он не обращает на нее внимания. Когда же я полюбопытствовала, кто такой Моррис, то получила довольно четкое представление о нем как о главаре мафиозного клана. И тогда всё, казалось, встало на свои места. Некая безымянная соперница, Джулия в стороне, Актеон…

59

Переиначенное изречение философа 11 века, Мин Тао